Советско-финскй плен 1939-1944 - Дмитрий Фролов

ГЛАВА 5

ОРГАНИЗАЦИЯ И ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ТРУДА ПОПАВШИХ В ПЛЕН

В предыдущих главах я уже отмечал, что физическое состояние пленных зависело не только от продовольственного снабжения и медицинского обслуживания. Здоровье и самочувствие военнопленных зависели также от того, на каких объектах им приходилось работать, как был организован производственный процесс.

Из-за скоротечности Зимней войны труд военнопленных широко не использовался ни в Финляндии, ни в Советском Союзе. Однако война продемонстрировала, что в данной сфере обе страны должны были решить некоторые сложные проблемы.

Так, у Финляндии существовала особая проблема. Она фактически не была готова к трудовому использованию около 6000 советских пленных на работах в государственном секторе по объективным причинам. Ведь для этого требовалось в короткий срок определить конкретные объекты приложения труда военнопленных, учесть их профподготовку и уровень мастерства, разработать много технико-экономических документов проектного характера, принимая во внимание в том числе и специфику доставки пленных к рабочим местам, найти необходимые дополнительные финансовые средства в госбюджете для проработки указанных вопросов, заключить соответствующие договоры с нужными организациями, соглашавшимися использовать труд военнопленных, решать вопросы эффективности производств, и т. д. и т. п.

Для использования пленных в более динамичном частном секторе необходимо было также в короткие сроки решать массу сложных законодательных и нормативных вопросов в сфере регулирования отношений между государством и коммерческими организациями, в том числе по вопросам охраны труда и здоровья, медицинского обслуживания пленных. Ибо надо иметь в виду, что полную ответственность за их судьбу несло финское правительство.

В Финляндии при использовании труда советских пленных выполняли положение Гаагской (1907) и Женевской (1929) конвенций. Однако в связи с тем, что Советский Союз не подписал конвенцию о военнопленных, у финских военных властей возник ряд проблем. Во-первых, не было ясно, как производить оплату труда военнопленных или не оплачивать их труд вообще. В конце концов, было принято решение, что труд пленных должен быть оплачен: 1–5 марок в день, в зависимости от выполненной работы. Впрочем, архивные документы умалчивают о том, производились ли выплаты всем военнопленным или только отдельным лицам. Во-вторых, денежное довольствие командиров. По Женевской конвенции, попавшим в плен офицерам полагалось выплачивать денежное довольствие, соответствующее их званию в той стране, против которой они воюют. Но поскольку СССР не присоединился к этой Конвенции, вопрос остался открытым. В-третьих, согласно Гаагской и Женевской конвенциям о содержании военнопленных привлекать к физической работе офицерский состав разрешалось лишь с его письменного согласия. Как правило, это положение соблюдалось, но, пожалуй, только из-за того, что администрация лагерей стремилась изолировать командиров и особенно политработников от основной массы военнопленных. Если же офицеры работали, то финские власти предполагали оплачивать их труд, как и рядовому составу.

Военнопленных можно было использовать на работах вне территории лагеря. Для этого необходимо было представить руководству лагеря (начальнику или его заместителю) заявку на группы рабочих. Все виды работ выполнялись под надзором охранников: в дневное время на территории лагеря один охранник на 40 пленных, вне территории лагеря один охранник на 20 пленных; в темное время суток охрана удваивалась.

Использовать военнопленных на работах вне помещения при температуре ниже минус 25 градусов было запрещено. В другие дни разводили костры, и пленные могли греться у огня. Рабочий день длился 10 часов. Наиболее четко основополагающие моменты трудового использования советских военнопленных прописаны в «Инструкции по внутреннему распорядку в сборном лагере для военнопленных № 1».

Как в СССР, так и в Финляндии труд пленных широкого распространения во время Зимней войны не получил. Причин тому несколько: кратковременность вооруженного конфликта; малое количество военнопленных и невостребованность их в промышленности и сельском хозяйстве.

В Зимнюю кампанию по заявлениям финских властей советские военнопленные использовались в основном на работах по благоустройству лагерей — расчистка снега, строительство бараков и т. п. В некоторых случаях они принимали участие в рытье траншей, строительстве и ремонте дорог и на лесозаготовках. Исключением может служить лишь перевод в феврале 1940 года 30 пленных из лагеря Пелсо на мраморные разработки в Рускела.

Как следует из рассказов иностранных журналистов и прошений финским военным и гражданским властям, некоторые советские военнопленные сами просили разрешить им работать, выполнять хоть какую-нибудь работу. По их словам, это могло хоть как-то разнообразить их жизнь в лагере.

В показаниях же бывших советских пленных нередко утверждается, что их использовали и на работах оборонительного характера, что было категорически запрещено Гаагской и Женевской конвенциями о военнопленных. Так, советских пленных использовали при строительстве бомбоубежищ, работали они и на аэродроме в районе Утти, а также рыли противотанковые рвы и окопы.

При этом, по рассказам советских военнопленных, охранники и офицеры издевались над ними, что категорически было запрещено международными конвенциями: избивали палками и прикладами, заставляли работать даже раненых. Некоторые охранники запрягали пленных в сани и ездили за дровами за пять — шесть километров.

После окончания боевых действий, в мае 1940 года, по результатам опросов вернувшихся из финского плена бойцов и командиров Красной Армии советская сторона предъявила финнам претензии. Их суть сводилась к следующему. В нарушение женевских соглашений Финляндия использовала русских военнопленных на работах оборонительного характера. Ставка приказала незамедлительно провести расследование. Соответствующие приказы были отправлены командирам всех армейских корпусов.

15 мая в числе прочих был получен ответ из IV армейского корпуса, которым командовал генерал Хэгглунд (Gohan Woldemar Hagglund (1893–1963)).

«Штаб сухопутных сил.

Настоящим извещаем, что IV Армейский Корпус в Локко в военное время не использовал русских военнопленных ни на каких работах.

Вместо этого русские военнопленные некоторое время использовались на строительстве убежищ для гражданского населения на станциях Янис-ярви и Маткаселькя. Работа выполнялась в течение неполных двух недель. Кроме того, работы в районе железной дороги велись только в лагере для военнопленных в Вяртсиля. Эти работы были направлены на поддержание и содержания лагеря в порядке, а также, в течение короткого времени в целях защиты больницы производилась набивка предназначенных для этого мешков с песком, обмотка колючей проволокой и другие работы по обороне больницы.

Командир Корпуса

Генерал-майор В. Хэгглунд.

Начальник штаба

Полковник А. Килстио».

Исходя из этой информации, финская сторона на поставленный вопрос советскими представителями Смешанной комиссии дала отрицательный ответ Такой ответ, по моему мнению, в данном случае был в целом достаточно обоснован.

Конечно, убежища, в строительстве которых принимали участие советские военнопленные, могли быть использованы и вооруженными силами Финляндии. Следовательно, отступление от Женевской конвенции было. Однако надо иметь в виду, что решение о привлечении пленных к строительству, по-видимому, принималось лишь на местном уровне, а не в качестве общей государственной политики. Участие военнопленных в этой работе было кратковременным, а главное, строительство данного объекта не было напрямую связано с выполнением задач ведения непосредственных боевых действий.

По второму факту нужно заметить, что небольшие работы, производившиеся советскими военнопленными по защите больницы, вряд ли можно рассматривать в качестве возведения серьезных военных укреплений. Они осуществлялись к тому же с учетом того, что подобные объекты находились под защитой международного права и Красного Креста.

Конечно, колючая проволока является атрибутом войны. Но ее установку в данном случае вряд ли можно рассматривать в качестве возведенного фортификационного сооружения, которое могло бы остановить советские танки. Поэтому речь могла идти лишь о каком-то не совсем корректном в этическом аспекте использовании труда военнопленных.

Впрочем, никаких последствий подобное расследование не повлекло. Советская сторона не требовала никаких компенсаций и даже не использовала этот случаи в пропагандистской кампании против Финляндии.