Бандит - Андрей Круз

— Разговор записываться не будет, — сказал он, заливая заварку кипятком в маленьком чайнике. — Можешь не верить, но это так. Все записи будут лишними для меня в первую очередь, а что надо, то и так записано уже. Так что давай просто поговорим.

— Хорошо, — я выжидательно посмотрел на него. Ему надо — вот он пусть сам и начинает, инициатива в таких разговорах совершенно излишня. Пусть собеседник первым открывает карты, ты и подождать можешь.

— Не удивлен, что я на этот номер позвонил? — спросил он.

— Есть немного.

— Он у меня все время был. Равно как записаны все разговоры с него. И переписка с планшета. Знаешь как?

Я немного задумался. Потом предположил:

— Костя? Ваш человек?

— Наш, — не стал отнекиваться Барановский. — Сотрудник, штатный.

Вот как. Вот это сюрприз, хоть и удивляться особо нечему. То есть Барановский знает все, скорей всего. Тогда почему меня никто не арестовывает? Потому, наверное, что он здесь совсем не для этого. Так что паниковать рано.

— А вы…

— Я сотрудник службы безопасности «РосАтома», работаю в Волжске. — Барановский вытащил бумажник с удостоверением.

— А здесь что делаете? — задал я старательно наивный вопрос.

Вообще такие лавочки делают что хотят. В неких рамках, понятное дело, но очень растянутых. Это все знают, и мой прототип это знал.

— Тебя только это интересует?

— Это вы машину Штопора доставили сюда спецвагоном? — выдал я вместо ответа свой вопрос.

— Хм, — он покачал головой. — Раскопал все же? Надо было ему здесь машину покупать, говорил же. Кто еще знает? Поляков? Кто-то еще?

— Штопор тоже на вас работал?

Эдакий танец кругами, никто не дает ответов и пытается что-то вытянуть из собеседника. Не самая разумная тактика беседы, потому что все равно придется говорить о конкретном, но начинать первым я не хочу. Мне бы чуть больше информации от Барановского.

— Штопор работал на нас, — вздохнул он. — Ладно, я сам начну, а то мы тут до утра будем рака за камень заводить. — Он начал разливать чай по кружкам. — Штопор был связан с контрабандой наркотиков из Маньчжурии, когда жил в Хабаровске. На этом погорел, стал работать на нас. Потом мы перевезли его сюда.

— А причем тут наркота и ваша лавка? — тут уже вполне искренне удивился я.

— При том, что таблетки начали попадать в Волжск и другие города, — разлив чай, он придвинул себе одну из кружек. — Стали модными. И это уже касается нас. И именно здесь идет распределение. Опт делится на меньшие партии и расходится по стране.

— Понятно. Сочувствую.

Он пропустил мою иронию мимо ушей и продолжил:

— Нам стало понятно, что здесь поставку китайских таблеток держат под крышей местные менты. Кто именно — мы пока не вычислили. И именно они решили ликвидировать нашего агента. А заодно и того, кто приехал с ним. — Он уставился мне в глаза.

Странно, что не задан главный вопрос: кто я такой? Барановский говорит о другом. Придерживает на конец беседы? Или Костя сдал ему вовсе не всю информацию? Основное придержал? Или Барановский все же играет?

— Ну, Штопора они ликвидировали.

— А ты ликвидировал их, так? Почему, кстати? Это же не они стреляли.

— Я думал, что они договорились со Штопором, — тут на самом деле ни одна версия не бьется. — А он выстрелил в меня сзади с глушителем. Я открыл огонь по ним, сместился в укрытие, а потом увидел лежащего Штопора. И решил, что это они его.

— Немного натянуто, нет?

— А другой версии не было. — Я вроде как равнодушно пожал плечами. — Да и по башке мне досталось, не очень хорошо соображал тогда. Костя не рассказал?

— Он рассказал, теперь ты расскажи.

— Да рассказал уже все, в принципе. Единственное, чего не могу понять — почему стрелок меня после не убрал? — изобразил я озадаченность. — Я же там крутился еще, пусть и недолго.

— Сколько?

— До машины, потом заводил ее, пока разогнался, опять же, — сочинял я на ходу, решив опустить всю историю со Свистком и Амиром. Заодно посмотрю, как на это среагирует Барановский.

Среагировал он без сюрпризов:

— Не знаю, если честно. Что-то помешало, возможно. Ладно, мы уже забрали вашего пленного, — Барановский усмехнулся. — Педофил который. Он у нас сидит теперь. Да не беспокойся, так надежней. Точно не сбежит. Тебя никто не осуждает, разрешение на операцию было дано, так что все нормально. Никого не жалко.

— Это к чему?

— К тому, что к тебе не прилипнет.

— Тогда о чем мы говорим?

— О том, что я хочу тебе помочь. Когда-то не смог, а теперь появилась возможность.

Интересно.

— И… в какой форме? — спросил я осторожно.

— Только честно. — Барановский уставился мне в глаза. — Тебе твоя жизнь блатная нравится?

— Нет. — Я пожал плечами, быстро копаясь в памяти прототипа. — Но на тот момент у меня особого выбора не было. Большой мне тогда помог, сильно.

— Выбор есть всегда.

— Выбор есть и тогда, когда сливаешь своих подчиненных, облажавшись, — тут я даже некоторую ненаигранную злость ощутил, перешедшую мне со знаниями покойного Бирюкова. — А я вылетел со службы с волчьим билетом в то самое дерьмо, из которого пытался выбраться. Так что выбор я сделал тот, который был тогда доступен.

— Ну да, спиться тебе Большой не дал, верно, — он усмехнулся. — Мы тут покопались немного в материалах.

— Через Константина?

— Через него, конечно. Правда, серверы милицейские не он сам взломал, дали нужную информацию ему. Ладно, отвлекаемся. Итак: блатная жизнь тебе не нравится, верно?

— Будем считать так. — Я приложился к кружке с чаем.

— Уйти из нее хочешь?

— Куда? — теперь я уставился ему в глаза.

— В частный город. Хотя бы в Волжск. Сам понимаешь, что там тебя никто никогда не достанет. Или в другой федеральный, в какой захочешь. Или в ЗАТО. Начни там бизнес, или даже иди на работу к нам.

— А с волчьим билетом что делать будем?

— Порвем и выбросим. Ты меня помнишь, репутации лжеца у меня не было.

Это верно, не было. Барановского считали мужиком неприятным, но прямым как рельса.

— Надо заменить Штопора?

— Верно. — Он не стал ходить кругами. — Надо найти тех, кто крышует операции с таблетками.

— А почему не госбезопасность этим занимается?

— По ряду причин, — он вежливо улыбнулся, — которые тебе знать не нужно. Дойдет и до них. У нас же самих в этом городе возможности ограничены. Людей и всего прочего совсем немного.

— Я никогда не был в частных городах, — вытащил я из картотеки очередное знание. — Даже не знаю, что там нужно хотеть.