Кома - Сергей Анисимов

Мимо, мимо, мимо! Пистолет дёргался и бился в руке. Звон стекла, крошками разлетающегося внутрь салона уже стартующей с места машины, - это открыл огонь «Чёрный». Взорвалась и осыпалась фара, взвыло под ногами очередным рикошетом, одна из пуль буквально с рёвом разодрала рукав его многострадальной куртки. Он успел попасть в машину по крайней мере два раза, вперемешку с дырявящим её слева направо «Чёрным», когда патроны в магазинах кончились у обоих. Или даже у всех троих, с тем, третьим, - одновременно.

Повалившись спиной на асфальт и ощущая, как кровь течёт по плечу под рубашкой, в подмышку, Николай молча смотрел в затянутое облаками небо. В ушах звенело и кричало, но прислушавшись уже не к себе, а к городу, он понял, что вокруг почти тихо. Удивительно, на редкость, как бывает тихо только в лесу после несильного летнего дождя, когда нет никаких звуков, кроме шороха падающих с хвои капель. «Чёрный», тяжело дыша, поменял обойму, сбросив пустую на асфальт, и продолжая глядеть в ту сторону, где исчез издырявленный ими автомобиль. В который раз за эти страшные дни Николай с тоской подумал, что опять не понимает ничего.

- Коля, Коленька!..

Плачущая девочка что-то хотела от него, и он на одну секупду перевёл на неё взгляд. Белобрысый сидел, прислонившись спиной к граниту, и смотрел на него так, как будто пытался подобрать забытое чужое слово. Только теперь Николай его узнал, поняв, почему Соня кричала имя «Андрей».

- Цел? - хрипло спросил он. - Я тебя не опознал, думал, это за мной. Зачем... ты напал?

«Чёрный», устало, тяжело двигаясь, поднял пустой, брошенный им пистолет, покрутил в руках, и перекинул напарнику.

- Сильно тебя? - спросил он.

- Нет. Царапина. Просто оглушило.

- Надо уходить. Сюда уже наверняка едут. Давайте в машину оба. Сонька!

- он ухватил девушку за запястье, и крутанул его так, что её вздёрнуло вверх.

- Потом выть будешь! Уходим!

- Яне брошу его!

- Дура!

Он втолкнул её в так и стоящую с открытой дверью «Хонду», и, развернувшись, резким жестом указал на ту же дверь Николаю. Светловолосый дохромал сам, прижимая руку к животу.

-Всё?

Он рванул с места сразу же, как только они хотя бы залезли внутрь, пусть ещё и не усевшись. Николай сидел почти на Соне, и они потратили почти полминуты, чтобы устроиться на сиденье хоть как-то. Разогнавшись за секунды, передачи с третьей на четвёртую «Чёрный» переключил рывком, и машина взвыла, скрежетнув коробкой. Николай увидел, что рука охранника Гайдуков мелко подрагивает на рукоятке переключения передач, и от этого ему стало чуточку легче. Судя по всему, потряхивало не его одного.

Согнувшись пополам, он содрал куртку с плеча, открыв левую руку. Это действительно была почти царапина, - разве что почти в сантиметр глубиной. Соня, не прекращая плакать, выдрала аптечку из валика на верхушке широкого заднего сиденья. Оно было обито грубой бежевой тканью, которую сейчас заливало медленно текущими из него каплями густой, почти чёрной крови. С того момента, как всё началось, это было первое действие, которое девочка произвела полностью самостоятельно.

- Цела? - спросил он.

Соня молча кивнула, вцепившись зубами в собственные губы. С индпакетом она обращалась неумело, залапав подушечку пальцами, но всё же кое-как его замотав. Кровотечение было не особо сильным, и этого наверняка должно было хватить.

- Андрей, тебя задело?

Обернувшийся с переднего сиденья «Белобрысый» был бледным, как лист бумаги. По губам Николай без труда прочёл мат - ему наверняка было очень больно, но мужик всё же ответил: «Нет. Всё в тебя шло».

- Приостанови машину, - приказал Николай водителю. - Ему нужна шина, иначе руку можем и не довезти.

Наверняка штатным водителем был именно Андрей, но сейчас роли поменялись. «Чёрный» смотрел то в одно зеркальце, то в другое каждые несколько секунд, но погони, вроде бы, не было. Наверное, всё это действительно длилось не слишком долго.

- Нельзя. Нам надо уйти из района.

Не добавив ничего, и даже не посмотрев вбок, он на ощупь выдрал свободной рукой из кармана Андрея не слишком нормально выглядящий сотовый телефон, больше похожий на укороченный школьный пенал, и вслепую ткнул несколько клавиш. Светофор спереди переключился на жёлтый, но они проскочили перекрёсток вильнув, едва не рубанув заранее выруливающую поперёк их траектории маршрутку ярко-желточного цвета. Чертыхнувшись, «Чёрный» выправил машину и наддал ещё.

- Да! - крикнул он в телефон, - Да, цела, везу! Андрюху покалечило, нужен доктор... Руку, но серьёзно. И парня тоже везу, там вообще всё не так оказалось. Да знаю я!.. У Лавры, у поворота на психиатричку, быстро!

Он дал по тормозам, пропуская семенящую через дорогу бабулю, и их мотнуло вперёд, затем машина снова начала разгоняться.

- Да, я тоже знаю!.. Да, знаю, что делаю! Давай!

«Чёрный» отключил телефон одним нажатием какой-то кнопки, и выругался длинно и изощрённо Перед развязкой, выводящей на мост Александра Невского, он сбросил скорость, и они проехали мимо поста автоматчиков чинно и спокойно, как все остальные. За мостом водитель ушёл в левый ряд, что Николая удивило. Где около Лавры «психиатричка» он немного знал, но оказалось, что имелся в виду неврологический диспансер на набережной. Прижав машину к тротуару, водитель остановил её, не став, однако, глушить мотор. Они простояли минут пять, почти не разговаривая, и внимательно глядя по сторонам, - к этому подключилась даже Соня. На шестой минуте вплотную к ним проехал новый ВАЗ, покрашенный, насколько можно было судить в свете его собственных фар, под синий металлик. Подпрыгнув на ступеньке бордюра, он метров на десять углубился в аллею, идущую перпендикулярно обращённому к реке зданию диспансера, где и остановился.

- Выходим, - скомандовал «Чёрный». По одному, молча и быстро, они все выбрались из тёмной машины, цепочкой дойдя до второй, приехавшей. Пригнал её молодой человек в хорошем сером плаще поверх серого же костюма. Блеснув круглыми очками «под Леннона», он выдал им ключи, и тут же, не задав ни одного лишнего вопроса, ушёл к «Хонде».

Дальше ехали с меньшим комфортом - салон ВАЗа-«двенадцать» был явно теснее. Но жаловаться не приходилось, - окончательно, наконец-то, дошедшее осознание серьёзности и опасности произошедшего давило на нервы всем. Прекратились даже невнятные угрозы Сони, так ни разу и не назвавшей «Чёрного» по имени, но обещавшей всё рассказать папе и какому-то Корнею. Тот, только кивавший при каждой такой фразе, теперь сидел совершенно неподвижно, ведя машину движениями одних кистей. Андрей тоже молчал, и только время от времени выдувал воздух ртом, издавая странные пыхтящие звуки.

- Больно тебе, Андрюха?

Тот не ответил на вопрос водителя, только кивнул. Насколько Николай видел со своего места, по его коже густо текли капли пота. Ему наверняка было всё более и более тяжело, - перелом от такого движения явно должен был быть сложным.

Минут за пятнадцать они проехали центр города наискосок, добравшись почти до пересечения Фонтанки с Московским проспектом. Для транспортных пробок было уже поздновато, и даже по всегда забитой машинами набережной Фонтанки проехать удалось без излишнего труда. Не доезжая полквартала до с утра до вечера бурлящего движением Московского, машина свернула в скверик перед одним из обычных в этом районе невысоких бело-жёлтых зданий, в котором светилось несколько окон. Ворота сквера оказались открытыми, и объехав то ли хорошо сохранившееся, то ли недавно отремонтированное здание слева, водитель, дёрнув машину, остановил её у одного из боковых входов, под включившимся сам собой фонарём. В салон со скучающим видом заглянул стоявший под дверью блеклый молодой человек, обменялся с Андреем кивками, и отошёл. «Чёрный» и Соня вышли, Николай, несколько секунд помедлив, - тоже. Снова подойдя, тот же скучающий (если судить по его непонятному выражению лица) молодой человек захлопнул оставшуюся незакрытой Николаем дверь и сел за руль.

- Туда, - короткое слово сопровождалось коротким же жестом. Оглядываясь на Николая, и не отпуская Сонину руку, привезший их и по-прежнему остающийся для него безымянным «Чёрный» провёл их сквозь выкрашенную густо-белым, под цвет лепнины, дверь. За ней оказался не слишком широкий холл с парой диванов и вешалок по углам. По открывающейся в него лестнице быстрым шагом спустился ещё один крепкий мужик похожий на него, но лет на десять постарше, в недлинном чёрном пиджаке простого покроя. Он остановился на нижней ступеньке, разглядывая всех их троих. Николай, сделав лицо кирпичом, и стараясь не скашивать глаза на некстати заболевшую руку и, почему-то, бок, стоял, ожидая дальнейшего. Страшно ему, вроде бы, не было, но дышать было всё равно трудно, и осознавать это было странно.

- Руки в стороны, - скомандовал ему мужик. - Я не знаю, кто ты такой, и что тебе во всём этом надо, но если ты лишний раз дёрнешься, я тебя положу. Понял?