Оборона Одессы. 73 дня героической обороны города - Артем Филипенко

В связи с тем, что в Западном и Южном секторах противник 22 сентября пытался контратаковать, командование OOP прекратило наступление в Восточном секторе. К тому же наступать дальше, в глубь румынского тыла, означало расширять еще больше фронт Восточного сектора, рубежи которого было уже нечем удерживать.

В то же время Григорьевский десант показал, то советские войска не накопили еще опыта наступательных действий, не везде активно велась разведка, плохо прикрывались стыки между частями, наступавшим не удалось окружить и пленить сколько-нибудь значительные силы противника.

Десант показал, что слишком частое и яркое освещение берега от взрывов осветительных снарядов может демаскировать как корабли, так и высадку частей, что корабли были недостаточно прикрыты силами истребительной авиации.

22 сентября румынское командование начало спешную переброску резервов на Восточное направление, опасаясь, что наше наступление там будет продолжаться. В то же время атаки врага в других секторах обороны не прекращались. Советским войскам Восточного сектора (в основном 421-й стрелковой дивизии) было передано боевое распоряжение удерживать новую линию обороны: восточная сторона Большого Аджалыкского лимана за Новой Дофиновкой – Александровкой – Гильдендорфом. После десантной операции в ночь на 23 сентября в войсках OOP была произведена перегруппировка сил. За 21–24 сентября Приморская армия получила с Большой земли 15 новых маршевых рот (3500 бойцов).

Частям наиболее боеспособной 157-й стрелковой дивизии, за исключением 716-го стрелкового полка, оказавшегося в оперативном подчинении командира 421-й стрелковой дивизии, было приказано начать с утра 23 сентября переброску в район Нерубайского и Усатово, чтобы занять рубежи в Западном секторе. Там же оказался танковый батальон 157-й стрелковой дивизии (15 танков) и 422-й артполк. 3-й полк морской пехоты поступал в распоряжение командира 421-й стрелковой дивизии и занял позиции у Новой Дофиновки, рядом с полком Осипова. В то же время 54-й Разинский стрелковый полк возвращался в 25-ю Чапаевскую стрелковую дивизию.

Приморская армия готовилась к контрудару в Западном и Южном секторах. Замысел сводился к тому, чтобы разгромить румынскую группировку в районе Ленинталь – Петер – сталь, вклинившуюся в советскую оборону на левом фланге, выходом на прежний рубеж улучшить позиции и таким образом лишить противника возможности обстреливать Одессу с юго-запада. Выполнить эту задачу предполагалось силами трех стрелковых дивизий – 157, 95 и 25-й. 157-я стрелковая дивизия выдвигалась на передний край, сменив на позициях 90-й полк 95-й стрелковой дивизии и 2-й батальон 54-го полка 25-й стрелковой дивизии, которые были выведены в район западнее Большой Фоминой Балки.

Генерал Т. Коломиец в своих воспоминаниях писал, что во время Григорьевского десанта и наступления в Восточном секторе в Южном секторе обороны также был проведен контрудар на Фрейденталь силами 287-го стрелкового полка подполковника Захарова и резервного дивизиона, с задачей захвата дальнобойной батареи противника и господствующих высот. Рота автоматчиков лейтенанта Хмары смогла захватить несколько орудий[278].

Командование обороной Одессы, находясь под впечатлением первоначального успеха, начало строить наполеоновские планы: «В ближайшее время отбросить врага подальше от Одессы на Южном и Западном направлениях», ударить по флангам румынской армии и «смотать всю систему». Генерал Крылов вспоминал: «В штарме кое-кому начинало казаться, что контрудар в Восточном секторе может перерасти чуть ли не в разгром осадившей Одессу неприятельской группировки – быстрое продвижение войск на ограниченном участке порождало иллюзии…»

Но после наступления запасы артиллерийских снарядов и мин в войсках и на складах OOP сократились наполовину. Командованию пришлось установить ограниченный расход снарядов – 1/16 боевого комплекта в сутки. Войскам было дано указание обороняться преимущественно огнем пулеметов, а к артиллерийскому и минометному прибегать лишь в случаях наступления крупных сил противника, установив при этом жесткий контроль за расходованием снарядов и мин. В румынских войсках сложилась схожая ситуация с боеприпасами, что не давало им возможности вести активные масштабные боевые действия.

Впервые с начала одесской обороны Военный совет армии собрал на КП командиров и комиссаров дивизий и некоторых частей. После собрания состоялся ужин с шампанским. Поздравляли организаторов удачного наступления и десанта. «Мне и Жукову – именные подарки», – запишет в дневнике Г.П. Софронов[279].

Операция продемонстрировала эффективность тактических десантов при условии неожиданной высадки, отсутствии серьезной береговой обороны противника и поддержке крупными кораблями, причем риск для этих кораблей в ночных условиях оказался минимален. Оттеснив врага на 5–8 км, выбив его с позиций, откуда он обстреливал город и порт, войска решили главную проблему обороны. Продвижение частей Восточного сектора на север и восток увеличило территорию Одесского плацдарма примерно на 120 кв. км.

Григорьевскому десанту посвятил стихотворение Константин Симонов, бывший в те дни спецкором «Красной Звезды» в осажденной Одессе:

Мы в бушлатах с ЧерноморьяШли, как грозный вал.«Черной хмарой» после бояНас фашист назвал……Как рванешь в атаке ворот,Тельник бьет в глаза,Словно защищает городМоря полоса.

Глава 12

ПОСЛЕДНИЕ НАСТУПЛЕНИЯ И КОНТРУДАРЫ (24 сентября – 12 октября)

С 24 сентября до 1 октября, после неудач генеральных наступлений и григорьевского «конфуза», 4-я румынская армия приостановила активные военные действия под Одессой и осуществила перегруппировку сил. Отсутствие резервов и значительные потери за последние десять дней боев охладили пыл румынского командования. В то же время разрабатывался новый план захвата Одессы. Для выполнения этого плана румынское командование предусматривало введение в бой новых резервных войск и немецких штурмовых частей, немецкой артиллерии и авиации. 5-й армейский корпус вместе с 1, 4 и 13-й пехотными дивизиями планировалось бросить в новые атаки на Благодатное (с целью захватить высоты Соленое, Крижановка и Лузановка), для того чтобы ворваться в город с северо-востока. 6-й армейский корпус и 1-я гвардейская дивизия должны были атаковать между лиманами Хаджибей и Куяльник, по шоссе Ильинка– Одесса, чтобы прорвать совместную оборону с севера. 1-й армейский корпус и 2, 3 и 11-я пехотные дивизии должны были наступать в районе Гниляково на юго-запад, с целью захвата высот между Одессой и села Усатово. 11-й армейский корпус и 6, 10, 21-я пехотные дивизии – атаковать в районе села Татарка, развивая массированное наступление на город. 4-й армейский корпус вместе с 7-й и 14-й пехотными дивизиями, 1-й пограничной дивизией, 7-й кавалерийской бригадой, сводной группой полковника Эфтимиу и частями 132-й немецкой пехотной дивизии – пробиваться у села Татарка с юга, 3-й армейский корпус – наступать севернее и южнее от Дальника. Немецкие части концентрировались на левом фланге 4-й румынской армии – между Куяльницким лиманом и побережьем Черного моря. На флангах 4-й румынской армии должны были действовать 5-й и 6-й армейские корпуса, прикрывая румынские части…

Неудачи румынского наступления под Одессой вызвали разочарование высшего немецкого командования. 26 сентября генерал А. Хауффе (начальник миссии сухопутных войск в Румынии) был вызван к генералу Гальдеру, для того чтобы объяснить действия румынского командования в целом и И. Антонеску в частности. После встречи с Хауффе Гальдер записал в своем дневнике: «Генерал Хауффе докладывает об обстановке на одесском участке фронта: позавчера Антонеску принял решение просить немецкой помощи, так как румыны не смогли взять Одессу одни»[280].

1 октября, вернувшись на фронт под Одессу, глава германской военной миссии провел встречу с главой румынского государства. Во время встречи обговаривались спорные вопросы в связи со штурмом Одессы. Генерал А. Хауффе, от имени командования сухопутных войск Германии, предлагал накануне начала нового генерального наступления немецких войск на Восточном фронте атаковать Одессу с северо-востока с задачей выйти на берег моря, одновременно осуществляя бомбардировки одесского порта. Вместе с тем немецкий генерал пообещал румынскому диктатору способствовать тому, чтобы задействовать в наступлении на Одессу большую группировку немецких войск[281].

И. Антонеску настаивал на том, что наступление на Одессу должно начаться сразу же по прибытии на фронт четырех свежих румынских дивизий и осуществляться исключительно силами румынских войск. Вместе с тем И. Антонеску запросил немецкое командование о возможной активизации действий немецкой артиллерии и авиации, направленных против советского флота. Что касается поддержки со стороны немецких войск, то маршал И. Антонеску оказался гораздо большим реалистом, чем немецкий генерал.