Скверная жизнь дракона. Книга вторая (СИ) - Костенко Александр

Каждый, кто был около площадки и видел убежавших, не понимал происходящего. В особом шоке находился Оглаф вместе с дядей. Мне даже пришлось поднять правую руку в клятвенном жесте и пообещать, что ничего не произойдёт и круг не будет нарушен.

Время тянулось медленно. Так медленно, что, казалось, успели возродиться из пепла небытия целые королевства, разрастись, пережить ренессанс, схлестнуться в кровопролитных битвах, погрязнуть в дворцовых интригах и, пожираемые изнутри графьями, князьями и другими не знающими меру благородными — развалится, предавшись забвению.

Моё внимание привлёк окрик Брома в сторону ворот. Сердце готово было выскочить из груди от волнения. И практически замерло, стоило показаться колонне разумных.

Шедший впереди Лекс задумчиво смотрел под ноги, а Парт и Барат лишь грустно мотали головами. За ними шла группа клерков из администрации города — важные и с охраной, они были готовы к любому развитию событий. Особенно отличался своим гордым видом дворф, с густой бородой и распущенными волосами, приглашённый для проведения обряда — в нём нужен был именно дворф.

Караванщики собрались вместе с клерками и пятью дворфами и стали что-то обсуждать.

— Ещё дольше задержать не смогли бы: он уже был готов лопнуть от злости, — Барат показывал на главного дворфа.

Я постарался всех успокоить. Более чем уверен, что они использовали все возможные уловки и хитрости. Особенно Барат: он вообще способен поддержать высокопарную беседу даже с самым зазнавшимся от своей голубой крови благородным.

Как назло, зазвучал колокол. Были закончены все приготовления, и администратор направился к центру площадки. Он шёл медленно, и с каждым его шагом у меня внутри всё холодело. Дойдя, он прочистил горло и приступил к исполнению своих обязанностей. Как долго он проговаривал формальности и особенности этой кровавой традиции сказать трудно — но я был готов заплатить ему по золотому за каждую дополнительную минуту. Лишь бы тот не замолкал. Но дворф замолк.

Начался обряд круга десяти, цель которого была в подтверждении наших личностей. Мы лишь простые свидетели, кто потом скажет, что всё прошло честно.

—…разрешено всё, и магия, и оружие, — администратор закончил озвучивать условия.

Мы отошли в сторону так, чтобы нам ничто не угрожало. Но сама площадка была недалеко. На противоположной стороне от нас стоял администратор с другими работниками. Оглаф и Торкл стояли по правую руку, троица по левую. Каждый из них был на взводе от адреналина. Они пристально смотрели на своих врагов, готовые бросится друг на друга хоть с голыми руками, только дай отмашку.

Сейчас последняя возможность.

— Пусть будет испол…

— Воин из круга хочет говорить!

— Воин может говорить.

Я подошёл поближе к площадке и начал тянуть время:

— Как вы знаете, сегодня тот самый день, когда мы познаем… — я должен тянуть время, —…потому что каждый из дворфов… — каждая секунда может стать решающей, —…кровь течёт в наших жилах… — Оглаф с Торклом смотрят на меня с негодованием, —…ведь можно представить гнев богов… — только не останавливаться, —…смотря в глаза предкам невозможно… — уже и администратор злится, —…предвидеть невозможное возможно… — хотя бы ещё одну минутку, —…свет далёких звёзд… — тебя скверна пожрала, что ли, Джосс, где ты? —…славные деяния каждого… — всё, больше нельзя, администратор уже красный от гнева и что-то уже говорит своим помощникам. — Воин из круга закончил.

— Неужели, — все шесть дворфов одновременно сплюнули и приготовились к битве.

Идя обратно, я пересёкся взглядом с Партом и он едва заметно кивнул.

— Пусть будет…

— Воин из круга хочет говорить!

— Воин может говорить.

Под неодобрительные взгляды собравшихся моё место занял караванщик и стал нести схожую ахинею. Но лишь с той разницей, что рассказывал он про тяжёлую долю разумных, оторванных от родного дома.

После Парта должен будет пойти Барат, если к тому моменту Джосс так и не объявится. Я специально вышел первым, чтобы не терять возможность выступить: пойди я последним и мне бы просто запретили говорить. А так я смог выиграть время, притом много: всё же немного боязно остальным разумным перечить ксатам.

— Воин из круга закончил.

Дворфы покачали головами и вновь приготовились к битве.

— Пусть…

— Воин из круга хочет говорить!

Оглаф едва не бросил щит на землю от негодования, а в Барата чуть не полетел топор из той троицы.

— Воин может говорить, — с нескрываемым раздражением проговорил администратор.

Неважно, что эта троица недовольна моими действиями — я не ради них стараюсь. И не ради Оглафа или кого ещё всё это было затеяно. Да пусть начнут убивать друг друга хоть сейчас — это их право. И не ради Сонтьялы, которую явно сломает эта вся история. Если уже не сломала.

— Воин из круга закончил.

Барат пошёл обратно — он сделал всё что мог. Администратор, как и другие дворфы, смотрели на нас с недоверием, но делали они это зря: больше никто не выйдет.

— Пусть, — администратор замолчал и ещё раз посмотрел на всех собравшихся. И удовлетворённо кивнул.

Со стороны ворот, из-за изгиба городской стены ветер доносил лишь шелест ветвей. Надежды больше нет. Хотя, это уже неважно. Всё это было только ради меня — кто бы из собравшихся что не думал.

Я со своим заказом виновен в произошедшем. Да, я не знал, что вот так всё случится, даже представить не мог — но теперь моя совесть чиста. Потому что мною было сделано всё возможное, чтобы чужая кровь не пролилась понапрасну. Я могу лишить жизни другого разумного, не считаясь ни с чем и после буду спать спокойно, потому что я лично сделал это своими руками, а значит — это мой выбор и моя ответственность. Но сложно жить дальше зная, что своими непродуманными действиями я убил других, и ничего не сделал для предотвращения трагедии. Хватит с меня ошибок прошлого. Теперь же остаётся лишь расслабиться и насладиться битвой: редко когда можно увидеть сражающегося даготара.

Из собравшихся никто не хотел взять слово. Администратор, кивнув воинам, поднял руку:

— Пусть…

—…рю…

Из города доносятся странные выкрики. Похоже, закончилось какое-то представление.

—… будет исполнен…

—…рю!

—…священный обычай…

—…дарю!

Кто там так сильно кого благодарит и за что? Вроде бы главное представление ещё нескоро. Да и от западных ворот далеко до центральной площади.

—…и кровь решит…

—…овь дарю!

—…кто достоин…

— Кровь дарю!

Администратор изменился в лице и посмотрел в сторону ворот. А раздавшийся новый крик заставил его опустить руку и замереть в ожидании. Крики продолжались, усиливались и вдруг из-за изгиба стены выбежала странная разумная многоножка: одна пара ног тащила на спине вторую, а третья, упёршись руками в бока второй, подталкивала первую.

Всё это время кричал дворф, сидя на спине Джосса. Но силы покинули авантюриста в самый последний момент — он споткнулся и едва не упал вместе со своей ношей. Если бы не Ренс, вовремя потянувший на себя дворфа: тот соскочил, приземлился на ноги и побежал в нашу сторону, оставив позади валяющегося на земле Джосса и рыжеволосого парня, осевшего рядом. Авантюрист хватал ртом воздух, как загнанная лошадь и махал рукой в мою сторону намекая, что с меня нечто большее, чем кувшин простого пойла. Я обязательно рассчитаюсь, даже если кошелёк опустел — в моём поясе всегда замотан десяток золотых монет.

Дворф с татуированным лбом и подбородком вбежал в центр площадки. Развернув бумажный лист, он назвал своё имя и огласил, что в соответствии с традициями эта троица находится под защитой города — так как они были приглашены на постоянное проживание. Закончив, он передал документ администратору.

Спустя одну долгую, тягучую минуту кропотливого изучения содержимого тот сообщил, что традиции не нарушены и каждый из собравшихся с гордостью всё исполнил и не посрамил свои семьи.