«Веду бой!» 2012: Вторая Великая Отечественная - Федор Вихрев

Дальше пошли леса, над верхушками которого и летели «птички». Стараясь не смотреть на размазанные серо-зеленые пятна, в которые смывались деревья, поляны и тропинки, Кшетуский смотрел выше — следя за вероятным появлением самолетов противника — хоть «птички» маневренные и летят низко, но «мессеру» достаточно одного захода, чтобы получился Блэк Хок Даун. И спасателей, всяких «дельт» с рейнджерами тут не будет… Так что прочь левые мысли и смотреть в оба глаза.

Спустя пару минут ожил левый стрелок — пара русских истребителей прошлась в километре от нас, пилот сразу же связался с диспетчерской. Те успокоили, что это наше сопровождение. Стало спокойнее за воздух, теперь нечего бояться самолетов противника, но вот как они договорятся с Ай-Ай, то есть с ПВО? Хотя если речь шла о коридоре — значит, и с ними проблем никаких.

— Правый! — это второй пилот. — Как тебя зовут? Чтобы не называть тебя правым.

— Алекс. Алекс Кшетуский.

— Поляк?

— Русский. Отец — поляк из Сибири. Сэр.

— Сибирские поляки? — одновременно спросили оба пилота.

— Да. Прапрадед при царе в Америку поехал через Сибирь, но доехал только я.

— Парень, ну ты даешь. Ладно, если что заметил, докладывай. Ориентировочно через сорок минут будем на белорусской военной базе.

Русские истребители прошли справа, помахав крыльями. Русско-американский поляк помахал им в ответ рукой. Они увидели и замахали в ответ.

Как сказал Шкипер — улыбаемся и машем!

Сходил в ларек за хлебом. Очередь минут на пятнадцать. Ассортимент резко сократился — два вида серого и столько же белого. Булочек, рогаликов, круассанов нет. Продавщица поясняет, что дано указание экономить муку — так ей сказал водитель с хлебозавода.

На заправках — тоже очереди. Говорят, что топливо забирают для армии и посевной. Озимые посеяны, теперь надо сеять яровые, а то останемся без хлеба осенью. Этот перенос сбил нормальный ритм природы. Люди гадают, что будет с овощами и фруктами — успеют ли вырасти и созреть?

В магазинах длиннющие очереди к кассам — народ гребет все подряд — соль, сахар, мыло, лампочки, консервы, батарейки…

Идут разговоры, что подняла голову уличная преступность — у кого-то родственницу на улице вчера ограбили, кто-то еще подобное слышал.

На пути домой встретил соседку снизу. Она у нас активистка — всегда в курсе всего.

— Ой, здравствуйте, Сергей Викторович!

— Здравствуйте, Неля, что интересного скажете?

— Я была в райадминистрации, там совещание было совместное с милицией. Решили ввести патрулирование по ночам.

— Так ведь военное положение в стране, нужно это было сразу сделать.

— А патрули эти расстреливать грабителей будут? Я в кино видела, когда немцы к Москве подступили, то расстреливали.

— Для того чтобы стрелять на месте, нужно осадное положение вводить, а мы пока от фронта относительно далеко.

— Да? А жаль, я бы их сама стреляла! — молотит языком соседка.

Пришел домой — опять к телевизору. Ничего особо нового нет, кроме того, что Румыния прекратила наступление на Приднестровье и уведомила Россию и Украину через Грузию, что начинает отвод войск на старую границу. Еще бы не прекратить — после того как ночью корабли Черноморского флота вдребезги разнесли Плоештинские нефтепромыслы и порт ракетным обстрелом, мамалыжники поняли, во что они ввязались. Наверное, и в Кишиневе им кое-что порассказали тамошние власти. Теперь Антонеску не до завоеваний — самому уцелеть бы…

Сводки с фронта довольно спокойные — немцы пытаются наступать, но союзная авиация своевременно обнаруживает места прорывов и наносит удары. Передали про подвиг старшего лейтенанта Непейводы — его «Т-64» из засады в одном бою подбил двадцать восемь фашистских танков. Неудивительно — из 125-мм стабилизированной пушки с лазерным дальномером можно такое сделать — лишь бы боекомплекта хватило. Все-таки техническое преимущество свою роль играет. Вроде бы украинской армии пока удается сдерживать фрицев. А когда в бой вступят прибывающие российские войска…

Что-то я слишком размечтался. Одним махом — семерых побивахом. Война есть война — на ней всякое может быть. Рано шапками закидывать.

Завтра утром поеду на старую службу, надо подготовиться.

В Крысаничи ребята приехали около 3 часов утра. Предложенный Михалычем план все-таки немного изменили — ну не пойдет немец помогать пятерым. Одному — пойдет, пятерым, да еще незнакомым, — ни за что. Поэтому на двух машинах, одной из которых был джип Лени, а второй — наша «Мицубиси», к дому подъехали только восемь человек. Врубив на полную катушку «Комбата», через ворота, которые братки, уезжая, оставили распахнутыми настежь. В первой машине — сам Леня, один из «привлеченных», Игорь, Вова и один из убойщиков, отличавшийся ну очень крупными габаритами, в «Мицубиси» — трое спящих пьяных «отказников» и еще один привлеченный. Прикинув варианты, мы решили, что немец, стоящий «на часах», скорее поможет одному уже знакомому ему человеку. В таком варианте был известный риск — кто его знает, как «привлеченный» себя поведет, но, с другой стороны, смысла связываться с немцами для него не было, даже из чисто шкурных интересов — что они ему, в конце концов, могли предложить? О том, что произошло дальше, мы узнали, только когда все закончилось. Леня вместе с первым «привлеченным» и операми, нарочито громко что-то обсуждая, зашли в дом, где на втором этаже тихо, без шума и пыли повязали «носатых». Их пристегнули наручниками к спинкам кроватей и заткнули рты тем, что попалось под руку, — в основном не очень свежими носками. Пока вязали «гостей с юга», второй из «привлеченных», кряхтя и матерясь себе под нос, извлекал из джипа тушки и складывал их рядом с машиной. Зажегшийся в комнате закавказцев свет послужил условным сигналом завершения «первого этапа» операции. После этого «привлеченный» позвал немца, до этого заинтересованно наблюдавшего за его манипуляциями с практически бездыханными телами, находившимися в каких-то 15–20 метрах от него — немец сидел на крыльце баньки. Немного подумав, диверсант кивнул головой в знак согласия и подошел к машине. Браток показал ему на первое тело, которое в этот момент сладко всхрапнуло — мол, бери за ноги, перебрал товарищ, а сам подхватил под руки, после чего немец, что-то недовольно бурча себе под нос, присоединился к «привлеченному» в его усилиях. Как известно, ни одно доброе дело не остается безнаказанным — так вышло и сейчас. Как только носильщики зашли с телом в дом, поднялись по ступенькам и повернули за угол, на голову немца обрушился кулак опера УУР. Немец упал, не издав ни звука. Его упаковали, связав кусками шпагата, предоставленного запасливым Леней, и присоединили к телам, ждущим своей участи на втором этаже. Так как количество спальных мест в комнате уже не соответствовало количеству тех, кто по своей и не по своей воле эти места должен был занять, пришлось наплевать на нормы приличий и положить связанного немца на двуспальную кровать между грузином и ассирийцем, вспоминая слова анекдота — «Я тебе выну! Спи давай». После этого Володя по рации вызвал нас, и последнюю часть мероприятия я наблюдал уже воочию. Банька с уставшими за последние сутки немцами была тихонечко окружена, а дверь, на всякий случай, подперта стоявшими рядом козлами для пилки дров. К окошку подкрался Игорек и, разбив стекло, через пару секунд кинул к истошно заоравшим «Аларм!» немцам предмет, отдаленно напоминающий автомобильный огнетушитель, после чего бросился вниз, прикрыв голову руками. Все-таки хорошо, что мы запасались «барахлом» на все случаи жизни. Как до этого объяснил Игорь, шансов у немцев при таком раскладе не будет: ручная граната комбинированного действия «Вьюшка» — штука серьезная, особенно — внутри помещения. Световое излучение силой в два миллиона кандел, звуковое давление, плюс 750 резиновых шаров диаметром в три четверти сантиметра гарантировали просто зубодробительный эффект — как впоследствии выяснилось, в прямом смысле этого слова — у одного из немцев таки выбило пару зубов. Когда дым рассеялся, опера проникли внутрь и начался вынос тел, которые, не церемонясь, попросту выволакивали за ноги. Михалыч тем временем собрал имевшиеся в баньке раритеты — «ППД», «ТТ», несколько гранат советского образца и жемчужину коллекции — здоровенный черный ящик с четырьмя индикаторами и множеством переключателей, тумблеров и рычажков, а также с табличкой практически посередине лицевой панели с надписью «Torn.fu.d2». Следом на улицу полетели рюкзаки и чемоданы — впрочем, чемоданами их можно было считать исключительно при наличии большой фантазии — скорее эти предметы напоминали посылочные ящики-переростки с пришпандоренными по какому-то недоразумению ручками. Когда дымок окончательно рассеялся, в воздухе ощутимо запахло чем-то еще более неприятным. Вова, принявший на себя почетную обязанность по заковыванию немцев в кандалы, перевернул первое из хладных тел и…