Скверная жизнь дракона. Книга вторая (СИ) - Костенко Александр

— Ты посмотри на него, — Джосс махнул в мою сторону, — идёт такой весь важный из себя, посох в руке, котомка за спиной и друзей не замечает.

— А разве мы ему друзья?

— Ты прав. Его род не терпит никого.

— Ну раз друзей у меня нет, — я развёл руками, — то и смысла мне тут стоять тоже нет. Пойду я дальше.

— Э, господин маг, вы куда это?

— Не соизволите ли откинуть гордость мага и присоединится к простым разумным, что на жизнь свою лишь мечом способны заработать?

— Сначала гильдия.

— Ждём. Чего тебе взять?

В здании оказалось столько народу и было так душно, что свечу зажечь не получится — весь кислород из воздуха высосан без остатка. У меня отсутствовало желание находиться в настолько забитых местах без лишней необходимости — поэтому был применён не самый приятный, но один из самых действенных методов. Подойдя к крайнему в очереди, я сильно постучал посохом об пол, привлекая внимание; стоило разумному обернуться и перед его лицом оказывался ксат, что грозно смотрел и настойчиво просил пропустить вперёд.

Хорошая новость в том, что этот метод работает всегда. Даже сейчас, выйдя через пять минут из набитой народом гильдии, я вновь убедился в его безотказности. Но есть и плохая новость: и сегодня караван Парта не объявился в городе. Возможно, что-то по дороге случилось. Так-то без разницы, но неопределённость давила на душу.

Два друга, успевших за короткое время заставить небольшую поверхность стола закусками и кувшинами, хитро смотрели на шедшего в их сторону ксата. Это был именно тот хитрый взгляд, когда в уме прикидывают: сколько потребуется влить пойла в разумного прежде, чем он свалится без сознания.

Пошутив, что в этой жизни двум клоунам не увидеть пьяного ксата и услышав пару едких замечаний о моём отношении к ближнему своему — мы приступили к обсуждению городских слухов.

Когда колокол пробил один раз, мы как раз подходили к той истории, где Бриан раскрыл своё сердце перед работницей гильдии. Не то, чтобы два закадычных друга не были рады за главу, но они оказались солидарны со мной –союз главы и работницы не продержится дольше трёх месяцев. Рано или поздно история с благородными окончательно выветрятся из памяти народной, и вот именно тогда кто-то в ком-то обязательно разочаруется. Всё же мы слишком хорошо знали Бриана, чтобы верить в его любовь к той кареглазой девушке.

— Что насчёт подарка?

Столик удачно стоял на краю улицы. Было достаточно немного отодвинуться в сторону и вход в гильдию торговцев оказывался в прямой видимости. Рядом с ним суетливо расхаживал разумный, чьи глаза не находили себе места, а ноги так и вовсе не подконтрольны рыжеволосой голове.

— Чё? — одновременно спросили авантюристы.

— Я спрашиваю: кто хочет поиздеваться над парнем с юным и невинным сознанием?

— Где?

Барат чуть не выронил кружку, а Джосс едва не лишился пальца вместе с куском вяленого мяса. Теперь же они крутили головами и пытались найти этот желанный объект для издевательств. Я направился к Ренсу, попросив их быть нежными и галантными. И намекнув, что парню пить необязательно.

— Господин ящур, где Лина? Она не с вами?

— Успокойся. Вначале надо здороваться, а только потом вопросы задавать. Пошли, со взрослыми немного поговоришь.

— Простите. Здравствуйте.

— Здравствуй, Ренс. С Линой всё хорошо, она сейчас отдыхает у моих. Скоро ты её увидишь, не волнуйся, я свои слова держу. Вот, познакомься с Баратом и Джоссом: авантюристами, о подвигах которых слагают легенды.

— Ну не надо нас перехваливать, Ликус. Никаких легенд о нас не ходит, парень. Тебя как звать-то? — Барат излучал желание поскорее начать издеваться над парнем и кое-как прикрывался дружелюбием.

— Ренс.

— Очень приятно, Ренс, — Джосс хлопнул его по плечу и чуть не сбил с ног. — Ты этого ксата не слушай, он правду говорить не способен. Всё, что ты дождёшься от него, будет самой простой и гнусной лестью.

— Вот-вот! Не слагает о нас никто никаких легенд. Понимаешь? Может быть, барды где-то и поют песни о нас. Но почувствуй разницу между какими-то песнями и легендами, воспетыми в веках на страницах пыльных книг, лежащих на полках давно забытых библиотек.

— Вот ответь мне, как взрослый разумный: что такое какие-то песни, исполняемыми какими-то бардами, во всех каких-то питейных, во всех каких-то городах на каком-то всём нашем северном материке?

— Разве к такой всеобщей славе стремится авантюрист?

Эти двое окончательно взяли в оборот парня, что слушал их с открытым ртом. Я бы непременно рассмеялся, если бы не занимавшие мой рот закуски и разбавленное вино.

Оба друга, на самом деле, были просто обязаны найти общий язык. Страшно представить мир без дуэта этих клоунов, пойди тогда события по другому пути. Но всё пошло так, как есть и сейчас можно наслаждаться непринуждённой, самой честной и неподкупной актёрской игрой — когда два разумных, не сговариваясь и находясь на одной волне, с самыми серьёзными лицами несут отборнейшую ахинею и бред. Да и Ренс тоже хорош собой: стоит, молчит и глазами хлопает. Если бы сейчас проходили конкурсы на лучших развешивателей лапши на уши и лучшего держателя этой самой лапши на этих самых ушах — они втроём точно бы заняли первые места.

Сложно сказать, сколько бы ещё продолжалось бесплатное представление, в котором главным актёром теперь был Ренс, пытавшийся отвечать на тупые вопросы — но перед гильдией наконец-то появилась нужная мне группа разумных. Первым шёл Парт, за ним Сонтьяла… Чего с ними забыл дворф? И где два других караванщика?

Сказав Ренсу и приятелям подождать меня — я быстрым шагом направился к гильдии.

—…прошу тебя!

— Ты ничего не сделаешь, Сонтьяла.

— Да как так можно, Парт? Мы же все вместе были в одном караване!

— Были, но городские ворота мы пересекли и всё, нет больше каравана, — Оглаф, как и остальные, говорил на повышенных тонах.

— Оглаф, ну как же…

— Вот так. Это устои моего народа, и мы с честью исполним их. Даже если придётся стать врагами для всех в этом городе!

— Даже для меня?

— Даже для всех вас.

— Что случилось? Где Бром и Лекс? И что ты тут забыл, Оглаф?

— Ликус, чертяка эдакая, ты вовремя!

— Ликус! Сделай хоть что-нибудь с ним!

— Сонтьяла, успокойся, — Парт прикрикнул на свою ученицу. — Бром с остальными около западных ворот, Лекс в ратушу пошёл. Как думаешь, у нас есть хоть какие-то шансы успокоить их?

— Спокойней буду только в могиле. Ликус, — дворф смотрел пристально, — для круга десяти не хватает четырёх воинов. В тебе я уверен. Станешь седьмым?

— Какой круг десяти? Вы вообще о чём?

— Ты же говорил, что знаешь наши традиции.

— Ну да, но не все же.

— Оглаф, одумайся!

— Помолчи, Сонтьяла, — в голосе Парта отчётливо звучал прямой приказ, отчего грустное лицо девушки ещё сильнее помрачнело. — Оглаф уже всё решил. Лучше пойдём, заполним бумаги. Ты уж прости Ликус, но потом поговорим, — Парт обратился к дворфу, уводя Сонтьялу с собой: — Ищи нас внутри, когда закончишь.

Караванщики скрылись за дверьми гильдии караванщиков и дворф тут же обратился ко мне:

— Ну так что? Поможешь?

— Круг десяти? Я помню только одну вашу традицию, связанную с кругом. И то, там что-то было связано с войной сильных.

— Гдо братар была давно. Эти, — он кивнул в сторону западных ворот, — недобитые слабаки. Но я отгрызу себе член, если не признаю в них хоть каплю чести!

— Подожди, слишком много всего. Ты говоришь о гдо братаре за Доргтогрос?

— Именно из той самой горы эти и пришли сюда.

— Я понял, о каком круге ты говоришь.

— Значит, станешь седьмым? Помоги нам!

— Там же было какое-то исключение и можно бы…

— Можно, если бы они не набили узоры отречения себе на лбы. А подбородки у них, угадай-ка, что? Правильно: чистые. Но это и делает им честь!

— Но ведь праздник?

— Как раз по этому поводу Лекс и побежал в ратушу. Традиции должны быть исполнены. Если не получим разрешения, то придётся отъехать от города на день пути. Но он договорится, я уверен.