Запрещённый приём (ЛП) - Гамильтон Лорел Кей

— Тот факт, что ты защищаешь того, кто тебе дорог, не делает этого кого-то слабее, Олаф. Это делает сильнее тебя самого. — Сказал Эдуард.

Олаф нахмурился. Даже сквозь темные очки было видно, как сильно он старается понять то, о чем говорит Эдуард.

— Когда Анита доверила мне свою безопасность, это было… приятно.

— Именно так ты себя и чувствуешь, когда защищаешь женщину, которая тебе дорога.

Олаф уставился на него, хмурясь так сильно, что его приятное лицо исказили линии, которых я прежде не замечала — они будто наметили тень того, каким он мог бы стать через пару десятков лет.

— После этого она помогла мне пытать официантку в ресторане. — По голосу было слышно, что он колеблется, как будто разговаривает сам с собой. Я уже не могла объяснять Олафу, что да как, но Эдуард, очевидно, был по-прежнему за рулем этого смыслового автобуса, потому что он разъяснял все очень четко.

— Стала бы ты играть в ту маленькую игру с подозреваемой, если бы не пережила момент доверия с Олафом в машине?

Я задумалась над ответом — серьезно так задумалась. Пугать официантку мне не понравилось, но она содействовала похищению женщин, точно зная, что их ждет ужасная смерть. Если бы Олаф не заставил ее расколоться, у нас на руках было бы больше невинных жертв. Нам пришлось это сделать, но я перепугалась до чертиков, когда осознала, как легко мне дался этот допрос напару с Олафом. Та девушка была ликантропом, так что мы могли отрезать ей что угодно, и все бы отросло обратно, да и похищенных женщин мы спасли, так что я восприняла это, как победу, но я ею не гордилась. Если честно, я вообще старалась не вспоминать об этом.

— Думаю, нет, но дело не только в этом. Я увидела его с детьми. До свадьбы я и понятия не имела, что он был для них дядей Отто, как я была тетей Анитой. — Я посмотрела на большого парня. — Я не знаю, как сильно ты притворялся с ними, но Бекка и Питер верят тебе, они любят тебя. Это помогло мне встать рядом с тобой над той девушкой во Флориде, и сделать то, что мы сделали. — Вот, я, наконец, сказала чистую правду.

Олаф кивнул.

— Ты была рядом со мной на поле боя, и ни разу не колебалась. Я никогда не думал, что встречу такую храбрую женщину.

— Спасибо. — Не время было прикапываться к тому, что женщины могут быть такими же храбрыми, как и мужчины. Мы с Эдуардом выигрывали эту битву. Никогда не спорь, если выигрываешь. — Я знала, что и ты меня во время драки не подведешь.

— Ты доверилась мне. — Произнес Олаф.

Я кивнула.

— Да.

Морщины разгладились на его лице, но я почти слышала, как у него в голове скрипят шестеренки. Изучать что-то новое иногда почти больно, особенно если ты пытаешься сломать старые установки — тем более те, которые больше не жизнеспособны.

— Женщины доверяли мне и раньше, но они не знали правду обо мне.

— Ты скрывал себя от них. — Сказала я.

— Да.

— Лев должен скрываться в траве, чтобы газель его не увидела. — Заметила я.

Олаф кивнул.

— Да.

— Один лев не прячется от другого. — Подал голос Эдуард.

Мы с Олафом уставились на него. У себя в голове я подумала: «Ну, вообще-то, иногда они нападают на другой прайд». Но, опять же, мы выигрывали эти битву, так что нехрен было приплетать сюда биологию обычных львов.

— Не прячется. — Согласился Олаф.

— Львы доверяют друг другу во время охоты. — Сказала я.

— Ты поможешь мне охотиться на газелей, Адлер?

— Смотря что за газель, Мориарти.

— Я не понимаю.

Я задумалась, как объяснить ему и не оскорбить его при этом.

— Я могу помочь тебе в легальной охоте, на которой пытки и убийства спасают жизни других людей.

— Она не станет помогать, если считает добычу невинной. — Пояснил Эдуард.

Олаф хмыкнул.

— Невинных не существует.

— А как же дети? — Спросила я прежде, чем подумала о том, хорошая это идея или не очень.

— Я не охочусь на детей.

— Приятно знать, потому что я бы, наверное, тоже не смогла.

— Дети-вампиры — исключение. — Сказал Эдуард.

— Они не дети. — Возразили мы с Олафом в один голос. Я улыбнулась, а через секунду, когда он понял, то улыбнулся и сам.

— У вампиров свои законы насчет обращения детей. Это запрещено по многим причинам. — Заметила я.

Мысль об этом стерла улыбку с моего лица. Дети-вампиры всегда были наглухо отбитыми и обычно садистами, либо каким-то иным образом повернутыми. Подростки справлялись лучше, но если они еще не достигли пубертата, то вампиризм тупо срывал им крышу.

— Я разочарован, что в этом деле нам приходится сохранять жизнь верживотному. — Произнес Олаф. — Я надеялся помочь тебе убить его.

— Даже несмотря на то, что он — мужчина? — Уточнила я.

— Я уже говорил тебе, что помогу охотиться на твоих жертв, если мы будем делать это вместе.

Так и было, а еще это была чертовски высокая похвала от Олафа. Стремная, но высокая.

— Я правильно понял, что мы пытаемся найти реального убийцу, чтобы спасти жизнь подозреваемого? — Уточнил Эдуард.

— Ага. — Ответила я.

— Анита этого хочет. — Сказал Олаф.

— В ордере указано имя подозреваемого, но документ прописан таким образом, что мы имеем право охотиться на кого угодно, кто вовлечен в это дело. — Заметил Эдуард.

Я об этом пока не думала. Спасем Бобби Маршана, а потом уже будем разбираться с тем, что нам еще позволено.

Олаф улыбнулся.

— Ты имеешь в виду, что мы все еще можем казнить настоящего убийцу?

— Легально казнить. — Подчеркнул Эдуард.

— Мы с Ньюманом считаем, что убийца — человек, который спланировал подставу.

— Вполне вероятно. — Согласился Эдуард. — Этот человек уже совершил одно убийство, и сейчас пытается руками маршалов совершить второе. Думаешь, он заслуживает какого-то особого отношения с точки зрения закона только потому, что не является сверхъестественным?

— Закон считает это легальным.

— Закон позволяет ликвидировать убийцу здесь и сейчас, чтобы избежать волокиты с судом. — Заметил он.

Я уставилась на Эдуарда, пытаясь понять, подначивает ли он Олафа, или реально верит в то, что говорит.

— Я не очень понимаю, как мне относиться к твоим аргументам. — Наконец сказала я.

— Нет смысла цепляться к словам, Анита. Закон на нашей стороне.

Я вздохнула. Теперь была моя очередь хмуриться.

— Я согласна убить его, если он попытается убить нас или кого-то еще. Меня устраивает, если это ради спасения жизней, но не когда речь идет о хладнокровном убийстве того, кто даже не представляет опасности для окружающих… Не уверена, что я на это пойду.

— В таком случае, я буду уповать на то, что убийца найдет себе новых жертв. — Произнес Олаф.

— Спасибо что не сказал, что надеешься, что он убьет еще кого-нибудь.

— Не за что. — Ответил он.

Я все еще не была уверена в том, с какой целью Эдуард затеял этот разговор — чтобы Олаф поверил, что мы с ним вновь будем пытать кого-то и убьем вместе, или Эдуард просто сам верил в то, о чем говорил. Надеюсь, что не верил. Если у меня будет возможность, спрошу его об этом. Вполне вероятно, что ответ мне не понравится, но я сама себе не понравлюсь, если не задам ему этот вопрос, потому что струсила.

41

Мы представили маршала Теда Форрестера Бобби. В одежде наш узник больше походил на человека, чем на жертву. Сейчас на нем были джинсы, футболка и кроссовки, как будто он вот-вот собрался пойти на улицу. В ближайшее время ему этого точно не светит, но одежда делала его более реальным. Его личность стала видна четче, как если бы шмотки добавили ему уверенности в себе, либо он просто чувствовал себя комфортно, когда носил эти вещи. Помощник шерифа, который принес ему одежду, забыл ремень, так что Бобби периодически подтягивал свои штаны на ходу. Он начал бродить по клетке, как только мы попросили его уточнить несколько деталей о ночи убийства. Мне не нужно было обладать сверхъестественным чутьем Олафа, чтобы понять, что наш пленник нервничает и что-то скрывает. Бобби так часто запускал пятерню в свою блондинистую шевелюру, что его волосы давно бы запутались, но, к счастью для него, они были такие мягкие и прямые, что просто опадали после каждого взлохмачивания.