Миг счастья ускользающий - Татьяна Александровна Бочарова

что Ритка слышала последние фразы их разговора с Денисом. Однако она тут же отогнала опасения – выражение ее лица было безмятежным и довольным, как у младенца.

Та подсела к столу, придвинула к себе пустую тарелку.

– Ритка, – укоризненно сказала Лена, – мне за тебя стыдно.

– Чего это? – Ритка стрельнула глазами на Дениса.

– Ты как разговариваешь с сестрой? Почему такая грубость?

– При чем тут грубость? – невинным голосом проговорила Ритка. – Просто должен же кто-то ее воспитывать, если вам с папой некогда. – Она хотела что-то еще прибавить, но вдруг прыснула, зажимая рот обеими ладонями.

Лена удивленно покосилась на нее.

– Ты что?

– Ничего. Просто вспомнила одну вещь. Знаешь, мам, этот Валькин мальчик, ну Гриша, у которого скарлатина, – он, представь, зубы чистил раз в три дня. – Ритка весело захохотала, разваливаясь локтями на столе.

– Глупость какая, – с неловкостью произнесла Лена, – зачем об этом сейчас говорить?

– Просто так. – Ритка снова метнула молниеносный взгляд в сторону Дениса, однако тот и ухом не повел, сидел себе и ел щи.

– Поменьше болтай, – строго велела Лена дочери и, взяв ее тарелку, налила суп.

Вскоре появилась Валюшка в халатике, глухо застегнутом на все пуговицы. Короткие волосы стояли на голове смешным ежиком.

– Так быстро? – тут же уела ее Ритка, – Небось и половину грязи с себя не смыла.

– Заткнись! – не выдержала Валюшка. – Или я все про тебя маме расскажу.

– Что расскажешь? – Ритка изумленно похлопала ресницами.

– Как ты ночью бегала купаться с вожатыми!

– Ну и что? У нас все бегали, весь первый отряд. Подумаешь, купаться, что в этом такого? Правда, Ден? – Она тихонько толкнула его локтем.

– Правда. А может быть, и нет. – Тот уже доел щи, и Лена забрала у него пустую тарелку.

– Ден, а ты ездил в лагерь, когда учился в школе?

– Ездил. Только не на море.

– А дискотеки там у вас были?

– Были.

Валюшка, подавив обиду, устроилась за столом и принялась догонять Дениса и Ритку по части супа. Лена, так и не сев обедать, стояла позади и смотрела на всех троих. Тревога в образе навязчивого комара-кровопийцы кружилась и жужжала все более настойчиво. Лену это злило. Ну что такого? Обычный семейный обед. Нормальный застольный треп. А чего еще она, собственно, ожидала?

Денис в ожидании второго занялся своим любимым делом – машинально подбрасывал и ловил ложечку. Ритка на некоторое время замолчала, наблюдая за ним. Потом заявила:

– Прикольно. Научишь меня так же?

– Научу.

– Прямо сейчас! – тут же потребовала она.

– Сейчас не выйдет. Надо сначала не с ложкой тренироваться, а с чем-нибудь более простым. С мячиком, например.

– У нас есть мячик. – Ритка с готовностью вскочила из-за стола.

– Сядь сейчас же! – не выдержав, прикрикнула на нее Лена.

– Люстру кокнешь, – с улыбкой заметил Денис.

Лена подумала, что самообладание у него все-таки замечательное. Гораздо лучше, чем у нее самой. Гораздо!

Ритка с неохотой опустилась на свое место. Поерзала на табурете, потом снова что-то защебетала. Денис слушал, почти не глядя на нее, иногда кивал, иногда вставлял короткие фразы.

Лена почти успокоилась. Достала себе тарелку, налила супу. В конце концов, она тоже человек: уже три часа, а она последний раз ела в семь утра. Сколько можно дергаться из-за всяких пустяков?

– …Ден, куда ты все время отворачиваешься? Я же с тобой разговариваю все-таки! – Ритка, изображая досаду, стукнула кулачком по столу и слегка потрясла Дениса за плечо. Тот обернулся.

Лене показалось, что она наблюдает странное, сильно замедленное кино. Очень знакомое, каждый эпизод которого давно выучен наизусть. Щелчок, мотор, кадр первый.

Денис смотрел прямо в лицо Ритке – по-другому, не так, как еще пару секунд назад. Лена отчетливо узнала этот взгляд. Это было похоже на то, будто в неподвижную, лишенную элементов питания игрушку вдруг вставили батарейку.

Кадр второй. В его глазах появился блеск, тот самый, «фирменный», перед которым так сложно было устоять всем без исключения Лениным знакомым, начиная с Тамары и заканчивая бабулькой на скамейке в парке.

Казалось, Денис сам не отдавал себе отчет в том, что происходит. Все получалось помимо его воли, чисто инстинктивно – слишком навязчиво вела себя Ритка, слишком громко орала ему в ухо, слишком сильно дергала…

Лена почувствовала, как пол уходит из-под ног. Ритка, Ритка, что же ты делаешь, дочка! Что творишь!

Но не это было самым страшным. Она невольно повернула голову и увидела Валюшку, застывшую с ложкой в руке. Лицо ее окаменело, глаза были устремлены на сестру, и в них Лена ясно прочитала ненависть. Такую лютую, что ей захотелось ослепнуть или, на худой конец, зажмуриться.

Сама Ритка не замечала, как смотрит на нее Валя, но перемену, произошедшую с Денисом, моментально зафиксировала. Плечи ее расправились, голос стал грудным и звучным, глаза победно засверкали.

В следующее мгновение Денис пришел в себя. Лена увидела, как напряглась его спина, рука, лежащая на столе, сжалась в кулак.

– Рита, отцепись, – произнес он холодно, – рубашку порвешь.

– Подумаешь, какой недотрога! – Ритка звонко расхохоталась, явно не собираясь так просто сдавать завоеванные позиции.

Лена вылила щи из тарелки обратно в кастрюлю и потихоньку вышла. Заглянула в спальню, села на кровать, тупо глядя на полусобранную сумку. Слух, точно сверхчуткий локатор, цепко улавливал все, что происходило в кухне. Вот снова звонко и нахально засмеялась Ритка. Вот что-то обиженно произнесла Валюшка. Снова Ритка, на сей раз тон ее убийственно язвительный. А вот и Денис. Слов Лена различить не может, слышит только, что он зовет Ритку по имени: «Марго, Марго!» А при ней, при Лене, говорил «Рита»!

Лена встала и резким движением прикрыла дверь. Лучше этого не слышать, как и не видеть страшного выражения на бесхитростном, курносом Валюшкином личике. Господи, какую же дикую кашу она заварила собственными руками! И – что хуже всего – расхлебывать ее придется не только ей, а всем: Виктору, Ритке, Валюшке и самому Денису. Ему – в первую очередь.

Как она могла не подумать, что попросту подставляет его, подводит под монастырь? На что надеялась – девчонки будут мило улыбаться и называть его папой?

С кухни послышался звон убираемой посуды. Смех стал громче, приблизился. Дверь распахнулась.

– Ма! – Ритка стояла на пороге, щеки ее пылали, в глазах ухмылялись бесы. – Ты чего пропала? Все было очень вкусно, спасибо.

– На здоровье, – потухшим голосом произнесла Лена.

– Мамуль! – Ритка приблизилась и потерлась носом о ее щеку. – Ты что, сердишься на меня за Вальку? Правда сердишься? – Она не дала ничего ответить, обняла за шею, едва не повалив на кровать. –