Десятый принц - Юрий Иванович

Последний вопрос отбросил мысли о самобичевании чуть в сторону, выдвигая встречный, заданный вслух.

– Ну мой ответ красноречиво прозвучал во время молчания. А вот ты, Эйро, почему ничего и никак не делаешь для блага Земли?

– Повторяешься, – осадил его сержант, – когда встретишься с моим донором, поймёшь причины бездействия без всяких слов. Но сейчас вопрос стоит о тебе. Попробуй всё-таки на него ответить: будешь ли ты так же отстаивать правду и справедливость, когда станешь бессмертным? Причём учитывай, что придётся действовать практически одному, лишь имея новые знания, иные бойцовские навыки да совсем мелочные, технически усовершенствованные устройства, которых у нас дома ещё несколько веков не будет.

Ничего не оставалось, как честно признаться:

– Не знаю… Вот не знаю, и всё! Может, ещё не готов к ответу, может, просто боюсь… трудно определиться однозначно. Да и помощь, о которой ты сказал, вряд ли поможет даже супермену… а я ведь там останусь простым человеком?

– Увы! Не только простым, а, как и прежде, смертным.

– Ну вот, а ты говоришь…

Посидели, помолчали. К подрумянившемуся мясу не столько присматривались, как принюхивались, а когда оно дошло до готовности, Фредерик задал вопрос начавшему подниматься сержанту:

– А к чему ты спрашивал о моей готовности защищать землян?

Тот всё равно поднялся и только потом ответил:

– Да слишком хотелось бы верить, что наша цивилизация выживет. А для её спасения нужны лишь яркие, неоднозначные и уж тем более не однодневные лидеры. А таких, к сожаления, пока нет…

– Но ведь в любом случае мы пока неплохо выживаем, – напомнил принц очевидное.

– Пока! Именно что «пока»! А вот если грянет… – он замолк, а потом вообще закрыл данную тему: – Используешь шанс, вернёшься второй раз на Полигон живым – многое узнаешь. Сейчас – не положено. Накрывай на стол!

И уже через минуту его излишне грубые окрики раздавались в пещерах, поднимая на ноги так толком и не выспавшихся солдат вверенного ему десятка. Начинался новый рабочий день в полной темноте, подсвеченный лишь сполохами разгорающегося костра. А заканчивающий готовить завтрак повар с запозданием вспомнил: что так и не получил разрешение на посещение долины.

«Как быть теперь и как спланировать день? Ведь сейчас придётся несколько часов собирать брёвна для костров на весь день и на ночь. Пожелает народ мяса, придётся ещё и охотиться, потом разделывать, потом мариновать… Проклятье! И дёрнул меня кто-то за руку, когда я подумал о специях! – разозлился он сам на себя. – Сейчас бы добывал минералы или спокойно себе дозировал компоненты взрывчатки… Так нет! В кашеварах застрял!..»

Когда развод на работы был сделан, Фредерик всё-таки попытался выяснить у земляка о главном, стараясь сделать это так, словно никто и не сомневается в предстоящем его визите к аборигенам:

– Господин сержант, обед уже готов, и дрова для костра я успею заготовить в течение нескольких часов…

– Ну и? – уставился на него сержант.

– Хочу уточнить, во сколько мне следует вернуться в лагерь?

– А ты разве куда-то уходишь? – прозвучал наглый, издевательский вопрос.

– Так это… соседи наши пригласили на церемонию праздника в честь…

– Вон оно что! Ха-ха! Слышал я твои бредни, можешь не повторяться! – веселился командир. – Вначале решил, что ты шутишь, а теперь вижу, что издеваешься над непосредственным начальством. Поэтому по возвращении на Полигон будешь наказан «троечкой». А если ещё хоть один глупый вопрос задашь на эту тему, то прямо тут и получишь «четвёрочку». На выполнение поставленных задач бего-о-ом… марш!

Пришлось подчиняться, сразу устремляясь к одному из близлежащих склонов, густо поросшему деревьями. Дрова для полевого лагеря – это всё. Хочешь не хочешь, а натаскать их надо. А вот настроение испортилось окончательно, упав ниже плинтуса. Пришло понимание почему: разум окончательно настроился и уверовал, что сегодня удастся побывать в главном поселении ближайшей долины, посмотреть, как живут аборигены, и соприсутствовать на празднике – а тут такое непонимание со стороны командира. Ворочая упавшие стволы в неверном свете зарождающегося дня, Фредерик последними словами ругал туповатого и несообразительного сержанта, который не желал видеть очевидных преимуществ в воспитании дикарей в необходимом для человечества аспекте. Попутно в голову приходили неплохие мысли:

«Надо было заявить, что местные кальвадры обещали пойти на нас войной, если я не соглашусь. Отпустил бы тогда меня сержант или нет? Сложный вопрос… Мог бы и бойню устроить этим детям природы… С такого каторжанина и висельника всё, что угодно, ожидать можно! Тут я с Девятым согласен полностью!»

Только, увы, мысленными упрёками дела не исправишь. Да и работа оказалась тяжкая, не в пример лаборантам сказано. Вначале отыскать упавшее дерево, потом отрубить мешающие сучья, потом оттащить его вниз… И вновь подниматься за следующим стволом на склон.

Неожиданный грохот показался принцу не чем иным, как нависшей над головой грозой. Он испуганно присел, вначале осматриваясь по сторонам и прикидывая, под какую крону лучше нырнуть, чтобы не оказаться промокшим до последней нитки. Отыскал красотку ель, но, уже двигаясь к ней, осознал, что гром какой-то слишком уж странный, постоянный и необычайно ритмичный. А потом и взгляд на небо подтвердил: ни тучки, ни облачка. По крайней мере – грозового.

Зато грохот усилился, теперь уже явно напоминающий барабанный, к которому прибавились иные звуки. Наверняка вступили со своей партией громадные, размером со стол бубны, литавры, ксилофоны и даже нечто звучащее как колокола. Под эту звуковую катавасию еле удалось расслышать в коммуникаторе злобный рёв Эйро Сенато́ра:

– Десятый! Чтоб твои предки горели в аду! Какого чёрта ты тут устроил со своими дикарями?! Они всем племенем припёрлись, с двумя тысячами барабанов, и теперь взывают к тебе, словно к какому-нибудь божку! Это ты их надоумил?!

– Господин сержант, весь наш разговор с вождём я вам передал дословно! – недоумевал принц, бегом следуя к лагерю. – У меня и в мыслях не было о подобном! – на поляне с костром никого не было, поэтому он доложил: – Я уже рядом! Мне выдвигаться к вам?

– Медленно и осторожно, чтобы тебя никто из гусениц не увидел! – распоряжался командир десанта. – Сейчас я тебя встречу! Удалось перископные зеркала настроить… Да и подумать надо…

На месте, где находился дозорный, уже собрались чуть ли не все принцы, только двое ещё где-то оставались в штольнях, остальные с отвисшими челюстями пялились на незабываемое зрелище. Практически весь подъём во всю ширину и почти до самой долины был занят ровными колоннами кальвадров. Только по приблизительным подсчётам, их там стояло около четырёх тысяч. Половина из них несла на себе ударные музыкальные инструменты разного размера, типа и классификации. Кажется, местные аборигены были помешаны на подобной музыке, под которую они ещё и напевали всем племенем. Удары становились все более согласованными, огромный оркестр и хор сыгрался, спелся и выходил на свою максимальную, проектную мощность.

С некоторыми сбоями заработал переводчик, расшифровывая пение:

– Добрый Жаарла! Мы ждём тебя! Щедрый Жаарла! Мы готовились к празднику всю ночь. Дай нам порадоваться вместе с тобой рождению нового рода! И пусть все наши братья и сёстры иных родов увидят наш праздник во главе с тобой! О, великий Жаарла!

Перекрикивая этот рёв, сержант, выглядывая из-за гряды то на дикарей, то назад, отчаянно ругался с Фредериком:

– Ну не мог ты им строго приказать сюда больше не ходить?! На кой ляд нам их праздник?!

– Да не ходите никто! – кричал в ответ принц, всматриваясь в панораму событий через зеркало перископа. – Я сам к ним наведаюсь!

– Нетушки! Сейчас выйдешь и объявишь, что праздник переносится на послезавтра, на вечер!.. Нас тогда уже не будет, либо погибнем, либо…

– Но это же обман! Как ты не понимаешь?! – перешёл на неформальную манеру общения Фредди. – Тогда они и наш Завет моментально забудут!

И тут верхнее зеркало лопнуло, разлетаясь вдребезги, словно в него засадили разрывной пулей. Пока осматривались и соображали, почувствовали некую вибрацию и дрожь под ногами. Первым о надвигающейся беде додумался Пятый, бросившийся к сержанту:

– Инфразвук! Они запросто сейчас устроят нам землетрясение! Если что-то постороннее свалится в ущелье на антенну…

Но тот уже и сам понял суть грядущих осложнений, чуть ли не силой выталкивая земляка на открытое пространство:

– Топай! И хоть целуйся с этими клювоносами, хоть иди с ними ночуй, но чтобы они немедленно убирались отсюда!

Собравшийся уже было двинуться к аборигенам принц вдруг вспомнил, что он Жаарла и от него ожидают подарки. Поэтому крикнул раззявившим рты товарищам: