Первые цивилизации - Вадим Массон

В определенной мере те же черты сложной структуры и четкого планировочного начала представлены в других, менее значительных хараппских центрах. Из их числа обстоятельно изучен раскапывавшийся индийскими археологами Калибанган (Thapar, 1975; Lal, 1979). Подробный анализ структуры этого памятника был дан Б. Б. Лалом (Lal, 1984). Калибанган, как и основные центры долины Инда, состоит из двух частей, представляющих собой в плане правильные параллелограммы, обнесенные стенами, снабженными выступами-контрфорсами. По аналогии с Мохенджо-даро эти части первоначально назвали соответственно цитаделью и нижним городом, но постепенно удалось выявить их конкретное своеобразие. Так называемая цитадель состоит из двух смыкающихся ромбов, каждый размером около 120X120 м.

Рис. 50. Мохенджо-даро. План цитадели.

Ранее построенная южная часть была окружена стеной с башнями, и к ней позднее пристроен «северный ромб». В южной части отсутствуют жилые и хозяйственные постройки, но зато имеются явственные свидетельства культовых церемоний. Так, «алтари огня» находились у расположенных в ряд платформ из сырцового кирпича. Кроме того, имелись прямоугольные алтари-подиумы со следами жертвоприношений крупного рогатого скота. Ворота, ведущие в этот замкнутый комплекс, были снабжены ступенями, по которым могли подниматься путники, но отнюдь не проезжать колесные экипажи. Видимо, нет основания сомневаться в правильности заключения Б. Б. Лала, что перед нами крупный культовый комплекс, функционально близкий к шумерским храмам, хотя и имеющий иное архитектурное оформление. В «северном ромбе» подобные ритуальные сооружения отсутствуют — там уже находились обычные жилые дома, являвшиеся, как полагают индийские исследователи, местом обитания жреческих семей, обслуживавших культовый центр. «Нижний город» Калибангана занимал площадь около 9 га и отличался четкой планировкой уличной сети. Крупные уличные артерии имели ширину 7.2 м, и затем эта величина кратно уменьшалась до 5.4, 3.6, 1.8 м. В отличие от значительных центров долины Инда в Калибангане помимо жженого широко употреблялся и сырцовый кирпич. Забота о нормальном функционировании этого организма также налицо — на перекрестках в углы домов вмазывались вертикально стоящие балки, амортизирующие удары повозок, маневрирующих по этим магистралям. Двухчастная планировка с четким прямоугольником обводных стен известна к по ряду других памятников (Joshi, 1973). Это позволяет заключить, что в данной структурной особенности нашли отражение устойчивые специфические черты хараппского общества.

Весьма примечательно стремление вычленить из окружающего пространства посредством обводных стен по крайней мере нуклеарную часть поселения. Специальный анализ различных видов ворот и въездов, расчленявших эти стены, показал, что они лишь в незначительной мере были рассчитаны (в отличие от многих фортификационных комплексов Передней Азии) на оборонительную функцию (Kasarwan, 1984). Так, отсутствуют предвратные лабиринты, караульные помещения если и имеются, то предназначены для одного человека, во многих въездах устроены ступенчатые подъемы. Однако было бы неправомерно считать, что хараппская фортификация вообще не выполняла военной функции. Точнее говоря, эта функция в хараппском обществе была развита слабо, особенно по сравнению с Месопотамией и прилегающими областями, рано ставшими театром ожесточенных военно-политических столкновений. Фортификация получает развитие по существу лишь на окраинах хараппской метрополии. Р. Дайсон вполне прав, когда характеризует некоторые обнесенные стенами хараппские поселения как военные аванпосты, выдвинутые в глубь вновь осваиваемых территорий (Dyson, 1982, р. 420), заселенных инокультурными племенами. Военную направленность таких древнеиндийских укрепленных центров подчеркивает и К. Ламберг-Карловский (Lamberg-Karlovsky, 1982, р. 66). Крупные хараппские центры наряду с функциями сосредоточения торгово-ремесленной деятельности, идеологического и организационно-хозяйственного лидерства выполняли в определенной мере и функцию убежища, хотя она, так же как и система вооружения, не получила столь значительного развития, как, скажем, в Малой Азии. В этом отношении хараппское общество близко к среднеазиатской цивилизации Алтын-депе, находившейся на окраине тогдашнего цивилизованного мира, в стороне от вооруженных столкновений.

Организованный быт обитателей Мохенджо-даро — по существу новый образ жизни — городской. Он явился логическим звеном в процессе развития благоустроенного быта, начавшемся как качественно новое явление в раннеземледельческую эпоху. Четко организованные кирпичные дома с комнатами для омовения, колодезная система водоснабжения, заботы о санитарии и гигиене, предпринятые в городских масштабах, заметно отличали условия обитания жителей крупных центров хараппской цивилизации от жизни земледельцев, ютившихся в глинобитных постройках, перемежающихся с производственными участками и мусорными свалками, представляющими немаловажный интерес для сегодняшних археологов, но едва ли украшавшими быт древних обитателей. Эти города долины Инда, таким образом, отражали первую стадию урбанизации, когда значительный культурный и производственный потенциал и соответствующий ему образ жизни сконцентрировались в единичных крупных центрах. Внутреннее убранство хараппских домов было относительно скромным и ограничивалось лежанками и сидениями, известными, в частности, по изображениям на печатях. Иногда резные ножки таких сидений вытачивались в виде ног крупного рогатого скота. Уделялось значительное внимание и кулинарии. Каменные и глиняные скалки, обеспечивавшие приготовление теста для различного рода выпечных изделий, были распространены в Мохенджо-даро весьма широко. Имелись там и сосуды, внутри которых сделана улитообразная спираль, предназначавшаяся, судя по всему, для выпечки особого сорта печенья (Маккей, 1951, с. 101).

Многие черты хараппского образа жизни носили более общий характер, проявляясь в крупных городах и мелких поселках. Это касается разного рода личных украшений и в первую очередь браслетов, которые как специфическая черта культур индостанского круга получили распространение еще в раннеземледельческую эпоху. Браслеты были весьма разнообразными, и в хараппский период изготавливались из золота, серебра, меди, раковин и терракоты. Имелись и браслеты, образованные нитками золотых бус, что указывает на происходящую дифференциацию образа жизни и выделение состоятельного слоя, украшавшего свой повседневный быт использованием престижных вещей. Терракотовые браслеты получили широкое распространение, сотни их образцов найдены, в частности, при раскопках Калибангана. Браслеты носились как на руках, так и на ногах. Уже установилась и мода на систему многоярусных украшений, почти сплошь покрывающих руки, как это видно по бронзовой статуэтке танцовщицы.

Относительно высокий уровень благосостояния, особенно ярко проявившийся в хараппских центрах, обеспечивался прогрессивным развитием технологического способа производства, в котором органически объединялись высокоэффективное земледелие и разнообразные специализированные ремесла. Еще раннеземледельческие общины освоили высокую плодородную аллювиальную долину, орошаемую системой Инда и параллельным ему руслом реки Гхаггар. Здесь были все условия для развития земледельческого хозяйства и получения устойчивого, весьма значительного продукта. Возделывались главным образом зерновые культуры — различные сорта пшеницы и ячменя, выращивались также полевой горох, кунжут и горчица (Vishnu-Mittre, Savithru, 1982). Находка хлопковой ткани указывает на выращивание и этого технического растения, первые свидетельства знакомства с которым восходят к раннеземледельческой эпохе. В Гуджарате, и в частности в Лотале, значительное внимание уделялось также рисосеянию, выращиванию проса (Thapar, 1984, р. 14). Именно земледелие было основным занятием жителей десятков небольших поселений, основывавшихся хараппцами в процессе освоения новых земель к востоку и юго-востоку от своей метрополии. Система расселения ясно указывает на эту зависимость от аграрной функции (Mehta, 1982). Климатические условия, даже с учетом наступления в 3000 — 1800 гг. до н. э. фазы увлажненности и определенного увеличения количества осадков (Singh, 1971), не обеспечивали равномерного поступления влаги для посевов.

Судя по географической ситуации, хараппцы широко использовали паводковые воды, производя обваловку полей для их удержания. Как известно, современное землепользование Пенджаба и Харианы, областей нуклеарного распространения зрелой хараппской культуры, основано на выращивании двух урожаев — летнего и весеннего. Скорее всего, эта система уже применялась хараппскими аграриями (Lambrik, 1967), что сразу дало резкий количественный скачок в товарной массе продуктов питания, ставшей надежной основой общего прогресса. Например, считается, что переход к системе двух урожаев в Саураштре привел к резкому увеличению самого числа хараппских поселений — с 18 до 120 (Possehl, 1980; Dyson, 1982, p. 418).