Первые цивилизации - Вадим Массон

Все эти новые материалы, естественно, заставляют вновь обратиться к проблеме происхождения производящей экономики в индо-пакистанском субрегионе. Исследователи Мергара с большим энтузиазмом пишут о независимом очаге производящей экономики, обнаруженном в ходе раскопок на этом важном и интересном памятнике (Jarridge, 1982, 1984; Jarridge, Lechevallier, 1979). Действительно, появление такой породы крупного рогатого скота, как зебувидный бык, указывает на активное вовлечение в хозяйственный оборот местной фауны. Как показали исследования биологов, по числу хромосом домашние овцы восходят к дикому виду барана, обитающему в зоне от Загроса до крупных островов Средиземного моря (Воронцов и др., 1972). Именно овца в земледельческо-охотничьей экономике Мергара была первым домашним животным, и, скорее всего, она была получена из более западных областей. Выше уже отмечалась культурная близость Мергара к раннеземледельческим культурам Ирака и Южного Туркменистана. Необычной особенностью индостанского варианта раннеземледельческих культур является отсутствие глиняной посуды, придающей всему комплексу черты определенной архаики. Вообще характер развития керамического производства раннего Индостана несколько необычен, к чему нам придется вернуться в последующем изложении. В целом в сложении мергарской культуры как локальной составляющей третьего крупного центра становления производящего хозяйства на Древнем Востоке, рассматривавшегося выше (с. 44), нашло отражение сочетание местных предпосылок, реализуемых на новом этапе исторического развития, и культурных влияний и заимствований, получивших в эту эпоху особенно широкое распространение.

Показательно, что дальнейший прогресс раннеземледельческой экономики и связанного с ним культурного комплекса имеет место в первую очередь в Северном Белуджистане, т. е. в областях, географически наиболее близких к древнейшим очагам производящей экономики соседних территорий — Ирана и Южного Туркменистана. Новый этап развития представлен археологическими комплексами Кили II —III и Мергар II —III. Их датировка остается не вполне ясной. Вполне вероятно, что еще в начале или даже в первой половине V тыс. до н. э. продолжалась бескерамическая мергарская культура, а Мергар II — III следует относить ко второй половине V тыс. до н. э. — первой половине IV тыс. до н. э. Но руководитель раскопок Мергара Ж. Ф. Жариж предпочитает длинную хронологию. В рассматриваемое время появляется глиняная посуда и мелкая пластика, завершая формирование раннеземледельческого культурного комплекса с его основными компонентами. Черепки глиняных сосудов ручной лепки

появляются в нижних слоях комплекса Кили II и имеют поверхность, как бы сохраняющую отпечатки плетеной корзины (basket-marked pottery). В Мергаре к началу второго периода относятся грубые лепные черепки с примесью в тесте соломы, что весьма характерно для приемов керамического производства восточного культурного ареала от Джармо до Джейтуна. Однако время бытования лепной глиняной посуды в Северном Белуджистане было весьма недолгим: уже в верхних напластованиях Кили II, общая мощность которых достигает всего 2 м, появляется посуда, изготовленная с помощью гончарного круга и украшенная росписью. Аналогичная картина наблюдается и в Мергаре II, где на позднем этапе существования этого комплекса уже представлена превосходная керамика, сделанная с помощью гончарного круга или «поворотной подставки» (Jarrige, 1984, р. 297). Она покрыта росписью, нанесенной черной краской по красному фону и варьирующей несложные геометрические мотивы. Это несколько внезапное появление сложного инструмента, не оставляющее времени на длительное развитие керамического производства, при котором лишь постепенно совершенствуются способы ручной лепки, давно обратило на себя внимание исследователей. Г., Чайлд считал возможным говорить о переселении сюда из Ирана небольшого числа мастеров- профессионалов, принесших навыки прогрессивной технологии (Чайлд, 1956, с. 298). Мы уже отмечали, что едва ли небольшая группа лиц могла оказать столь существенное воздействие на значительную сферу деятельности, если эти изменения не соответствовали внутренним предпосылкам, сложившимся в недрах местного общества (Массон, 1964б, с. 267), где развивались различные виды специализированных производств. Гипотеза о передвижении не мастеров-одиночек, а каких-то групп населения, знакомых с прогрессивной технологией, вошедших в состав местных племен и вскоре в значительной мере ими ассимилированных, пока сохраняет силу.

С этой проблемой связаны и вопросы хронологии. По системе ранних датировок, предлагаемых Ж. Ф. Жарижем, гончарный круг появляется в Северном Белуджистане чуть ли не в начале IV тыс. до н. э., намного раньше, чем в Шумере, Эламе или Центральном Иране. Если же ориентироваться на вероятные связи с иранскими керамическими комплексами, то едва ли есть основания относить гончарную посуду Кили II или Мергар II ко времени, более раннему, чем середина IV тыс. до н. э., ориентируясь на общепринятые системы абсолютной хронологии Ирана (Dyson, 1965a, р. 237) и Месопотамии (Porada, 1965b, p. 153). Древнее гончарство, утвердившись как самостоятельное производство в северобелуджистанских поселениях, неуклонно развивается, его продукция становится ярким образчиком прикладного искусства. В Мергаре III уже прочно налаживается массовое производство нарядной расписной керамики, которую украшают, в частности, фризы, изображающие процессии следующих друг за другом животных, в основном копытных, но также и птиц. Фризы, воспроизводящие зебувидных быков и антилоп с ветвистыми рогами, имеются и на поселении Рана-Гхундай около города Лоралай, где в более нижних слоях, так же как и в Кили, представлена лепная посуда, в том числе с поверхностью, подражающей плетенке.

Найденные в слоях Мергара II глиняные фигурки бычков стоят в начале эволюции мелкой глиняной скульптуры, которая впоследствии достигает на раннеземледельческих памятниках Северного Белуджистана значительного подъема. Традиция изготовления личных украшений, отмеченная еще в докерамическом Мергаре, получает дальнейшее развитие. Бусы выделываются из различных полудрагоценных камней, в том числе из сердолика, бирюзы и лазурита. Для индостанского региона это древнейший случай обнаружения лазурита, видимо импортированного из района Северного Афганистана. Вероятно, промежуточным пунктом при доставке этого минерала было южноафганское поселение Мундигак, где в большом числе обнаружены отходы производства по обработке лазурита и бирюзы. В этой первобытной бижутерии к ранее известным ожерельям добавляются браслеты, которые отныне становятся специфическим женским украшением древнеиндийских культур, сохраняющим свое значение и до наших дней. Концентрация на одном из участков Мергарского поселения отходов от обработки стеатита и орудий для этой обработки, включая кремневые сверла, указывает на локализацию специального производства. Число таких производств возрастает.

В Кили III найдено медное шило. Правда, в Мергаре данные об использовании медных изделий после уникальной бусины в докерамическом погребении отсутствуют. Наоборот, сохранение на этом памятнике в комплексах II — III кремневой традиции с многочисленными геометрическими микролитами указывает на генетическую преемственность местной культуры и вместе с тем является архаизирующим элементом этого раннеземледельческого комплекса.

Основу наблюдаемого культурного прогресса безусловно составляло развитие эффективной системы производства продуктов питания. Земледелие становится поликультурным — среди зерен в Мергаре обнаружены образцы ржи и даже хлопка, хотя трудно сказать, в какой мере это растение выращивалось искусственно. Находки плодов финиковой пальмы указывают, что это высокопитательное растение также использовалось древними мергарцами. Видимо, в устойчивом земледелии, о наличии которого свидетельствует само стабильное существование поселков с яркой культурой, использовались для полива небольшие протоки, орошавшие кветтскую и соседние с ней долины. Это, естественно, способствовало росту поселков, укреплению общины как социально-производственной ячейки, широко практикующей простую кооперацию труда. На это указывает крупное зернохранилище, явно рассчитанное на значительные зерновые фонды, обнаруженное в Мергаре. Оно представляет собой десять отсеков, симметрично расположенных по обе стороны неширокого коридора. Рост населения связан с увеличением площади селений — в Мергаре III она составляла около 50 га, хотя нет уверенности в том, что все это пространство обживалось одновременно. В отличие от многих других раннеземледельческих памятников в Мергаре постройки разных периодов не концентрируются в одном месте, перекрывая более древние строения и образуя многослойный телль, а разбросаны вдоль речного русла. Поэтому на памятнике не так много случаев прямой стратиграфии на поселении.