Моя жизнь с Гертрудой Стайн - Элис Токлас

— она произносила свои ужасные слова, звучащие как оригинальные, греческие. Постановка скверная, но она была замечательна. Я люблю ее. Ставили еще The Skin of Our Teeth[172] Торнтона — мне хотелось бы в этой постановке видеть Фаню в роли гадалки. Мэри Мартин была прелестна — Хелен Хейес великолепна, мужчины неадекватны, Потом был прием — Изабель Уайлдер взяла меня предыдущим вечером на репетицию, где я встретила Мэри Мартин — ее мужа и дочь (которая тоже в числе исполнителей) и Хелен Хейес с мужем. Джуди выглядит прекрасно — она отсутствовала два дня, провела их на фестивале в Греции — Euripides? Я устроила чаепитие для Мэри Мартин — Хелен Хейес — членов их семей и т. д. Мэри Мартин — неизбалованная, спонтанная и изысканно женственна. Ленч для Гатри Мак Клинтика с Натали [Барни] и Фрэнсиса [Роуза]. Благодаря Гатри и Мак Клинтику я познакомилась с Фрэнсис Робинсон из Метрополитен Опера — симпатичная.

Видите, какой общественной жизнью я наделена.

Вернусь к твоему письму. Арнольд Уайссбергер появился неожиданно и пригласил меня на ленч — очень приятная неожиданность в самом деле. Мне очень нравится Арнольд У. Твое письмо пришло после этой встречи, я не знала, что он выполняет незаметную и малоприятную работу, чтобы обеспечить мне гонорар. Я предположила, что он выполняет ее из-за любезности к тебе — Вирджилу — даже мне — за незначительный (для него) процент. Сейчас же ты говоришь, что нет даже и этой малости. Как же мне отблагодарить его — послать ему что-нибудь — редкую старую книгу — если я смогу найти такую на английском языке — на какую тему? Пожалуйста, посоветуй мне поскорее. Его мать передала мне с ним нейлоновые чулки. Все это очень хорошо, очень по-доброму. Получилось так, что я очень полюбила и его самого. У него необычайно мягкие манеры.

У нас позавчера случился жуткий шторм с молнией, и мы в ожидании очередного — побегу закрывать ставни и окна.

Счастливых дней Фане и папе Вуджюмс.

С любовью — преданностью — благодарностью,

Карлу Ван Вехтену, Нью-Йорк.

18 ноября 1955 г.

улица Кристин, 5, Париж VI.

В своем письме от 31 октября ты писал, что [галерея] Knodler хочет «одолжить ряд работ из картин на улице 5, Кристин». Теперь же ты говоришь, что они хотят всего Пикассо и Гриса — совсем иная просьба. Грис — здесь его только 7 — из них 3 в Берне — не все в хорошем состоянии, приемлемом для путешествия (напр, коллаж). Во всяком случае, я определенно не согласна одолжить им всего Пикассо. Не приму я и предложения быть их гостем и «находиться в галерее часто, как смогу». Ça n’est pas dans mes moeurs[173]. Так я и отвечу мисс Уиттлер. Она весьма приятная личность и поймет, что чествовать Малышку — одно дело, а рекламировать K[nodler] — другое. Я понимаю, ты считаешь, что это поможет продавать выходящий в следующем году том, но если для этого требуются все картины, то это невозможно, о чем, как я отметила, и сообщу мисс У. Они здесь и это честь для Малышки такая же, как и chez К.

Урра! Pained Lace[174] только что вышла к из печати — копии Дональд [Гэллап] выслал Вирджинии (дабы избежать налога и похода на таможню). Просто физически ощущаешь красоту, наиболее обворожительное совершенство Малышки — конечно, содержание — приводящий в восторг сюрприз для меня, предисловие Канвейлера читается очень хорошо. Суперобложка не такая хорошая, как переплет — как ты и сказал — но это не так уж важно.

О, дорогой папа Вуджюмс — Painted Lace приводит меня в восторг — и больше, чем прежде.

Твоя любящая и благодарная,

Карлу Ван Вехтену, Нью-Йорк.

16 марта 1956 г.

улица Кристин, 5, Париж VI.

«Травы и специи» были моим десертом с того момента, как в понедельник пришла эта книга. Я выкраиваю минуты от дел, которыми занята по возвращению из Брюсселя неделю тому назад — она как лекарство уносит меня в голубой мир счастливой иллюзии. Спасибо тебе — спасибо тебе — спасибо! Особенно меня порадовало и удивило, что паприка, моя любимая специя, которую я осторожно использую, боясь излишней остроты — основной источник витамина С, и что человек, открывший этот факт, получил Нобелевскую премию. Я до жалости безграмотная. Теперь я буду применять ее в полной мере. Паприка заменит все — наши кислые апельсины на теперешнем базаре. «Травы и специи» отныне — мой национальный [американский] флаг! Бесполезно мне самой писать книгу о травах — я сконцентрируюсь на приправах, которые включат вино и ликеры — увидим.

Теперь о поездке в Бельгию — она была удовольствием — поездка в посольской машине — останавливалась у Браунов в их комфортабельном, обширном доме — вечерний прием и встреча с некоторыми из их друзей. Миссис Браун — из французской Канады — замечательная кухарка, домохозяйка, умеет принимать гостей. Они показали мне потрясающие частные коллекции и музеи. Меня представили королеве-матери — ей 82 года — веселой и оживленной как птичка — выглядит на 60 — настояла, чтобы я сидела справа от нее — громадные букеты орхидей размером с ярд — гирлянды жемчуга — невиданные канапе и hautes toutes[175] — попросила меня прислать ей экземпляр кулинарной книги, а фрейлину — передать Брауну, что желает видеть больше американцев, похожих на меня. Испытывала ли я сердцебиение? Возможно. Посетила Гент, чтобы посмотреть Ван Эйка — коктейль в загородном поместье — ленч в доме XIV века на набережной. Causerie прошло хорошо, мой frousse[176] улетучился, как только я начала — затем коктейль для избранных. Обед в Поэтическом Клубе (поэты хорошо питаются в Бельгии, в самом деле). Первый тост в мою честь! Стивен Спендер также почетный гость. Встретила Анну Бодар, чью книгу перевела[177] — имела продолжительную беседу с ней о предисловии, которое необходимо в спешке написать по возвращении, и получила фотографию рисунка тушью, выполненного Пикассо для этой книги. Итак, из примадонны назад к рутине — от пальто Фани — каждый день — назад к кухонному одеянию.

Мисс Уиттлер из галереи Knodler лишила меня дара речи письмом, в котором сообщила, что подходит время для устройства осенней выставки картин. Больно ушлые — я ответила, что она, по всей видимости, забыла о моем последнем письме к ней. В ответ она поинтересовалась — На каких условиях я могла бы согласиться? Она, что, думает, что картины — овощи, а я — базарная торговка?