Забытыми тропами - Анна Дил

Наконец на поляну вышел хмурый Дарилен. Один. У Маржаны тревожно ёкнуло сердце.

Минуту спустя появилась расстроенная Заринна. Маржана была близка к истерике.

Маг, стараясь не выдать собственного беспокойства, принялся успокаивать хайяри тем, что наставнический амулет, связывающий его с Вотием, молчит - а значит, с мальчишкой все в порядке. Если жизни ученика что-то угрожает, амулет учителя дает об этом знать. Была еще одна возможность определить местонахождение исчезнувшего мальчишки - опять-таки с помощью амулета. Дарилен до последнего оттягивал неприятную процедуру - ее рекомендовалось использовать только в крайнем случае, если попытки найти ученика всеми другими способами не увенчались успехом. Рекомендация эта была оправдана в первую очередь крайней болезненностью процедуры и немалыми затратами магической силы. Но маг решил, что в их ситуации едва ли не любой случай может считаться крайним, а потому морально приготовился к боли, от души желая Вотию вытерпеть ее достойно и стойко, как подобает будущему великому чародею.

Колдун уже снял с шеи цепочку с капелькой янтаря, когда на поляне, будто из ниоткуда, бесшумно возник Вотий - грязнее последнего гоблина, в изодранных на коленях штанах, но живой и невредимый. "Искатели" дружно ахнули.

- Где ты был?! - Маржана в один прыжок оказалась возле брата, тряхнула его хорошенько за плечи. На перепачканном грязью лице лишь хитро поблескивали глаза, и разобрать выражение, покаянным оно было или довольным, не удавалось.

- Я… - Вотий замялся. Он не ожидал столь бурной реакции. - Мы вчера вечером мимо поля проходили. То есть мимо деревни, а за деревнями всегда поля есть. Я не удержался, проверить решил, - мальчишка виновато шмыгнул носом, - и вот…

Вотий вынул из-за спины руку: в ней был замызганный, изрядно побитый жизнью кусок ситца, в котором при ближайшем рассмотрении и некоторой доле воображения можно было распознать платок, а в платке… картошка. С десяток картофелин средней величины и россыпь мелочи размером чуть больше горошин.

Окружающие не знали, смеяться им или плакать.

- Добытчик, - насмешливо протянула Заринна. - Кормилец ты наш…

Маржана порывисто притянула брата к себе, чмокнула в чумазую щеку. В семье Лыковицких не жаловали всяческого рода "телячьи нежности", и если Маржана кинулась обнимать-целовать брата, значит, она действительно не на шутку испугалась за его жизнь.

- Никогда больше так не делай, - тихо попросила она его. - Никогда.

- Не буду, - так же тихо ответил Вотий. - Обещаю…

Но Маржана обещанием братца не удовлетворилась - она столько нервов потратила за это утро! Повторение ситуации грозило ей преждевременной сединой.

- Так, - сурово сдвинув брови, сказала она, - с этой минуты - от меня ни на шаг!

Вотий испуганно присел и оглянулся на учителя в поисках поддержки.

- Как же это - ни на шаг? - растерянно забормотал мальчишка. - Я что же, за юбку твою держаться должен?! Меня ведь засмеют тогда!

Кто именно его засмеет, Вотий не смог бы объяснить и самому себе, но был твердо уверен: засмеют, и все тут!

- Ладно, - немного подумав, смилостивилась Маржана. - Если не со мной - значит, будешь с Наставником! И уж от него - никуда!

В другое время Дар непременно запротестовал бы против такого самоуправства, но теперь только покорно вздохнул, смиряясь с неизбежным. Маржана была права. За Вотием нужен был глаз да глаз.

Картошка в мундирах удалась на славу: сладкая, рассыпчатая, сдобренная нежно-зелеными стрелками дикого лука… Ее хватали еще горячей, обжигаясь и дуя на пальцы, нахваливая скромно опускавшую глаза Маржану и покрасневшего от гордости Вотия. Мальчишка, конечно, перепугал всех, но в глубине души спутники были ему благодарны: лесные травы и ягоды им уже приелись так, что смотреть на них было тошно, продукты в селах покупали лишь в случае крайней необходимости (то есть когда удача оставляла путников и от вынужденной диеты хотелось выть на луну, а Дарилен в сердцах заявлял, что он не травоядное и без мяса долго не протянет), так что обед, благодаря хитрому ученику мага, стал для оголодавших странников чем-то вроде праздничного пиршества.

Готовкой, как всегда, заправляла Маржана. Сколько бы она ни пыталась приспособить к этому магичку или графиню, все ее старания ни к чему не приводили. Заринна была не прочь что-нибудь приготовить, но тут уж воспротивились все заинтересованные лица: из всего вареного магичке удавались лишь чай и колдовские зелья. Все остальное было безопаснее есть сырым.

Графиня у котла тоже была безнадежна: она покорно выслушивала объяснения Маржаны, как и что нужно делать, старательно следила за процессом приготовления блюд и даже иногда помешивала варево. Этим все и ограничивалось. Аристократическое воспитание давало о себе знать - графиню учили многому, она могла протанцевать несколько видов вальса, вышить на пяльцах небольшую картину или даже потренироваться с мечом, но кулинария, удел простолюдинов, в число ее умений не входила никоим образом.

Маржана сдалась и оставила надежду только после того, как Заринна предъявила котелок с жуткого вида зеленоватой зловонной жижей, в которой плавали не поддающиеся определению куски, частью расползшиеся на волокна, частью сохранившие исходные замысловатые формы, и гордо назвала это супом, а графиня, вспотев от усердия, испекла на углях зайца - охотничий трофей Светомира. Мясо, дабы не обидеть графиню, долго добросовестно пытались разрезать, но после сломанного ножа и погнутой вилки оставили попытки и решили похоронить безвременно почившего косого целиком, дабы после обеда не составить ему компанию.

После этого Маржане передали бразды правления над котелками и приправами, единогласно утвердив ее в должности бессменного кашевара. Остальные помогали по мере сил и более чем скромных способностей: кто приносил дрова, кто воду, кто добывал съестное растительного, а то и животного происхождения (последнее, впрочем, случалось очень и очень редко). Указания обычно тоже раздавала Маржана, удивляясь, как это ее спутники, такие умные, образованные существа, не могут запомнить ингредиенты самого простенького супчика или хотя бы все тридцать девять трав, входящих в состав ее коронного чая, прозванного Заринной "смерть минушам"[21]. Шеф-повару в вопросах приготовления и добычи съестного подчинялись беспрекословно. Иногда возмущался лишь Вотий - по привычке, на правах младшего брата, и Светомир - по причине воинской гордости и врожденной вредности.

Не удержался от комментариев он и в этот раз. Утро выдалось нервным, обед, конечно, был вкусным, но возмутительно быстро закончился, и в довершение всех бед над губой у рыцаря вскочил нахальный прыщик. А тут еще какая-то селянская девица посылает его за водой - его, доблестного кавалера Ордена Летучей Мыши, Светомира Лучезарного из рода Парящего Сокола! Да у него в отчем доме был с десяток слуг и служанок, которые наперегонки мчались исполнять его желания, стоило ему слово сказать! Воспоминание о слугах и в особенности о хорошеньких служаночках несколько смягчило рыцарскую обиду, и он со вздохом взялся за фляги для воды, не преминув, впрочем, огласить свое честное беспристрастное мнение: