Корона жигана - Евгений Сухов

— Полный во всяком случае, все то, что описали потерпевшие. Со слов потерпевших художники сделали рисунки украденных драгоценностей.

— Рисунки-то хоть похожи?

Кравчук сдержанно улыбнулся:

— Потерпевшие говорят, что узнаваемы.

Игнат раскрыл тетрадь:

— А это что за крестики такие?

— То, что уже отыскалось.

— Понятно, — пролистал Игнат несколько страничек. — И где вы находите эти вещи? На Хитровке?

— В основном, конечно же, Хитров рынок, но много всплывает и на Сухаревке. Там у преступников отлаженные связи. Но бывает так, что краденые вещи обнаруживаются в самых неожиданных местах. Вот недели полторы назад в Ростове-на-Дону обнаружилось бриллиантовое колье. Оно принадлежало семье князя Бутурлина Это колье было подарено императрицей Анной Иоанновной своей любимой фрейлине Елизавете Голицыной, которая впоследствии вышла замуж за князя Алексея Бутурлина. Колье хранилось в семье как реликвия…

Сарычев с интересом посмотрел на Кравчука:

— Откуда вы все это знаете? Вам это тоже рассказали потерпевшие?

Кравчук отрицательно покачал головой:

— Нет. Просто я немного интересуюсь русской историей. Таких дорогих и красивых колье в России не так уж и много.

— Хорошо. Разберусь, — кивнул Сарычев. — Что выяснилось по поводу убийства Мишки Хвата?

По лицу Кравчука пробежала неловкость:

— Дело более чем странное. Ведь в этих камерах не бывает чужих.

— И как же его тогда уделали, если все были свои?

— У меня есть некоторые соображения… Так получилось, что там работает народ, по большому счету, случайный… Многие милиционеры имеют лишь начальное образование, едва знают грамоту. А работа в этом месте для них была чем-то вроде стажировки. Как говорится, особого ума, чтобы сторожить, не нужно. Проникнуть туда мог каждый желающий, имеющий при себе наше удостоверение. Ведь там еще располагается отделение милиции. Убийца мог уличить время, когда в коридоре никого не будет, подобрать ключ, а то и просто его выкрасть. Проникнуть в камеру и убить Хвата.

— В общем, так… все сотрудники, что дежурили в этот день в камерах временного содержания, должны пройти тщательную проверку. Может, это что-нибудь даст… Хотя, честно говоря, я в этом не очень-то уверен. Если все-таки никого обнаружить не удастся, вся смена должна быть уволена! Разгильдяи нам тоже не нужны. По этому поводу я напишу свои соображения председателю ВЧК, думаю, что он меня поддержит. И вообще, если быть предельно откровенным… — Сарычев помолчал и добавил, выделяя каждое слово: — Наши кадры оставляют желать лучшего… Много всякого лишнего народца понабралось… Ладно, это отдельный вопрос. Идите, я посмотрю…

Вещей, находившихся в розыске, оказалось немало. Сарычев аккуратно перелистывал страницы. Среди драгоценностей встречались весьма интересные экземпляры, от них так и веяло стариной. Были в этом списке и настоящие ювелирные шедевры. Носить такие вещи было совершенно невозможно. Разве что в собственной квартире и при выключенном свете, чтобы случайно не разглядели соседи.

Стоп!

А вот этот крест ему приходилось видеть. Но вот только где?.. Сарычев внимательно изучал рисунок. Подпись сообщала, что изделие было похищено у бывшего купца Федорова. Игнат прекрасно помнил это дело: Савелий Федоров оказал сопротивление налетчикам и был застрелен одним из них. Его дочь, красавица Марфа, была изнасилована преступниками. Причем, по описаниям барышни, человек, стрелявший в ее отца, очень походил на Кирьяна Курахина.

Просмотрев до конца обе тетради, Игнат отложил их в сторону. И все-таки где же он видел этот крест? Такое впечатление, что было это совсем давно.

— Лазутенко! — позвал Сарычев дневального.

Дверь открылась, и в комнату вошел двухметровый детина с постным выражением лица.

— Лазутенко, пригласите свидетеля Арансона…

Детина кивнул и вышел, через минуту дверь отворилась, и в кабинет шагнул свидетель.

— Мое почтение от старого еврея Изи Арансона.

— Присаживайтесь, — вежливо указал Сарычев на свободный стул.

— Я так понимаю, — заговорил старый Изя, — если в таком уважаемом заведении, как ваше, просят присесть, так лучше не отказываться.

Губы Игната невольно расползлись в улыбке.

— Просто очень неудобно разговаривать с вами, когда вы стоите.

— Вы хотите сказать, что старый, немощный Изя способен давить на вас своим ростом? Единственный человек, на кого мог давить старый еврей, так это на свою почтенную уважаемую супругу Розочку. Но уверяю вас, — сложил Арансон на груди руки, — это было так давно, что я начал понемногу забывать об этом.

— Вы были свидетелем случившегося?

— Этого кошмара, вы хотите сказать?.. Так получилось, — развел руками Изя. — Разве знаешь о том, что тебя ждет за следующим углом. Ведь старый Изя не пророк Моисей, а всего-навсего зубной техник, который неплохо делает зубные протезы. Кстати, уважаемый начальник, а вам не нужен хороший протез? Уверяю вас, вам он обойдется за полцены! А потом, так приятно работать с понимающими людьми.

Сарычев вновь улыбнулся.

— Пока нет.

— О! — воскликнул Изя, покачав головой. — Как не прав старый еврей. Вы не нуждаетесь не только в протезах, но даже в коронках! А по поводу случившегося… — Арансон сразу помрачнел. — Бедные мальчики, у них наверняка были красивые невесты. Они умерли сразу, даже не успев ни о чем подумать. Хотя какие тут могут быть думы, — в отчаянии махнул он рукой.

— Вы можете в точности повторить, что сказал убийца?

Изя повел плечом и проговорил:

— Собственно, нам с ним было не до разговоров… Но он сказал, что передает привет господину Сарычеву. Кажется, сейчас говорят… товарищу. Но он сказал именно господину.

— Это все?

— Налетчик не хотел разговаривать со старым евреем или очень спешил, да и беседа у нас как-то с самого начала не заладилась.

— Понятно, — задумчиво протянул начальник уголовного розыска.

Арансон закивал головой:

— Судя по вашему озабоченному лицу, вы и есть тот самый господин… покорнейше извиняюсь, товарищ Сарычев. Хочу вас предупредить, — Арансон слегка наклонился и заговорщицким шепотом продолжал: — Это очень опасный человек… Видели бы вы его глаза…

— Приходилось, — усмехнулся Сарычев.

— Вы бы с ним не шутили, товарищ Сарычев, — все так же тихо продолжал Изя Арансон. — Поверьте старому еврею, я прожил целую жизнь, похоронил одну жену и трех любовниц и кое-что повидал в этой жизни Повторяю, это очень опасный человек.

Его указательный палец согнулся в крючок и предупреждающе закачался в воздухе.

— Спасибо за предупреждение.

— Да, чуть не забыл, — стукнул себя по лбу протезист. — Когда он вошел, то позвонил по телефону в уголовный розыск. Именно это меня и ввело в заблуждение.

Внутри у Сарычева похолодело:

— Вы уверены?

— Так же, как и в собственной смерти… товарищ милиционер.

— О чем они говорили?

Арансон пожал плечами:

— Собственно, беседы не было. Он попросил соединить с МУРом, а потом сказал «хорошо» и положил трубку. Правда, упомянул про какой-то хват, не то ухват…

— Вы ничего не перепутали?

— Молодой человек, — протезист выглядел слегка обиженным, — спросите у старого еврея, сколько он поставил золотых коронок и когда, и он вам даст ответ без запинки, то вы мне непременно поверите.

— Откуда у вас телефон? Ведь даже не у каждого члена правительства он имеется.

Лицо Арансона сделалось плутоватым:

— Это не моя заслуга. Вы думаете, народные комиссары не хотят иметь хорошие зубные протезы? Ведь им нужно понравиться простым людям, а без хороших зубов это просто невозможно.

Сарычев слегка улыбнулся:

— Оно, конечно, так… Что ж, не смею вас больше задерживать, — Сарычев поднялся и протянул на прощание руку.

Рукопожатие Арансона оказалось мягким и необыкновенно осторожным, словно он снимал мерку с очередного зуба.

— У вас очень опасная профессия… Если вы когда-нибудь потеряете зубы, то я советую вам обращаться только к Изе Арансону. Вам в Москве любой еврей подтвердит, что лучшего специалиста не отыскать.

— Непременно, — улыбнулся Игнат Сарычев, показав гостю свои безукоризненные зубы.

Едва дверь закрылась, Сарычев устало откинулся на спинку стула. Он очень устал. Помассировал пальцами глаза, потер затылок. Да, задачка… Ведь Кирьян вовсе не скрывался на малине в Бродниковом переулке В этом районе вообще не было никаких блатхат, и Сарычев наугад выбрал переулок для засады. Следовательно, жиган узнал о засаде и, смеясь, принял игру. И узнал он о засаде в Бродниковом от человека, посвященного в планы Сарычева. Но вот кто он, этот «крот»?

О засаде в Бродниковом переулке знали только три человека — Федор Кравчук, Петр Замаров и Савелий Кондрашов.