Начало - Юлия Фирсанова

— И где вы шлялись! Я с Самсуром уж чего только не передумали, думали к страже бежать, тревогу бить, а вы! Ну ты, беспутный шалопай, но магева!!! Набрались…

— Тш, Лара, — устало попросил Лакс, как только мужчины усадили меня на лавку к столу, на котором стоял подсвечник с горящими свечками. Только они и освещали темный, пустой зал. — Не кричи, я не пьян, да и магева ни капли в рот не брала.

— Что случилось!? — трактирщица тут же перестала ругаться и с новой тревогой оглядела нашу троицу.

— На нас напали, — отозвался вор и коротко описал ситуацию, в которую мы влипли.

— На магеву руку поднять, — мяла фартук и качала головой Влариса с таким ошалелым видом, будто ей сообщили о каком-то великом кощунстве типа переоборудования храма в сортир. — Это что же в мире твориться!? Граф совсем разум потерял…

— Вот уж кто воистину пьян, только не вином, а властью, — презрительно фыркнула я. — Ну ничего, я ему устрою вытрезвитель, потом… А пока нам о себе позаботиться следует.

— Чем мы с мужем помочь можем? — просто спросила женщина.

Лакс рассказал ей о наших планах покинуть поутру город. Влариса пообещала дождаться Кейра, уходящего за вещами и лошадью, пустить нашего секьюрити на постой, собрать припасов в дорогу и, разумеется, разрешила вымыться в еще не остывшей окончательно воде прямо на кухне, чтоб избавиться от стойкого винного духа.

Палач, убедившись в надежности убежища, ушел, Лакс отправился наверх складывать вещи, а я, доковыляв до лохани, с довольным стоном опустилась в горячую воду. Благодарное тело тут же наполнилось сонной истомой, сильф, которому пришлось принять винный душ вместе со мной, тоже нырнул в лохань. Мягкая мочалка в умелых руках трактирщицы заскользила по коже.

— Почтенная магева? — постучался в дремотную голову робкий вопрос Вларисы.

— М-м-м? — отозвалась я.

— А тятька тех ребятишек как же? Вы до них не добрались? — осторожно спросила добросердечная женщина.

— Добрались, мужик теперь совершенно здоров, не тревожься, — зевнула я и отключилась с чувством выполненного долга.

Глава 5

Не знаю уж, кому довелось тащить меня в комнату, Лакс ли, бедолага, надрывался, или я так и спала в воде, пока не вернулся штатный носильщик Кейр, однако поутру (солнечные лучики уже бодро сочились из окна и рисовали на полу малость кривоватые классики) я проснулась в своей комнате, заботливо укрытая одеялом. Выстиранная и совершенно сухая одежда лежала на стуле рядом. Уютно свив среди нее норку, сопел Фаль, временами вытягивая во сне крылышки, как кошка лапки. Все происшедшее вчера вечером уже не казалось чем-то страшным, оно превратилось в приключение, о котором так интересно читать в авантюрном романе. Мысли ползали в голове с ленивой неторопливостью.

Стук в смежную со мной дверь возвестил о том, что кто-то решил, что мне пора просыпаться. С неохотой нежная дрема выпустила меня из коготков.

— Чего, Лакс? Уже пора собираться в путь дорогу? — спросила я, зарываясь в одеяло до самого носа.

Вор вошел в комнату и с порога, стараясь, чтобы это получилось у него небрежно и весело, а вовсе не встревожено, спросил:

— Ну как ты сегодня?

— Как Колобок с похмелья, — чуток подумав, призналась я, выпрастывая из-под одеяла руку и подпирая голову.

— Кто? Почему? — не понял Лакс, не знакомый с русским народным творчеством, но почему-то всполошился.

— Колобок — это такое живой шарик из теста, а с похмелья ему особенно тяжко приходится, ибо состоит сия сказочная тварь из одной только головы, а потому после выпивона у нее болит абсолютно ВСЕ! — торжественно просветила я приятеля.

Вор не удержался и растеряв всю свою внутреннюю обеспокоенность моим потенциально болезненным состоянием, заржал в голос. Фаль, подхваченный звуковой волной, взвился с места кометой и заметался под потолком, пытаясь сообразить кто он где и что надо делать. Однако, убедившись, что я рядом тут же успокоился и шмякнулся на кровать.

— Завтрак на столе, вещи Влариса уложила, — отсмеявшись, сказал Лакс.

— Завтрак — это хорошо, — важно кивнула я сквозь зевоту. — Пожалуй, я даже не потребую его в постель.

— Тогда поторопись, пока Кейр не слопал все. Кажется, они в Патере палача вовсе не кормили, наверное, чтоб злее был, — коварно заключил парень, прикрывая дверь.

Прежде чем створка коснулась косяка, рыжая молния, запаниковавшая при мысли об уничтожаемой без него еде, юркнула в щель. Да, если мне хочется перекусить, то и правда самое время вставать, как кушает Кейр я не знаю, зато насчет Фаля никаких иллюзий не питаю. Малютка пожрать горазд.

Мысленно стеная над изувеченным телом и кляня себя за то, что не додумалась потребовать паланкин и носильщиков, я сползла с ложа. Более хреново я чувствовала себя только в бытность свою абитуриенткой института, на второй день после прополки свеклы, когда неожиданно узнала много нового о строении собственного тела, каждая мышца которого сочла своим долгом пожаловаться владелице на варварское обращение. Натянуть шмотки оказалось еще одним издевательством из разряда применяемых в застенках инквизиции. Спроси меня кто о чем угодно, призналась бы моментально, только бы организм перестал болеть. Поплескав на лицо водой, я медленно и важно, потому как быстро и бодро не получилось бы и за все сокровища мира, сошла к трапезе, раздумывая над тем, на самом деле здешние дворяне такие важные, как кажется, или у них просто все болит?

А Лакс, сволочь, обманул! Столько, сколько Влариса и Самсур выставили на сдвинутые бок о бок пару столов, никто, даже ватага Кейров и Фалей слупить была не в состоянии. Еды было не просто много, ее объемы оказались поистине колоссальны, словно трактирщики взяли семейный подряд на наше убийство путем закармливания вусмерть и доведения до заворота кишок.

Молча, без единого стона (зацените мое великое мужество) я рухнула на скамью между Лаксом и Кейром, сделала пару-тройку вдохов а ля йог, унимая бунтующие части организма, и почти весело заявила:

— Всем привет!

Сосредоточенной жующий Кейр кивнул в ответ и наколол на нож очередной кусок мяса с блюда, на котором пасся и Фаль. Сильф проводил возмущенным взглядом уплывающий из-под носа поджаристый ломоть, на который сделал стойку, но делать нечего, зачавкал другим. Я огляделась и взяла намазанный маслом кусок хлеба. Не то чтобы мне не хотелось ничего другого, вот только тарелка с ними была ближе всего. Хлопотливая, будто пчела, трактирщица бухнула на стол передо мной большую кружку какого-то пахнущего травами горячего напитка. Пригубив и одолев половину бутерброда, усовершенствованный за счет ломтя сыра и ветчины, я небрежно спросила, заводя светскую беседу: