Путешествие на "Кон-Тики" - Тур Хейердал

Старикам хотелось поговорить о Тики и ронго-ронго, а молодежи не терпелось послушать о китовой акуле и путешествии по морю. Но нас ждало угощение, да и Тека устал переводить.

Всем жителям деревни было разрешено подойти и пожать нам руки. Мужчины бормотали "иа ора на" и чуть ли не вывертывали нам руки. Девушки подходили, изгибая стан, и приветствовали нас застенчиво и робко, а старухи что-то шептали и показывали пальцами на наши бороды и белую кожу. Дружелюбие сияло на всех лицах, и было совершенно не важно, что мы не понимаем друг друга. Если они говорили нам что-то непонятное по-полинезийски, то мы отвечали той же монетой по-норвежски, и это вызывало всеобщее веселье. Первое, чему мы выучились по-полинезийски, было слово "нравиться". И если к тому же мы могли показать, что нам нравится, то мы получали немедленно эту вещь, и все оказывалось очень просто. Если же мы говорили "нравится" и отворачивались при этом, то это означало "не нравится". Имея такой запас слов, мы прекрасно разговаривали, пока не познакомились со всеми ста двадцатью семью жителями деревни. В конце концов мы заняли место за длинным столом рядом с обоими вождями, и деревенские девушки начали обносить нас восхитительными блюдами. Пока одни занимались угощением, другие украшали гирляндами цветов нашу шею, а венком голову. Цветы издавали чудесный аромат и были прохладными и освежающими в жаркое время. Так началось это радушное празднество, которое фактически закончилось много недель спустя, когда мы покинули остров. Глаза у нас широко раскрылись, и изо рта потекли слюнки при виде стола, ломившегося от поросят, цыплят, уток, свежих омаров, полинезийских рыбных блюд, плодов хлебного дерева и кокосового молока. Мы набросились на яства, и наши коричневые друзья развлекали нас полинезийскими песнями, а молодые девушки танцевали вокруг стола.

Наши ребята смеялись и забавлялись от души. Сидя за столом и насыщаясь, как умирающий от голода, я не знал, кто из нас выглядел нелепее с развевающейся по ветру бородой и венком из цветов на голове. Оба вождя наслаждались жизнью так же откровенно, как и мы.

После угощения начался общий танец "хула". Деревне очень хотелось показать нам местные народные танцы. Мы, шестеро, вместе с Текой и Тупухое заняли первые места; явились два гитариста, присели на корточки и заиграли настоящие мелодии Южных морей. Два ряда танцующих мужчин и женщин, шурша юбками из листьев пальмы, повязанными вокруг бедер, вошли, скользя и извиваясь, в круг зрителей, сидевших на корточках и распевавших песни. У них был веселый и живой запевала в лице изумительно толстой "вахине", у которой одну руку откусила акула. Сначала танцующие нервничали и вели себя немного натянуто, но, увидев, что белые люди с паэ-паэ любуются их древними народными танцами, они все больше и больше оживлялись. К ним присоединились несколько пожилых островитян. Они прекрасно выдерживали ритм и хорошо знали свои танцы, хотя их сейчас редко танцевали. Солнце погрузилось в Тихий океан, а пляски под пальмами становились все оживленнее и аплодисменты зрителей непосредственнее. Они совершенно забыли, что среди них сидят шестеро иностранцев. Мы принадлежали теперь все шестеро к их народу и веселились вместе с ними.

Репертуар был неистощим, один очаровательный танец сменялся другим. Наконец несколько юношей уселись перед нами в круг и по знаку Тупухое начали бить в такт ладонями по земле-сначала медленно, потом быстрее и быстрее. Ритм выделялся все явственнее, особенно когда присоединился барабанщик и начал аккомпанировать, ударяя в бешеном темпе двумя палочками по выдолбленному сухому древесному обрубку, издававшему резкий напряженный звук. Когда темп достиг желаемой быстроты, раздалось пение, и внезапно в круг влетела танцовщица с гирляндой на шее и цветами за ухом. Ее ноги с согнутыми коленями двигались, в такт музыке, она ритмично раскачивала бедрами и поднимала руки над головой. Так танцуют полинезийцы. Она танцевала великолепно, и вскоре все собравшиеся отбивали ей такт ладонями. В круг вбежала еще одна танцовщица, а вслед за ней другая. Они с невероятной гибкостью и в безупречном ритме двигались и скользили одна вокруг другой, подобно танцующим грациозным теням. Глухие удары ладонями по земле, пение и веселый деревянный барабан все убыстряли темп, он становился все бешенее, и пляска делалась все более дикой. А зрители кричали и хлопали, безукоризненно выдерживая ритм.

Такой была жизнь на Южных морях и в давние времена. Звезды мерцали, и пальмы качались на ветру. Ночь была мягкой, долгой, полной запаха цветов и крика цикад. Тупухое сиял и похлопывал меня по плечу.

- Маитаи? - спросил он.

- Маитаи, - ответил я.

- Маитаи? - спросил он остальных.

- Маитаи! - ответили все хором, и они действительно так думали.

- Маитаи, - кивнул головой Тупухое, указав на себя. Он тоже радовался жизни.

И Тека тоже считал, что праздник был великолепен. Белые люди, сказал он, впервые присутствовали на таких плясках на Рароиа.

Все быстрее и быстрее били барабаны, быстрее хлопали ладони, пели голоса и плясали ноги...

Но вот одна из танцовщиц вышла из хоровода и закружилась, извиваясь в танце, на одном месте, протягивая руки к Герману. Герман хихикнул в бороду; он совсем не знал, как ему к этому отнестись.

- Не теряйся. Покажи ей, что мы не хуже, - прошептал я, - Ты же хороший танцор.

К неописуемому восторгу присутствующих, Герман вбежал в круг, присел и энергично выполнил все нетрудные извивающиеся движения танца "хула". Ликованию не было конца. Вскоре Бенгт и Турстейн тоже включились в танец, и они так старались не сбавить темпа, что с них пот лил градом. А темп становился все бешенее, до тех пор, пока остались только удары барабана, превратившиеся в сплошной протяжный гул. Тогда три танцовщицы, настоящие танцовщицы "хула", задрожали все вместе, словно осиновые листья при сильном ветре, и опустились на землю. И тогда барабаны сразу замолкли.

Теперь мы были героями вечера. Не было конца изъявлениям восторга.

Следующим номером программы был танец птиц - один из древнейших обрядовых танцев на Рароиа. Мужчины и женщины прыгали рядами навстречу друг другу в ритмичном танце, подражая стае птиц. Ведущий танцор величался вожаком птиц, и он выделывал замысловатые движения, не участвуя в самом танце. Когда танец окончился, Тупухое объяснил, что его танцевали в честь плота и танец нужно повторить, только теперь я должен быть ведущим танцором. Насколько я понял, задача ведущего танцора заключалась в том, чтобы издавать дикие крики и прыгать кругом на корточках, раскачивая бедрами и размахивая руками над головой. Я натянул как следует на голову венок и выступил на сцену. Я уже извивался порядочно времени, как вдруг заметил, что старый Тупухое от хохота чуть не падает со стула, а музыка постепенно утихает, потому что певцы и барабанщики последовали его примеру.