Блог «Серп и молот» 2014–2016 - Петр Григорьевич Балаев

встретила уже упорное сопротивление большевиков, усилившихся подошедшими подкреплениями; добыча не стоила бы новых жертв. И я увел армию без всякого давления со стороны противника, развивавшего только сильнейший артиллерийский огонь, обратно на Дон.

Увозили с собой большую добычу: ружья, пулеметы, боевые припасы и обмундировальные материалы; уводили несколько сот мобилизованных кубанских казаков.

Должен сказать откровенно, что нанесение более серьезного удара в тыл тем большевистским войскам, которые преграждали путь нашествию немцев на Кавказ, не входило тогда в мои намерения: извращенная до нельзя русская действительность рядила иной раз разбойников и предателей в покровы русской национальной идеи…»

Получается, что называя большевиков предателями и немецкими агентами, провозглашая одной из своей целью противостояние германо-большевистскому нашествию, эти сволочи били в тыл Красной Армии, которая преграждал немцам путь. О какой морали и какой чести той погани можно после этого говорить?

Вывод отсюда один: организаторами Добровольческой армии двигали интересы сугубо меркантильные, шкурные. Эти генералы по своей дурости вляпались в антибольшевистскую деятельность сразу после Февральской революции, после Октября подумали, что служба в прежнем качестве на хлебных должностях им в Красной Армии не светит, а счета в банках после национализации накрылись, сундуков с изделиями из драгоценных металлов запасти они не догадались, поэтому, даже если Советская власть простит им контрреволюционную деятельность (а простила бы, если бы хорошо попросили, Краснова же отпустили на все четыре стороны), то придется скидывать мундиры и идти зарабатывать на жизнь трудом на гражданском поприще. Бежать за границу с голым задом тоже смысла не имело, там своих генералов было в избытке.

Оставалось только одно: заработать капитал, с которым можно было отвалить в парижы и прожить оставшиеся годы в комфорте. Они выбрали то, что могли выбрать люди военные, но напрочь лишенные понятия чести и долга — заработок наемника. Причем, наемника, сражавшегося против своего народа…

* * *

Сами по себе они ни англичанам, ни французам были не нужны. Колчак, к примеру, когда добровольно вербовался в британские офицеры, сразу подал рапорт о зачислении в армию, о флоте даже речи не заикнулся, на допросе прямо так и сказал, что командного состава в королевском флоте хватало. И после приема на службу бритты не послали его командовать войсками метрополии, сразу же определили в Месопотамию, где был русский воинский контингент, но не успели, те части дезертировали с фронта. Нашли другое применение флотоводцу.

У шайки Алексеева и Корнилова такой возможности, как у бывшего полярника, не было.

Но какими бы неумными не были эти генералы, одно понимать они должны были без всякого сомнения: Антанту Россия в её новом виде устраивать никак не могла, слишком велики были финансовые потери. Понимали они — судьба Германии была решена после вступления в войну США, немцы находились на последнем издыхании, значит, совсем скоро силы «союзников» будут перенацелены на борьбу с Советской Республикой. И это произойдет в самое ближайшее время, как только прекратятся боевые действия на Западном фронте Первой мировой, так все освободившиеся войска и ресурсы будут брошены на Россию, пока не укрепилась окончательно Советская власть, пока у Совнаркома не имеется в наличии адекватных для противостояния интервенции сил.

Ждать, когда в Одессе англо-французский флот начнет высадку десанта, и оккупационное командование приступит к формированию туземных батальонов, смысла никакого не имело. В этой ситуации вопрос о приеме на службу в качестве командиров таких батальонов решали бы сами «союзники». Некоторых не взяли бы. Алексеева, например, который хоть какую-то ценность представлял в плане военного авторитета, ввиду пенсионного возраста. Дело даже не в том, что ему было уже 60 лет, просто здоровьем не отличался, его в 18-м году описывали как маленького курносенького старичка. В штабе армии он мог еще служить, но у сипаев в штабах сидят офицеры метрополии, туземцы должны водить войска в штыковые атаки. Корнилову, ввиду авантюрного характера, не доверили бы даже роты…

Оставался один выход — явиться на мобилизационный пункт интервентов не в качестве отдельной генеральской личности в сапогах и портупее, а командующим армией. Вероятность заключения контракта и его стоимость в таком случае повышаются значительно. Только тогда уже они не патриоты, которые ошибочно воспользовались иностранной помощью, а обычные коллаборационисты.

Если принимать во внимание именно эти цели создателей Добровольческой армии, то станет многое странное в их политике и действиях легко объяснимым.

Во-первых, отсутствие декларированной ясной цели движения. Сам Деникин в своих мемуарах в этом открыто признается и эти его слова цитируют настолько часто, что я даже не вижу необходимости их еще раз повторять. У Колчака, кстати, такая же проблема была. Они все что-то невразумительное мямлили об Учредительном собрании и неделимости. Больше ничего выдать не сумели. Причина не в интеллектуальной беспомощности, конечно. Просто оккупанты не разрешают своим наемникам из туземцев иметь политические лозунги. Почему так, спросите?

Да этот вопрос адресуйте Гитлеру — по какой причине он Бандеру засадил за политические лозунги в концлагерь, а Власову рот так заткнул, что тот и вякать не смел? У туземных войск оккупационной армии лозунг должен быть один: как хозяин решит, так и будет!

Скажете, что я уж слишком загнул — корниловцев уравнял с предателем Власовым и Бандерой? А Гитлера с англичанами и французами? А какая разница, немцы разве не европейцы? Разница только в одном: Гитлер имел возможность проведения масштабной агрессии силами национальных войск, а Антанта — нет. Поэтому у вермахта коллаборационисты шли в арьергарде и делали самую грязную работу, а у Антанты — в авангарде, но тоже делали самую грязную работу. И еще — война 1941–1945 гг. закончилась взятием Берлина и вся подноготная власовщины, бандеровщины и прочей нечисти вылезла наружу. Та война, которую до сих пор называют гражданской, не завершилась штурмами Парижа и Лондона, поэтому далеко не все главные лица, причастные к ней, давали показания дотошным чекистам…

* * *

Советские историки мотивировали решение Алексеева и Корнилова уйти на Дон и там начать формирование частей Добровольческой армии тем, что казачество представляло из себя оплот реакции, потенциально могло служить мобилизационным резервом для белогвардейских войск, и, самое главное, на Дон бежало от Советской власти офицерство. Выглядело логично. Пока не были у нас изданы мемуары Деникина. Оказалось всё ровно наоборот — казачьи области были самым малоподходящим местом для этого. К чести основной массы казачества — Советскую власть эти русские люди поняли и приняли. Думаю, что если бы нынешние ряженные в лампасах каким-нибудь чудесным образом оказались бы перенесены в донские станицы 18-го года