Русские инородные сказки 2 - Макс Фрай

Слух о необыкновенном мудреце распространился по всей Поднебесной. Длинные колонны зеков и толпы паломников потекли в северные лагеря учиться у Бао Гуна справедливому порядку.

Однажды юного Шань Шеня из славного рода Гао начали одолевать сомнения. С грустью созерцая потоки прибывающих в лагерь новичков, юноша спросил Бао Гуна:

— Учитель! Разве не рожден человек для счастья, как птица для полета? Зачем же ты привлекаешь миллионы людей в застенок вместо того чтобы освобождать их оттуда?

Слова молодого Гао вызвали ропот среди заключенных; в сторону неосторожного юноши полетели злые, бранные слова, палки и камни.

Мудрый Бао Гун ничего не ответил ученику. Он сам отворил Шан Шеню дверь тюрьмы и выпустил его на волю.

Юный Шан Шень несказанно обрадовался свободе. Сердце его ходило ходуном от радости, а душа пела веселые застольные песни. Шан Шень веднулся в родной город, женился на девушке с соседней улицы и устроился работать на бетономешалку. Жизнь молодого человека устроилась счастливо, как в старой волшебной сказке.

В ту пору в Поднебесной разразилась кампания по добровольной стерилизации взрослых мужчин. Шан Шень начал ежедневно получать повестки на малоприятную процедуру. Юноше вовсе не хотелось стерилизоваться. Не для того он вышел на свободу, чтобы жить там скопцом.

Тогда Шан Шень вернулся в лагерь и попросил у мудрого Бао Гуна прощения.

Мудрый Бао Гун ничего не сказал ученику. Он вручил Шан Шеню ключи от карцера и медаль с портретом Великого Мао. Сам же забрал у начальника тюрьмы именное оружие и ушел на свободу.

НОВЫЙ ДЕКАН

В один из тех слякотных, промозглых декабрьских вечеров, когда улицы пустеют, а юаньцы сидят дома, в тепле, пьют чай и читают книжки Великого Мао — в один из таких вечеров на территории Юаньского Завода-ВТУЗа появился невысокий плотный незнакомец в шинели и яловых сапогах. Отыскав здание факультета теоретического и прикладного маоизма, незнакомец скромно вошел внутрь и принялся вытирать сапоги. За этим занятием и застал его окрик милицейского сержанта:

— Кого это еще несет на ночь глядя? — рявкнул сержант. — Ваше удостоверение!

Пожалеть о своих словах он не успел. В ту же секунду незнакомец развернулся, в воздухе мелькнула нога, и бедняга-сержант, получивший страшный удар в лоб, повалился на пол, точно сноп риса. Отпихнув поверженного блюстителя порядка и удержавшись от искушения основательно вытереть об него сапоги, плотный человек в шинели проследовал в кабинет декана. В приемной он с неудовольствием отметил отсутствие секретарши (час был уже поздний), и, поморщившись, вышиб дверь в кабинет сокрушительным ударом сапога. Взору незнакомца предстала комната скорее просторная, нежели уютная; стену украшали подобающего размера портреты Великого Мао и его соратников.

Декан, вылитый девятый поганец[!"Девятыми поганцами" в период культурной революции Мао окрестил китайскую интеллигенцию. (примечание автора)!] в очках, сидел за длинным столом и с подлым прилежанием имитировал изучение последнего выпуска "Жэньминь Жибао". Он подчеркивал красной тушью основные идеи передовицы, обводил их красивыми ровными рамочками и расставлял жирные восклицательные знаки.

— Кто вы? — удивленно воскликнул декан. Вместо ответа незнакомец подошел к столу, и, прожигая очкарика суровым взглядом, левой рукой указал на окно. Декан сразу понял, кто перед ним, и, не дожидаясь удара сапогом в лоб, выпрыгнул из окна сам.

На другое утро по завод-втузовскому звонку в лекционный зал вошел невысокий плотный человек с орденом Великого Мао на груди. Слух о новом декане уже успел разнестись по факультетам и общежитиям, вызывая панику среди врагов, шпионов и саботажников, будоража девичьи сны и зажигая восторгом пылкие юношеские сердца. Студенты вскочили, беспорядочно громыхая крышками парт.

Вошедший жестом разрешил аудитории сесть. Затем направился к доске, взял мел и каллиграфическими иероглифами вывел начало знаменитого коана:

Учение Мао всесильно, потому что…

Бао Гун (а это был он) обернулся к аудитории и приветливо улыбнулся:

КОАН #1

Учение Мао всесильно, потому что оно верно.

АПЛОДИСМЕНТЫ ОДНОЙ РУКОЙ

Однажды профессор Бао Гун дал студентке Эсюн задание: бурно и продолжительно аплодировать одной рукой. У Эсюн ничего не получалась. Девушка старательно сжимала и разжимала слабые пальчики, однако, у нее не выходило даже тихого хлопочка, не говоря уже о бурных и продолжительных аплодисментах. Эсюн пришла к Бао Гуну и честно призналась, что не справилась с задачей.

Бао Гун шлепнул студентку Эсюн по левой ягодице и дал ей на решение задачи сутки.

Однако и через сутки у Эсюн ничего не вышло.

Бао Гун шлепнул студентку Эсюн по правой ягодице и дал ей на решение задачи неделю.

Через неделю Эсюн пришла к Бао Гуну и беспомощно расплакалась. Бао Гун состроил страшную гримасу и приблизил к лицу Эсюн растопыренную пятерню. В ужасе девушка отшатнулась, однако расторопный мудрец успел влепить ей звонкую пощечину.

И тут студентка Эсюн достигла полной медитации и перешла пределы звуков. Девушка научилась бурно и продолжительно аплодировать одной рукой. "Я возблагодарила Великого Мао за то, что Учитель не предложил мне аплодировать чем-нибудь еще", — объясняла она позже.

ОРГАЗМ КРАСИВОЙ СТУДЕНТКИ ХОНГ

Однажды красивая студентка Хонг пожаловалась приятелю-студенту, что не испытывает оргазмов. Приятель тут же передал слова неосторожной красотки всему курсу. Студенты стали смеяться над бедной Хонг и слать ей непристойные записки.

Один, особенно бесстыдный, студент по имени Шан Шень из рода Гао прислал Хонг записку, в котором приглашал девушку встретиться сразу по окончании лекции Бао Гуна по теоретическому маоизму. "Я люблю тебя!" — писал студент. — "Давай уединимся немедленно! Со мной ты испытаешь оргазм!"

Тогда Хонг вскочила и закричала обидчику: "Если любишь, сделай прямо сейчас, что обещал!" Шан Шень перепугался и выбежал вон из аудитории.

Мудрый Бао Гун прервал объяснение устройства и назначения северных лагерей. Он подошел к красивой студентке Хонг и потребовал зачетную книжку. Глядя девушке прямо в глаза, Бао Гун неторопливо листал страницы зачетки. Красивая студентка Хонг начала стонать и плакать. А когда Бао Гун поставил в зачетку иероглиф «зачет», девушка вскрикнула и содрогнулась, точно от удара электрического тока.

Она испытала оргазм.

ВНУТРЕННЯЯ КУЛЬТУРА

Аспирант Шан Шень из рода Гао объяснял своим студентам:

— Ребята, лучше проникнуть вглубь учения Мао на полвершка, чем распространять свои незрелые мысли об этом на всю комнату. Ваша внутренняя культура в течение одного вечера спасет вас от чистосердечных раскаяний в течение десяти лет.

Дабы уравновесить ученика и внести ясность в его суждение, Бао Гун добавил:

— Я преподаю то, о чем не могу медитировать, и медитирую о том, чего не могу преподавать.

БАО ГУН ПЕРЕД ПОРТРЕТОМ МАО

Когда преподаватели приходят к Бао Гуну за инструкциями по теоретическому маоизму или просят его растолковать передовицы "Жэньминь Жибао", Бао Гун поворачивается к ним спиной и молча смотрит на портрет Великого Мао. Молодой Шан Шень из рода Гао подверг этот метод критике:

— Я бы посоветовал преподавателям мысленно перенестись в то время, когда Мао еще не был рожден. Кто бы тогда за нас думал?

— Ты в сегодняшний день перенесись, — посоветовал Бао Гун.

КОАН: ЗАНИМАТЕЛЬНАЯ ГЕОГРАФИЯ

Ни одна из лекций Бао Гуна не обходилась без коанов Великого Мао:

Если кто в гордыне своей воображает, что постиг, где у нас лево, а где право, где верх, а где низ, где Запад, а где Восток, то, хотя география — предмет и непростой, не забывайте, что все дороги Поднебесной ведут на Север.

ШКУРА И ГОЛОВА

Однажды Великий Мао беседовал с Бао Гуном, наливая себе чаю из фарфорового чайника. Увлекшись, Великий Мао не заметил, как начал лить чай мимо чашки прямо на галифе Бао Гуна.

Бао Гун не проронил ни слова.

Заметив свою оплошность, Великий Мао, удивился стойкости следователя и решил его испытать. Он продолжил лить чай мимо чашки и даже приказал принести еще чайник.

Бао Гун безмолвствовал. Ни один мускул не дрогнул на его каменном лице.

— Отчего ты молчишь, товарищ Бао Гун? — не выдержал, наконец, Великий Мао. — Неужели ты ничего не замечаешь?

— Баран, который дрожит за свою шкуру, теряет голову. — Невозмутимо ответил мудрый Бао Гун.

КИТОВЫЙ ПЕНИС

Однажды за советом к несравненному Бао Гуну пришел писатель Харуки Мураками.

— Нет в жизни счастья! — пожаловался писатель. — Когда я прихожу домой, за столом меня ждет всегда одна и та же грустная женщина Йокко. Да и та на самом деле не меня ждет, а просто не находит в себе сил уйти. Она даже не дает себе труда сварить мне кофе! А мне постоянно мерещится китовый пенис. В детстве я так часто созерцал в музее китовый пенис, что проклятая хреновина глубоко врезалась мне в память.