Отражение в стекле (СИ) - Черненко Никита

– Ночью.

– Да!

– Итак?

– Это сложный вопрос! Я долго готовилась вчера, но…

– Но уснула.

– Ты уснул тоже!

– Значит, мы квиты, Так и всё же, насчёт твоего вопроса?

– Ну не дави, пожалуйста! В общем… а когда ты планируешь познакомить меня со своим окружением и… ну… родителями?

«Ух ты»

«Та-да-да-да-ам!» – пропел Сущность. – «Вот тебе и «доброе утро»! Во-от вам и «спокойной ночи». Ну-с, жених, как будем доносить информацию, что единственный друг изволил отправиться на тот свет, отец – враг семьи и народа, а мама живёт на загородном участке, находящемся так же далеко, как и твои шансы выпутаться!»

«С мамой всё проще, да и с отчимом проблем возникнуть не должно. А вот объяснить первые два пункта… да, проблема, однако»

– Если честно, я не думал об этом… пока что.

– А плохо! Вдруг у тебя друзья не очень?

«Это я не очень? Я наоборот, очень даже!»

– Или я, например, твоей маме не понравлюсь?

«Артём, как перестать ехидничать?»

«Смешно тебе? Мне вот ни разу»

«Познакомь её со мной! Добавь заодно, что лучший твой друг – ты сам, тогда у тебя не будет проблем с девушкой, как и девушки!»

«Спасибо за подсказку, но вынужден отказаться от помощи»

– А ты? Когда думала знакомить твоего парня с роднёй?

– Никогда, – Марго не изменилась в лице, лишь дрогнувший голос говорил о том, что ей было больно это произносить.

– А что стало с родителями? Просто если…

– Они мертвы, но только для меня. И я рада, что всё случилось так, а не иначе.

Артёму не хватало смелости спрашивать.

– А что с друзьями? – продолжала девушка. – А в гробу я таких друзей видела. И оправдания их тоже в гробу видела, и клятвы в гробу, и всё то время вместе тоже в гробу, и… и…

«Артём, ситуация становится критической, тебе не кажется?»

«Какой ты догадливый! Может, тебя по голове теперь погладить?»

– И… и всех, кого я знала, я в гробу видела… вот и всё тут. Я обычная девчонка, обозлённая на весь мир, одевающаяся или только в чёрное с щепоткой белого, или в белое с каплей чёрного. Не с кем мне тебя знакомить, Артём. С чем смогла, с тем и познакомила.

В такие моменты самое сложное – сказать хоть одно слово. Они не заканчиваются только хорошо или исключительно плохо, как и любая человеческая жизнь не будет пестрить лишь хорошими или исключительно плохими моментами. Это луч надежды, как искра в безграничной тьме, как щепотка белого во всём чёрном.

Артём молчал и с тяжёлым чувством смотрел в дрожащие глаза. Ещё никогда не было так сложно просто смотреть на человека, который ждёт от него действий, помощи, поддержки в конце концов. И как не хотелось, чтобы в жизни становилось меньше подобных глаз, отливающих фиолетовым на свету, чем больше он замечал в этих глазах деталей, тем глубже становилась печаль, больней было дышать, чаще пульсировала кровь. И от каждого удара глаза становились лишь ярче.

Марго потянулась за поцелуем, но вместо этого свалилась в руки и расплакалась, возможно, впервые в жизни пройдя через страх, окунулась в него с головой и вынырнула там, где всегда мечтала очутиться.

И телефон. Телефон зазвонил, нарушая тишину.

– Наверное, это важно, если так рано.

– Сейчас нет ничего важнее на свете, чем мы. Пойдём домой.

– Пойдём.

Артём приобнял её за плечи, попутно шипя и проклиная того, кому пришла в голову идея звонить ранним утром.

***

– Артём, зайди попозже, ладно? Я тут подумала… в общем, лучше дома посидим, поболтаем. Ну её, эту романтику.

– Золотые слова, Марго. Я тогда у себя буду. Телефон мой ты оставила?

– Номер? Да, он здесь, – Марго вытащила из кармана джинс бумажку с номером.

– Хорошо, тогда попозже увидимся.

– Ага.

Дверь в квартиру захлопнулась, оставив наедине с мыслями.

«Ох уж эта сумасшедшая жизнь…»

«Жизнь? Впрочем… да, в твоём случае это и есть жизнь»

В этот раз Артёма смутило то, что входная дверь скрипела, причём он не помнил, а скрипела ли она и до этого, или же только сейчас начала, или может, она не всегда скрипела, но он уже и забыл об этом. Думать как всегда мешал телефон, снова трезвонящий в кармане.

– Алло! – Артём не был в настроении спокойно говорить и просто рявкнул в трубку.

– Артём! – с испугом в голосе прокричал Стас, язык у него заплетался в несколько узлов, – А-а-а это я, Стас! Ты ещё жив?

– Только не говори, что ты всё это время бухал по-чёрному!

– Я? Не-е-ет! Это вот этот вот! Вот он… а где он… бармен! Где он?!

– Боже мой…

– А ты чем занят-то? Артём… Артемий… как тебя по батьке величать?

– Александрович.

– Во! Артемий Александрович! А у меня здесь это… денюжка кончилась… да? Да! Бармен подтвердил!

– Ну так и иди домой, проспись! У тебя работа, забыл что ли?

– Работа… – от этого слова у Стаса ещё сильнее заплёлся язык, – работа-работа, перейди на Федота… Максимку ещё недо…недопоминал! Он умер, кстати, знаешь? Макс-то, Максимка… придурок этот спиртованный! Умер! С потрохами в морг ушёл!

– Мы вместе на опознание ходили. Да, я знаю, что он умер. Спасибо за очередное напоминание.

– Да? А я… а я и-и не помню. Артемий Александрович! З-з-заберите меня, будьте людьми, Артемий Александрович! Меня… не выпускают тут. Бармены всякие. Пить не дают и денег просют… вот.

– Дай телефон этому «злюке-бармену», поговорю с ним.

– О! Бармен… БАРМЕН! Тебя тут Артемий Александро…вич просит. Ну всё, ща тебе будет…

– Алло, – раздался усталый голос из трубки.

– Слава богу, там есть кто-то трезвый.

– Не поверите, но взаимно. Ваш друг обзвонил порядка пятнадцати номеров. Почти везде его послали куда подальше, а в остальных люди примерно его кондиции.

– Бармен! Где… мой… телефон?!

– Вас ведь Артём зовут, да? Я Вас умоляю, заберите его отсюда! Он выпил половину бара и оплатил ровно столько, сколько мог себе позволить, мне просто его в таком состоянии страшно одного выпускать. Он же убьётся!

– БАРМЕН! Ты не можешь вечно меня игнориро-вать! Отвечай!

«Вот ведь…» – Артём выдохнул, стараясь не злиться. – Где он?