Конан и сокровища Пифона - Джон Робертс

Вырвавшись на поверхность, он наконец вдохнул полной грудью, вобрав в себя и струю воды. В течение нескольких секунд он мог только вдыхать воздух и чувствовать, как в тело вновь возвращаются силы. Потом он решил посмотреть, что же осталось позади.

Первое, что он увидел слишком близко, было горбатое шевелящееся чудовище. По его твердой шкуре пробегали яркие красные искры, таких Конан еще не видел, а над его разверстой пастью киммериец различил не менее шести щупалец, которые выжимали сок из своих жертв, как из спелых плодов. Чудовище, видимо, так рассвирепело; что выхватывало из толпы кого попало. Конан на миг пылко поверил, что кровь сегодня выкачали из Сетмеса, Аглы и Набо. С берега доносились крики обезумевших от ужаса людей. Представив себе, что они сейчас чувствуют, Конан коротко рассмеялся. Он надеялся, что монстр пощадит его товарищей, но в минуты, когда на смерть обречен каждый и каждый должен стоять за себя, им придется полагаться лишь на собственные силы.

Проклиная себя за напрасную трату времени, Конан поплыл к берегу. Сначала он плыл осторожным брассом, опасаясь, как бы чудовище его не заметило. Пока оно, кажется, занято, но как предугадать действия этого чуждого существа, да к тому же такого многоглазого? Оказавшись на достаточном расстоянии, Конан поплыл быстрым кролем, приближаясь к спасительному противоположному берегу.

Плыл он долго и время от времени чувствовал на теле касание чешуйчатых или склизких шкур. Тогда брал в руку кинжал и готовился к атаке, но никто его не тронул. Наконец до его слуха донесся легкий шелест воды о прибрежную гальку. Не в силах подняться на ноги, киммериец на четвереньках выбрался из воды, тяжело дыша и отряхивая свою черную гриву, как мокрая собака. Вдруг он замер на месте, увидев в нескольких дюймах от своего лица пару коричневых ног. А рядом — острие боевого топорика, на который и опирался владелец этих ног. Конан поднял голову и посмотрел в знакомые усмехающиеся глаза.

— Добро пожаловать на берег мятежников, друг, — сказал Гома.

Глава XV

МЯТЕЖНИКИ

Конан вскочил на ноги:

— Я так и думал, что ты здесь.

— И оказался прав. — Гома был не один. Его сопровождала добрая дюжина воинов, в лунном свете тускло мерцали их начищенные стальные копья. — Со стен форта мы заметили внизу необычайное волнение и решили разведать, что происходит. У бога озера сегодня, похоже, большой праздник?

— Он разочарован тем, что на обед первым блюдом предложили меня, и поэтому несколько рассержен, — ответил Конан.

Гома громко рассмеялся:

— Даже и бог озера не смог бы тебя как следует переварить! Пойдем, пора возвращаться в форт. Надо кое-что разузнать.

— Это мне надо кое-что разузнать, — прервал его Конан. — Почему ты нас бросил, когда нам так нужна была твоя помощь?

— Поосторожней, — предупредил его Гома, — я здесь командую, и вопросы задаю тоже только я. А воины, которых ты здесь видишь, верны своей присяге. — И в самом деле, Конан заметил, с какой преданностью смотрят те на своего командира.

— Ясно. Теперь я понимаю, кто ты на самом деле. Ну и что дальше? Ты был нашим товарищем и бросил нас, даже не предупредив.

— Да, тебя не запугаешь, — усмехнулся Гома. — Но если человек способен бросить вызов озерному богу да еще и выйти из воды живым, то, значит, он не похож на других. Хорошо, сейчас все объясню, чтобы ты больше не приставал ко мне с расспросами. — Извечная надменность Гомы стала еще сильнее. — Поступая на службу к белым, я обещал, что доведу вас до Рогов. Это я выполнил. Больше у меня никаких обязательств не было. А о том, что происходит здесь, за Рогами, я знал не больше вашего. Прежде чем принимать какое-либо решение, я должен был разведать ситуацию, и к тому же я хорошо понимал, что, если нас обнаружат вместе, вам смерти не миновать.

Они поднимались по крутой тропе, которая привела их к основанию высокой стены, сложенной из огромных грубо высеченных камней. Камни такие же массивные, как и в городской стене, но украшений нет никаких. Это, как предположил киммериец, работа колонистов, выходцев из разрушенного Пифона, то, что они успели сделать до своей гибели от мертвящего дыхания озера. В стену была вделана массивная дверь из свежей древесины. Они вошли, и охранники у входа отдали Гоме честь. Дверь заскрипела на грубых железных петлях и тяжело захлопнулась, охранники задвинули засовы.

Впереди открывалось небольшое поселение из крытых соломой и мазаных глиняных домиков. На стенах было множество людей, которые забрались повыше, чтобы посмотреть, что происходит на озере. Теперь многие заинтересовались чужаком. Гома что-то сказал, и толпа расступилась.

— Я им сказал, что пора расходиться по домам и ложиться спать, — пояснил он Конану. — У них еще будет время как следует тебя рассмотреть, да и при свете дня это будет интереснее.

В самом центре форта располагалось приземистое квадратное укрепление, но Гома провел Конана мимо, в большой домик, который в три-четыре раза превосходил размером все остальные. Сам он устроился на подушке из звериных шкур и жестом пригласил сесть и Конана.

— Ты провел нелегкую ночь, северянин, — сказал Гома. — Ты, должно быть, голоден?

— Ничего не ел с самого полудня, клянусь Кромом, а все это время только дрался, сражался или спасался бегством. Я просто умираю с голоду.

Гома хлопнул в ладоши, и появились женщины с тарелками и кружками пенного пива. Гома знаком приказал служанкам удалиться, а сам смотрел, как его гость утоляет голод мясом, фруктами и лепешками, запивая все это изрядным количеством пива.

Насытившись, киммериец вытер губы рукой и откинулся на подушках.

— Когда нас привели к царю Набо, — начал Конан, — он все расспрашивал, кто нам показал сюда дорогу, и наши уклончивые ответы очень ему не понравились. Поэтому мы хорошенько попытали переводчика.

— Переводчика? — переспросил Гома. — Это раб Кефи? Он был у моего отца пастухом, но потом его взяли ко двору, потому что он понимает речь чужестранных купцов.

— Да, тот самый. Он нам рассказал о гражданской войне, но очень неохотно, боялся, хотя солдаты и не понимали его языка. Он сказал, что в долине живут мятежники. Еще он сказал, что после битвы, в которой погиб прежний царь, тела его сына так и не нашли.

Гома улыбнулся:

— Ты все правильно понял, мой друг. Да, этот сын — я, и сумел доказать это мятежникам. Многие годы я провел в путешествиях, учился у разных народов, учился разным боевым искусствам, а мои люди за это время как раз начали тяготиться правлением дядюшки Набо.

— Несомненно, они его ненавидят, — сказал Конан, — да и за что его любить? Но, к сожалению, его боятся, и боятся это безобразной старухи Аглы.