Шелк и тени - Мэри Патни

— Я хочу, чтобы он узнал это, — твердо сказал Перегрин. — Я действительно этого хочу. Месть не может быть сладкой, когда неизвестно, от кого она исходит.

— Вы ведете себя легкомысленно. Что вы будете делать, если он нанесет вам удар посредством леди Сары?

— Вы считаете, что я не смогу защитить свою жену? — Голос Перегрина был холоден.

— Вы что, заточите ее дома? В Лондоне легко можно получить пулю в лоб. — Тон Слейда был не менее ледяным. — Вы сможете защитить ее, не раскрывая правды, или вас совсем не беспокоит, что она узнает о вашей мести? — Слейд бросил на Перегрина сердитый взгляд. — Она и так уже стала заложницей в вашей смертельной игре. Вы хотите, чтобы она стала невинной жертвой?

— Вы зашли слишком далеко, Слейд! — ударил кулаком по столу Перегрин. — Вы что, боитесь, что Велдон выйдет на вас?

— Отчасти, — ответил Слейд, не испугавшись гнева хозяина. — Я по возможности прикрыл свои тылы, работая через посредников, но при желании можно выйти и на меня, а через меня — на вас. — Слейд резко бросил на стол ручку. — Вы спасли меня в Индии, Микель, и в знак благодарности я верой и правдой служу вам, но я юрист, а не солдат, и, откровенно говоря, у меня нет ни малейшего желания погибнуть в этой кровавой войне. А как вы защитите прислугу, например, Дженни Миллер? Или вашего друга лорда Росса? А вы подумали об отце вашей жены? Вы сможете защитить их всех?

Как ни был зол сейчас Перегрин, он понимал, что Слейд прав. Долгие годы он был один и рисковал только своей жизнью. Теперь же у него появилось ближайшее окружение. Это были его друзья, коллеги по бизнесу, родственники жены.

Но главное — Сара. Если Велдон захочет отомстить Перегрину, он сразу начнет с нее, которую уже ненавидит за предательство. Милая Сара, она даже не представляет, на какое зло способен человек.

В жилах Перегрина застыла кровь при мысли о том, что Велдон может сделать с Сарой. Настало время изменить тактику.

— Наймите с полдюжины мужчин, которые хорошо владеют оружием и которых нельзя подкупить, — приказал Перегрин Слейду. — Я по достоинству оценю их преданность.

Но это только частичное решение проблемы. Слейд абсолютно прав: нельзя заточить Сару в башню, это ей совершенно не понравится. И даже если Велдону не удастся разыскать ее, он может отомстить тем, кого она любит.

Слишком многих людей он рискует поставить под удар, поэтому надо как можно скорее заканчивать с Велдоном.

— Пожалуй, пора кончать играть в кошки-мышки, — сказал он Слейду. — Надо кончать с Велдоном.

— Чем скорее, тем лучше, — согласился поверенный.

Они еще немного поговорили, и Перегрин уехал.

Слейд еще долго сидел, тупо уставившись в окно. Дурные предчувствия не покидали его: так хорошо разработанный план мести мог сорваться на последнем этапе. Перегрин затеял игру в кошки-мышки, но Велдон скорее крыса, чем мышка, а когда крыса загнана в угол, она становится очень опасной.

Глава 18

Муж кузины Летисии лорд Стэнфорд был очень богатым человеком и влиятельным членом партии вигов. Бал, устраиваемый в честь первого выхода в свет его дочери, являлся событием грандиозным в этот осенний светский сезон.

Подъезжая к особняку на Гросвенор-сквер, Сара шепнула мужу:

— Чарлз Велдон — родственник мужа Летти, и он обязательно приедет на бал.

— Я в этом не сомневаюсь, — ответил Микель, оглядывая вереницы карет впереди и сзади них. — Похоже, сегодня здесь собрался весь высший свет Лондона. Ты боишься встречи с ним? — спросил он жену, становясь серьезным.

— Рано или поздно, но мы должны будем встретиться, — ответила Сара. — Лондонское общество не так велико, чтобы можно было избежать этого. — Сара, волнуясь, обмахивалась черепаховым веером. Ей было жаль Чарлза. Она чувствовала себя виноватой из-за разрыва помолвки. — Сначала будет трудно, но со временем все забудется, и мы сможем легко смотреть в глаза друг другу.

— Если хочешь, я все время буду рядом, — предложил муж.

— Это необязательно. Чарлз слишком гордый, чтобы устраивать сцены. Кроме того, папа хочет представить тебя своим старым друзьям.

— Значит, он решил публично признать меня своим зятем, — заметил с улыбкой Микель. — Я думал, что, представив меня королеве, он уже сделал это.

— Папа не хочет, чтобы все думали, будто он не одобряет мой выбор. Он очень гордый человек. — Сара бросила на мужа нежный взгляд. — Тебе не понравилась презентация? Ты сказал мне только, что вел себя достойно и не опозорил моего отца.

— Процедура была небезынтересной, хотя мне бы не хотелось повторить ее снова. На ней присутствовало два десятка мужчин, и я чувствовал себя среди них верблюдом. Надеюсь, мои слова не будут истолкованы как государственная измена, но ваша Виктория смахивает на девицу с блуждающим взглядом.

— Пожалуй, ты прав, но не вздумай сказать это кому-нибудь еще, — рассмеялась Сара. — Дрине только двадцать лет, и, естественно, из всех своих немецких кузенов она выберет себе в мужья самого красивого.

— Дрина?

— Сокращенно от Александрина, так мы звали ее в детстве, — разъяснила Сара. — Став королевой, она выбрала одно из своих многочисленных имен. Королева Виктория гораздо звучнее, чем королева Александрина.

— Ты никогда не говорила мне, что знаешь королеву близко, — заметил Микель с интересом.

— Ребенком я часто навещала ее в Кенсингтонском дворце. Благодаря своему высокородному происхождению я считалась подходящей подругой для принцессы. Несмотря на то что я на семь лет ее старше, мы очень дружили. Дрина была очаровательным ребенком, и я ее всегда жалела, так как ее мать герцогиня Кентская держала девочку взаперти. Когда герцогиня увидела, что Дрина очень ко мне привязалась, она перестала пускать меня к ней.

— Такое заточение не могло пойти на пользу будущей королеве.

— Возможно, — согласилась Сара, — но, несмотря на воспитание матери, Дрина осталась прямодушной. Она честна и имеет собственное мнение. Став королевой, начала выплачивать двадцатилетний долг своего отца из денег, ассигнованных на личные расходы. Об этом знают только несколько человек.

— Ганноверы, выплачивающие долги? Это что-то странное. Наверное, ее дядюшки переворачиваются в гробах, узнав об этом. Может, ее подменили эльфы?

Сара громко рассмеялась.

— Этого ты тоже не должен говорить во всеуслышание. Дрина хороший человек и будет хорошей королевой. Она предложила мне стать придворной дамой, и я почти согласилась. Но жизнь при дворе не для меня, и потом мне пришлось бы много стоять, а это плохо для моей больной ноги, и я отказалась, сославшись на нее. Иногда и хромота помогает.