Летняя луна - Лаура Кинсейл

– Скоро я передам твою говорящую коробку в Лондон.

Она кивнула:

– Надеюсь, она будет хорошо работать.

– Конечно! Ты прекрасно справилась с задачей. Адмиралтейство будет приятно удивлено. – Он усмехнулся: – Скорее всего эти старые чудаки придут в настоящее замешательство.

Она с сомнением посмотрела на него:

– Но ею же так просто пользоваться. Ты думаешь, адмиралы настолько глупы?

– Я думаю, что сумею им все как следует объяснить. И если во время проверки коробка сработает хорошо, то на будущий год ее поставят на каждый британский корабль, и можно будет мгновенно передавать сообщения даже в самую плохую погоду. Ты спасешь множество жизней моряков, Мерлин.

– Да. Спасать жизни у меня уже получается неплохо, правда? – Склонив голову, она улыбнулась и посмотрела на него: – Доктор сказал, что я спасла тебе жизнь.

– Вне всяких сомнений. Но следует также помнить, что ранен я был тогда, когда сам спасал тебя, негодница ты неблагодарная.

– Да, но это ведь твоя служебная обязанность, разве нет?

– Спасение неблагодарных негодниц? Нет, разумеется. – Он откинулся назад и наблюдал за ней полуприкрытыми глазами. – От каждой спасенной мной негодницы я ожидаю полную меру благодарности. А от вас, юная леди, я, по-моему, до сих пор ничего подобного не получил.

– Ты просто потерял сознание и потому не запомнил.

Он не попытался спрятать улыбку, расплывшуюся на его лице:

– В таком случае требую повторения.

Она бросила на него многообещающий взгляд из-под опущенных ресниц – должно быть, случайно. Он не мог себе представить, чтобы Мерлин нарочно флиртовала с ним. И все же эффект был такой же. Сердцебиение его участилось. Под простой одеждой он с легкостью мог различить округлые контуры ее тела. Пытаясь не давать воли воображению, он глубоко вздохнул. Мерлин совсем близко придвинулась к нему, уютно устроившись рядом и положив голову ему на плечо.

– Да, – сказала она, кладя руку на его бедро, отчего его бросило в жар и вновь закружилась голова. – Я тоже хотела бы повторения.

Рансом сидел и пытался прийти в себя. В голове у него гудело. Наконец он дрожащим голосом произнес:

– Думаю, не стоит этого делать на полу в салоне.

– Конечно, нет. Подождем, когда тебе станет лучше. Доктор сказал, через несколько недель.

Рансом надеялся, что она не спрашивала доктора об этом напрямую. Он обнял ее за плечи и погладил по щеке. Ее слова дали ему возможность завести нужный разговор. Он склонил голову и потерся губами о ее висок.

– Знаешь, Чара, – прошептал он, – когда тебя нет рядом, я скучаю. – Он взял ее за руку. Отчасти для того, чтобы она своими поглаживаниями его не отвлекала, отчасти для того, чтобы привлечь к разговору ее внимание. – Но когда я вернусь из Лондона, тебя уже здесь не будет. Тебе придется уехать домой.

Это сообщение вызвало именно ту реакцию, на которую он надеялся. Она выпрямилась и с отчаянием посмотрела на него:

– Ты отправишь меня домой?

Глядя ей прямо в глаза, он без зазрения совести переплел правду и ложь:

– Да, разумеется. Говорящая коробка готова. Когда она окажется в Адмиралтействе, за тобой уже не будут охотиться иностранные агенты. А я не могу оставить тебя здесь навсегда. Люди и так уже всякое говорят.

– О чем говорят?

– Ты здесь уже два месяца, Мерлин. Между нашими семьями нет никаких особых связей, которые могли бы это как-то объяснить. Я тебе не опекун и не родственник. Пока в доме находятся мои мать и сестра, это еще допустимо, – он сделал паузу, – хотя и немного странно в глазах общества. Но сейчас Бонапарта изгнали с нашего побережья, и ездить в Брайтон стало снова безопасно. Говорят, в этом сезоне там собралось блестящее общество. Герцогиня и Блайз просто сгорают от нетерпения отправиться туда. Они уезжают уже очень скоро, и тогда тебе придется либо присоединиться к ним… либо возвратиться домой.

– Ох, – она потрогала нижнюю губу, – а ты с ними поедешь?

– Нет, конечно. Думаешь, у меня есть время для морских купаний? Я буду мотаться в Лондон и обратно. Большую часть дома, кроме того крыла, где я живу, мы просто закроем до осени.

– Ох, – еще раз очень тихо произнесла Мерлин.

Рансом решил закрепить свой успех и снова притянул ее к себе.

– Я буду так по тебе скучать, моя Чара, – нежным шепотом повторил он, целуя ее шелковистые волосы, – я так тебя люблю.

– Но… ты сможешь приезжать ко мне в гости? Я знаю, у тебя много дел, но… – она выпрямилась, увлеченная идеей, – когда тебе не нужно быть в Лондоне, ты сможешь приезжать ко мне домой, а не сюда.

Он покачал головой:

– К сожалению, это тоже не выйдет, Чара. Чтобы неженатый мужчина посещал одинокую юную даму – это просто недопустимо.

Между ее бровей появилась знакомая складочка. У него защемило сердце – так жалобно и тревожно смотрела она на него.

– Получается, что я больше никогда тебя не увижу? – спросила она.

Радость заполнила его, но он не собирался подавать виду.

– Возможно, на будущий год. Ты могла бы снова приехать следующим летом, как гостья моей матери.

– Следующим летом… – в растерянности повторила Мерлин.

Рансом погладил ее по щеке. Придуманная, мифическая угроза разлуки неожиданно подействовала и на самого Рансома, сделала его заложником собственной стратегии. Он вдруг ясно представил себе, что Мерлин действительно может уехать, и они больше не увидятся. Он прижал девушку к себе и прильнул к ее бархатным губам. Он обнимал и целовал ее, ощущая, что она полностью ему принадлежит – до тех пор, пока чернота вновь со всех сторон не накрыла его.

Все еще обнимая Мерлин, он запрокинул голову, судорожно втягивая воздух.

– Мерлин, – сказал он между тяжелыми вдохами. Голова его кружилась; мысли и желания беспорядочно перемешались, – выходи за меня. Выходи за меня замуж, и тогда… – он сильнее сжал ее плечи, – тогда тебе не надо будет отсюда уезжать.

Из-под опущенных век он увидел, как выражение ее лица изменилось. Мечтательное замешательство от поцелуя уступило место хмурому взгляду. Она стряхнула с плеч его слабеющие пальцы. Даже несмотря на головокружение, он понял, что совершил ошибку. Серые глаза ее потемнели и смотрели на него с подозрением. Она откинула назад рассыпавшиеся волосы и встряхнула головой. И прежде чем он смог дотянуться и удержать ее, она уже вскочила на ноги:

– Я же сказала. Эту тему я больше не буду с тобой обсуждать.

Оставив его беспомощно сидеть на полу, Мерлин двинулась к выходу. Рансом сжал кулаки и в порыве ярости стукнул ими по индийскому ковру.

– Я не понимаю! – крикнул он ей вдогонку. – Проклятие! Я люблю тебя, Мерлин! И я ничего не понимаю!