Пекарь-некромант. Часть 1 - Андрей Анатольевич Федин

денег! Никаких продаж не хватит, чтобы оправдать такие расходы! Торговля идёт хорошо. Не пора ли угомониться? Не шибко ли ты увлёкся этой своей рекламой, етить её?»

«Всё будет нормально, старый, не гунди, — сказал я. — Рекламы много не бывает. А деньги мы заработаем. Да и разве эту ежедневную горку медяков можно назвать деньгами? Сам видишь, как быстро они разлетаются — налоги, продукты, дрова, зарплаты… Тут нужно либо переходить на торговлю теми же творожными булочками и розетками с кремом, либо взвинчивать цены».

«Я снова тебе говорю, лодырь: кондитеркой ты не заработаешь! Не в Персиле!»

Я пожал плечами.

«Ну… не в Персиле, так не в Персиле. Что ты так разволновался, старый? Всё будет хорошо».

* * *

Утренние походы на рынок я взвалил на Лошку — после премии за сегодняшний день она этому не очень-то и сопротивлялась. Поэтому на раннее пробуждение я не настраивался. Вместо того чтобы полночи развлекаться с вдовушками, я провёл это время в пекарне — выпекал пшеничные караваи. Впрочем, выбора у меня и не было: никто не ломился ко мне с кувшинами молока или бочками мёда. После визита Мамаши Норы местные женщины не предпринимали попыток посетить мою спальню.

Лепить хлеб показалось мне простецким занятием: поднял свой уровень пекаря на выпечке медовых батонов и творожных булочек. Мастер Потус всё реже обзывал меня безруким, да и подсказывал уже нечасто — всё больше жаловался на мою расточительность, из-за которой, по его мнению, я вскоре «с торбой пойду по миру». Я же слушал его причитания, раскладывал на столе заготовки из теста и прикидывал способы облегчить работу пекаря. Несколько интересных идей меня посетили. Но осуществить их в Персиле не представлялось возможным.

С выпечкой хлеба я провозился до прихода Полуши. Успел выполнить свою часть работы — на столах остывали пшеничные караваи. Выглядели они вполне прилично, я бы сказал: стандартно — в меру румяные, похожие друг на друга, как клоны (старый зануда заставил меня взвешивать каждую заготовку). Умудрился не разгромить зал пекарни, успел в нём слегка прибраться. На манер мастера Потуса отвесил молодому пекарю порцию умных нотаций. Распорядился не беспокоить меня по пустякам — пошёл спать.

* * *

За окном моросил дождь. Сквозь приоткрытое окно в спальню проникал свежий воздух. Солнечные лучи не слепили глаза: едва пробивались сквозь серые облака. Мышцы побаливали, точно я вчера устроил очередной секс марафон. Впрочем, почти так и было: за вечер и полночи я так затра… устал, что уснул, едва коснувшись головой подушки.

Давно я так крепко не спал!

Открыл глаза незадолго до полудня: не проспал встречу с главарями детских банд лишь благодаря профессору.

* * *

У входа в трактир меня ждала Шиша — всё в той же одежде с чужого плеча. Девчонка, как обычно, выглядела серьёзной, едва ли не хмурой. Кивнула мне, сообщила, что «они здесь». Главари шаек с заинтересовавших меня улиц, по её словам, уже ошивались на площади у Северных ворот. Поглядывали на нас со стороны: хотели убедиться, что Шиша не пыталась «устроить подставу».

Я предупредил скучавшего у входа в трактир вышибалу, что жду гостей — трёх пацанов. Сунул громиле в руку пару монет, попросил: как парни явятся, проводить их к моему столу. Вместе с Шишей вошёл в пропахший кислым пивом и жареным луком зал — занял большой стол, сделал заказ на одну персону: не собирался устаивать званый обед. Не заметил, чтобы Шиша обиделась на мою жадность.

«Ты уверен, мэтр, что старикан меня здесь не услышит? — спросил я. — Не слишком ли близко к пекарне этот трактир? Может, стоило пройти дальше Северных ворот? Или назначить молодёжи встречу за городом? Не ночь — ничего бы там с ними не случилось. Не хочу, чтобы старый хрыч раскусил мою затею. Пусть бы и дальше считал меня безбашенным молодым транжирой».

«Существуют варианты телепатии, позволяющие общаться на огромных расстояниях, — сказал профессор Рогов. — Но они требуют больших затрат энергии. В вашем случае, юноша, я использовал вариант попроще — и, следовательно, более экономный. Но он подразумевает относительно скромную дистанцию между участниками мысленного общения. Если заложить величину энергии, что вы расходуете, в формулу Чехона-Пилика…»

«Не тупи, мэтр! Говори проще! Твои Чехоны и Пилики меня сейчас интересуют в последнюю очередь. Скоро явятся детишки. Я должен быть уверен, что старый хрыч нас не подслушает. Пусть создатели формулы спят спокойно — не будем их беспокоить. Как-нибудь обязательно выслушаю лекцию на тему расчёта оптимального расстояние при использовании мыслеречи. Но не сейчас. Услышит нас Потус? Или нет?»

Я с интересом наблюдал за тем, как покачивала бёдрами сновавшая по залу между столами молодая разносчица. В этот трактир я зашёл уже второй раз, но при прошлом посещении девицу не видел. А иначе бы пришел сюда вечерком — смазливая разносчица показалась мне отличной заменой трусливым вдовушкам и рубке дров. Те взгляды, что она на меня бросала, кажется, намекали на возможность нашего с ней ночного общения, пусть для меня и не бесплатного.

«Не услышит, можете не волноваться, юноша. Вероятность того, что постэнтический слепок личности бывшего владельца вашей пекарни мастера Потуса сумеет наладить с вами контакт на таком отдалении от места его привязки — немногим больше нуля процентов. Чуть больше нуля — лишь по причине того, что, как вы говорили, чудеса случаются. Нельзя игнорировать и божественное вмешательство».

«И как часто случаются эти вмешательства богов?» — спросил я.

«Мне не известно ни об одном таком случае, — сказал профессор. — И этот факт, юноша, я тоже учёл при расчётах — не только формулу Чехона-Пилика».

* * *

На встречу со мной явились три представителя уличных детских шаек — похожие друг на друга формой одежды, стилем причёсок и голодным блеском в глазах. Я уточнил у них — действительно ли они те, кто мне нужен: на их ли территориях находятся пекарни моих ближайших конкурентов. Дети заверили меня, что я не ошибся (точнее, что Шиша меня не подвела).

Главари детских ватаг выслушали моё предложение: в этот раз я предложил не две монеты на человека — двадцать монет на банду. Сказал, что передавать деньги