Перси Джексон и проклятие титана - Рик Риордан

Аполлон сказал, что я могу воспользоваться солнечной колесницей в любое время, а если захочу брать уроки стрельбы из лука…

— Спасибо, — ответил я, — но, по правде сказать, в этом искусстве я не силен.

— Да ерунда! — ответил он. — Будем летать над Штатами в колеснице и упражняться в стрельбе по цели. Вот будет потеха!

Я извинился и стал протискиваться сквозь толпы гостей, танцевавших во внутренних двориках. Я искал Аннабет. В последний раз, когда я ее видел, она выплясывала с каким-то младшим божеством.

— Надеюсь, ты меня не подведешь, — произнес сзади чей-то мужской голос.

Обернувшись, я увидел улыбающегося Посейдона.

— Папа… привет!

— Добрый день, Перси. Ты хорошо справился.

От его похвалы мне стало не по себе. То есть, конечно, это было приятно, однако я знал, как много он поставил на кон, ручаясь за меня. Эх, было бы намного легче, если бы остальные решили покончить со мной.

— Не подведу, — пообещал я.

Посейдон кивнул. Трудно прочесть по лицу бога его эмоции, но мне показалось, что у него еще остались кое-какие сомнения.

— Твой друг Лука…

— Он мне не друг, — выпалил я. Потом спохватился, что прерывать бога невежливо: — Извини.

— Твой прежний друг Лука, — поправился Посейдон. — Однажды он уже обещал нечто подобное. Он был гордостью и радостью Гермеса. Просто помни об этом, Перси. Даже самых отважных может ожидать падение.

— Лука здорово грохнулся, — согласился я. — Он погиб.

— Нет, Перси, — покачал головой Посейдон. — Лука жив.

— Что?

— Я думал, Аннабет сказала тебе. Лука не умер. Я видел его. Его корабль отплыл из Сан-Франциско с останками Кроноса. Он отступит и перегруппируется, прежде чем напасть на вас снова. Я приложу все силы, чтобы наслать бури, которые разрушат его судно, но он заключает союзы с моими недругами — более древними духами морской стихии. Они будут сражаться, чтобы защитить его.

— Но как же он мог выжить? — спросил я. — Упасть с такой высоты — верная смерть!

— Не знаю, Перси, но берегись его. — Посейдон с мрачным видом покачал головой. — Он опасен более, чем когда-либо. И золотой саркофаг все еще у него, набирает силу.

— А этот Атлас? — спросил я. — Что помешает ему скрыться снова? Разве он не может заставить какого-нибудь великана подержать небо за него?

Отец только презрительно фыркнул.

— Если бы это было так просто, он давно бы уже сбежал. Нет, сын. Проклятие небес может лечь только на титана — одного из сыновей Геи и Урана. Любой другой может выбрать это бремя только по своей воле. Такое может совершить лишь герой — человек, обладающий великой силой, добрым сердцем и недюжинной отвагой. Никто из войска Кроноса не осмелится взять на себя такую ношу даже под страхом смерти.

— Это сделал Лука, — сказал я. — Он освободил Атласа. Затем хитростью завлек Аннабет и использовал ее, чтобы заставить Артемиду принять тяжесть небес на себя.

— Да. — Посейдон задумался. — Этот Лука… интересный экземпляр.

Думаю, он хотел сказать еще что-то, но как раз в этот момент раздалось мычание Бесси. Несколько полубогов вздумали поиграть с его водяной сферой, весело перебрасывая ее над толпой.

— Пойду-ка я присмотрю за ними, — проворчал Посейдон. — Мы не можем позволить, чтобы в Офиотавра играли, как в пляжный волейбол. Всего тебе хорошего, сын. Думаю, в ближайшее время нам будет не до разговоров.

С этими словами он ушел.

Я уже собирался снова отправиться на поиски Аннабет, когда рядом раздался другой голос.

— Знаешь, твой отец очень рискует.

Обернувшись, я оказался лицом к лицу с сероглазой женщиной, настолько похожей на Аннабет, что я чуть было не назвал ее так.

— Афина. — Я постарался, чтобы в моем голосе не прозвучала обида, но, кажется, мне это плохо удалось.

— Не суди меня слишком строго, полукровка, — сухо улыбнулась богиня. — Мудрый совет не всегда популярен, но я говорила правду. Ты опасен.

— А вы никогда не рискуете?

— Очко в твою пользу, — кивнула она. — Возможно, ты еще можешь оказаться полезным. И все же… твоя роковая слабость может уничтожить всех нас, равно как и тебя самого.

Сердце мое неистово застучало. Год назад мы с Аннабет говорили о роковых слабостях. У каждого героя есть хоть один такой изъян. У нее, как сказала Аннабет, это гордыня. Она верила, что способна на что-нибудь такое… ну, скажем, подержать мир на своих плечах. Или спасти Луку. А вот о своих слабых сторонах я не знал.

— Кронос знает о твоей слабости, даже если ты сам не знаешь о ней. Он умеет изучать своих противников. Подумай, Перси. — Афина поглядела на меня почти с жалостью. — Как он манипулировал тобой? Сначала отобрал мать. Затем твоего лучшего друга Гроувера. И вот теперь — мою дочь Аннабет… Каждый раз ты любил тех, кто невольно заманивал тебя в ловушки Кроноса. Твой роковой недостаток — это верность людям, Перси. Ты не умеешь смиряться с потерями. Чтобы спасти друга, ты готов пожертвовать целым миром. Для героя пророчества это очень-очень опасно.

Я сжал кулаки.

— Это не недостаток. Только потому, что я хочу помочь своим друзьям…

— Самые опасные слабости — те, которые легко использовать, — сказала Афина. — Зло побороть не так трудно. А вот недостаток мудрости… очень и очень непросто.

Я хотел возразить и не смог. Афина была чертовски умна.

— Надеюсь, мудрое решение Совета со временем окажет свое действие, — добавила она. — Но я буду наблюдать за тобой, Перси Джексон. Я не одобряю твоей дружбы с моей дочерью. Думаю, это не слишком умно с обеих сторон. Если же устои твоей верности пошатнутся…

Она вперила в меня холодный серый взор, и я понял, каким страшным врагом может стать Афина — во сто крат хуже, чем Арес или Дионис, а может, даже и мой отец. Афина никогда не сдастся. Она никогда не поступит опрометчиво или глупо, даже если ненавидит тебя, а уж если наметит какой-нибудь план — он не даст сбоя.

— Перси! — окликнула меня Аннабет, пробегая сквозь толпу. Но тут же остановилась, увидев, с кем я говорю. — Ах… мама.

— Оставляю вас, — произнесла Афина. — До поры до времени.

Богиня повернулась и широкими шагами пошла сквозь толпу, которая расступалась перед ней, словно она несла Эгиду.

— Тяжело тебе с ней пришлось? — спросила Аннабет.

— Да нет, — ответил я, — нормально.

Аннабет заботливо оглядела меня. Дотронулась до седых прядей в волосах, таких же, как и у нее, — мучительное воспоминание о грузе Атласа. Я так многое хотел сказать ей, но Афина лишила меня уверенности. Я болезненно ощущал ее слова, словно удар под дых.