Афганский гладиатор - Александр Тамоников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Центр! Я – Фергана!
В ответ:
– На связи!
– Докладываю, первый этаж отработан, двое бандитов уничтожены. Продолжить развитие штурма внутри здания не имею возможности. Посему принял решение атаковать главаря через окно с крыши. Туда поднимусь вместе с десантником. У нас трос штурмовой лебедки. Подельники Егора в зоне поражения снайперов Шарапова. Проникновение в помещение содержания заложников проводим одновременно с отстрелом подельников. Крым на страховке внутри садика.
Феофанов спросил:
– Уверен, что это единственно верное решение и других вариантов завершения операции нет?
– Может, и есть другие варианты, но просчитать их у нас нет времени.
– Ты планируешь рискованное мероприятие!
– А когда ранее мы занимались ерундой?
– Хорошо! Согласен!
– Согласия мало! При выходе на крышу необходимо, чтобы кто-то навел меня на окно отсека содержания заложников и просчитал расстояние от кромки парапета до середины этого окна.
– Это не проблема! Наведем! Просчитаем!
– Тогда я с десантником на крышу! Да, с заложниками все в порядке?
– По крайней мере все они живы!
– Уже хорошо! Продолжаю работать! До связи!
– До связи, Фергана!
Отключив радиостанцию, Тимохин взглянул на Шарапова:
– Ну, что, капитан, вперед?
– Пошли!
Офицеры выбрались на улицу. Пожарная лестница находилась у правого торца. Тимохин с Шараповым без особых усилий поднялись на крышу, где Александр приказал десантнику залечь. Тот удивился:
– Здесь-то это зачем?
Тимохин объяснил:
– Как ты думаешь, нас увидит толпа, если мы пойдем по крыше в полный рост?
– Увидит, конечно!
– И что будет делать?
– Понял. Будет шуметь и указывать на нас.
– Вот именно. А нам это надо? Чтобы наблюдатели второго этажа заподозрили неладное и сообщили о непонятке Егору? Не надо. Так что ползем, капитан.
Шарапов спросил:
– И давно ты в спецназе служишь?
Александр усмехнулся:
– В рембате я, Дима, служу, в ремонтно-восстановительном батальоне, старшим инженером техотдела. Бумажки перекладываю.
– Вообще-то это заметно.
– Ползем!
Добравшись до парапета высотой в тридцать сантиметров, который скрыл ползущих офицеров от глаз толпы, увеличивающейся за оцеплениями, Тимохин вновь извлек портативную радиостанцию малого радиуса действия:
– Центр! Я – Фергана!
В ответ голос Феофанова:
– На связи!
Тимохин доложил:
– Мы с десантником на крыше.
– Понял! Обозначь себя.
Александр поднял и тут же опустил руку. Движение, которое никто, кроме полковника, в общей суматохе не заметил.
– Ясно! До нужного окна шесть метров двадцать сантиметров, высота от парапета три метра сорок сантиметров. Это, считая от места подачи сигнала до центра первого окна комнаты содержания заложников. Размеры окна два метра на два метра тридцать сантиметров.
– Значит, ширина два тридцать?
– Да!
– Принял. Оставайтесь на связи до выхода к цели.
Тимохин взглянул на напарника:
– Раскрой приклад.
Десантник взял в руки «АКС-74У».
– Итак, его длина сейчас составляет семьдесят три сантиметра, нам надо проползти 6 метров, меряем стволом, двинулись.
Переложив укороченный автомат 8 раз, Тимохин остановился:
– Так, еще сантиметров двадцать пять, но лучше уточним.
Он вновь вызвал Феофанова и поднял руку. Полковник подтвердил правильность расчетов Тимохина:
– Вам еще сантиметров двадцать пять, и будете над целью!
– Принял. Пока отбой!
– Отбой!
Александр повернулся к десантнику:
– Не присмотрел место, где можно закрепить трос лебедки?
– Если только обмотать тросом вентиляционную трубу и заблокировать.
– Ну так чего лежишь? Крепи!
– Если я заблокирую лебедку, то не смогу управлять длиной троса.
– Этого и не потребуется. Главное, чтобы его хватило до окна, а значит, необходимо оставить... Так, от трубы до края парапета расстояние ты прежним способом замеришь, но думаю, где-то метра 4, плюс три метра сорок сантиметров от кромки парапета до центра рамы окна. Кромка может срезаться, значит, возьмем три метра тридцать сантиметров. И еще два метра, чтобы маневрировать внутри помещения. Следовательно, нам надо оставить свободным кусок троса где-то в восемь с половиной метров. Но ты уточнишь расстояние до трубы и оставишь столько троса, сколько потребуется, чтобы я, прыгнув, влетел в окно размером два тридцать на два. Вопросы?
– Вопросы возникнут, если ты пролетишь мимо окна. И не у меня!
– Это точно! Но поторапливайся, Дима.
Подготовка к прыжку заняла десять минут.
В 17-13 Шарапов с куском троса, на окончании которого был закреплен пояс с карабином, подполз к Тимохину. Александр обвязался, защелкнул карабин. Достал «ПМ», оставив десантнику бесшумный «ПБ», повернулся к капитану.
– А сейчас упрись обеими ногами в парапет, обмотай руки курткой и держи два метра троса, который отпустишь, как только услышишь звон разбитого стекла. Удар получится не хилый, все же я вешу семьдесят килограммов, но тебе надо удержать трос на мгновение.
– Не волнуйся, удержу!
– На мгновение, Дима, и отпустить! Иначе я зависну перед выбитым окном и стану мишенью для Егора.
– Да понял я все, понял.
– Ну, тогда давай команду своим снайперам на отстрел фланговых наблюдателей банды. После выстрелов, на счет два, я прыгаю.
Десантник укрепился на крыше, держа трос обеими руками. Тимохин включил рацию, поднес ее к щеке десантника. Тот вызвал снайперов:
– Прицел-02, Прицел-04, я – Оса, как слышите?
В ответ:
– Слышим, Оса!
– К поражению целей готовы?
– Так точно!
– Огонь!
Практически тут же раздались два выстрела.
По рации пошел доклад, но Александр уже отбросил ее.
– Раз, два, пошел!
И прыгнул с карниза вниз.
Он попал точно в квадрат окна и, выбив раму, разбив стекло, сорвав шторы, что удачно рухнули на пол, не создав препятствия для офицера, влетел в помещение, заполненное детьми. Капитан вовремя отпустил трос. Тимохина развернуло при падении, но он успел выцепить взглядом главаря банды. Тот находился у двери, лицом к окнам. Егор явно не ожидал ни выстрелов, ни тем более появления Тимохина. И потерял время, чтобы среагировать на кардинально изменившуюся обстановку. Он был бандит, но не спецназовец. Александр выстрелил в эту перекосившуюся физиономию. Пуля «ПМ» отбросила тело главаря банды в коридор. Заложники также не ожидали подобного развития событий. Дети закричали, сбившись в кучу, женщина в форме прапорщика упала на пол, Татьяна, обхватив голову руками и закрыв глаза, опустилась на корточки. И только мужчина-прапорщик внутренних войск стоял в углу бледный как мел.
Тимохин отцепил пояс, извлек радиостанцию:
– Крым! На этаж! Проверить работу снайперов!
– Что в отсеке с заложниками?
– У меня все в порядке. Егора тоже найдешь в коридоре.
– Принял!
Александр переключился на десантника:
– Дима? Спускайся на второй этаж, да прикажи своим снайперам зачехлить винтовки.
– Выполняю!
Еще никто из заложников не пришел в себя, как майор Крымов доложил, что снайперы отработали цели на «отлично».
Александр повернулся к Татьяне, вложив пистолет в специальный отсек куртки.
Она открыла глаза:
– Саша? Ты?
Тимохин подошел к ней, присел на корточки:
– Конечно, я!
– Но... откуда?
– Как откуда? Из отпуска. Ведь сегодня 2 июля.
– Но...
– Подожди, милая, минуту.
Он достал радиостанцию:
– Центр! Я – Фергана!
Голос Феофанова был напряжен:
– Слушаю тебя!
– Докладываю, в ходе антитеррористической операции все заложники освобождены, бандиты уничтожены. У нас потерь нет. Высылайте в садик людей для эвакуации детей.
– Медицинская помощь никому не требуется?
– Вроде нет, но пришлите на всякий случай эскулапов. И не допустите прорыва населением оцепления. Иначе они с радости детский сад в руины превратят!
– Все сделаем, Саша! Вы молодцы!
– До встречи, полковник!
– Да, да! До встречи!
Убрав радиостанцию, Тимохин прижал к себе Татьяну:
– Очень испугалась? Хотя... о чем я спрашиваю? Но теперь все позади. Все кончилось.
Татьяна только и смогла выговорить:
– Саша.
Силы покинули достойно державшуюся под прицелом бандитов почти весь день женщину. Александр прислонил ее к стене.
Из кучи детишек выбежала Оля.
Она бросилась на шею матери.
Татьяна прижала к себе дочь и заплакала.
Тимохин встал, помог подняться женщине-прапорщику:
– А вы, как понимаю, и есть та самая Елена, вскружившая голову моему другу?
В глазах Елены мелькнуло удивление:
