Убийцы смерти - Джеймс Роллинс

…человеческий торс, торчащий над трясиной, словно человек пытался выползти из зыбучих песков…

…лошадиное копыто с тускло сияющей подковой…

…очки в золотой оправе, повисшие на каменном выступе, не тронутые пожаром, бушевавшим внизу, сверкнувшие в свете фонарика…

— Боже милосердный… — пробормотал вслух Такер.

Его захлестнула волна тошноты, голова закружилась от едкого смрада сожженной плоти. Оторвав взгляд от жуткого зрелища, он подтянулся вверх и встал дрожащими ногами на каменный выступ. У него в сознании кружились вихрем вопросы без ответов.

Что здесь произошло?

Какова глубина колодца?

Сколько там человек?

Такер поднял взгляд вверх, готовый бежать из этой преисподней.

В двух футах прямо у себя над головой он увидел рукоятку кинжала. Кинжал торчал в стене, покрытый таким толстым слоем копоти, что Такер не заметил его, когда спускался вниз. Подняв руку, он схватил рукоятку и подергал ее. Хлопья засохшей копоти закружились в луче света. Под сажей что-то было, пригвозженное лезвием к стене.

Вытерев кончиками пальцев копоть, Уэйн обнаружил толстый сверток промасленной ткани. Осторожно оторвав от стены, он убрал его в карман.

— Такер! — Внезапный оклик Кристофера напугал его. — Что вы нашли?

Уэйн поднял взгляд. Ему в глаза ударил луч фонарика его спутника.

— Я уже поднимаюсь вверх! Не слепите меня, черт бы вас побрал!

— Ой, извините!

Такер быстро поднялся по каменной стене, спеша покинуть колодец. Не сказав ни слова, он отошел на несколько шагов от кладбища обугленных тел и устало опустился на землю. Подсев рядом, Кристофер протянул ему фляжку. Уэйн жадно отпил большой глоток воды.

К нему подбежал Кейн, вопросительно виляя кончиком опущенного хвоста.

— Со мной все в порядке… со мной все в порядке…

Эти обнадеживающие слова он говорил не только Кейну, но и самому себе.

— Что там, внизу? — спросил Кристофер.

Такер объяснил — хотя никакие слова не могли передать в полной мере весь ужас.

— Боже милосердный, но почему кто-то сделал все это? — пробормотал Кристофер.

— Не знаю. — Такер достал из кармана сверток промасленной ткани. — Но, возможно, ответ может дать вот это.

Покрутив добычу, он обнаружил шов и, распоров шов кончиком ножа, развернул сверток. Ткань оказалась сложена в несколько слоев. В самом сердце свертка лежала толстая стопка листов бумаги, сложенных пополам. Прекрасно сохранившаяся, бумага не была тронута ни сажей, ни плесенью.

На первом листе была надпись, сделанная, как сразу же узнал Такер, рукой де Клерка: две строчки, одна на африкаанс, другая на английском, по всей видимости, одно и то же сообщение.

Тому, кто это найдет…

Переглянувшись с Кристофером, Такер развернул листы. Сам текст также был на двух языках. Уэйн зачитал вслух английский вариант.

— «Хоть это и совершенно невозможно, если это послание будет когда-либо найдено, совесть обязывает меня описать то, что привело к страшным событиям, произошедшим здесь. Поймут ли и оценят когда-либо наши близкие то, что мы сделали, решать Господу Богу, но я ухожу из жизни, убежденный в том, что Он, в своей бесконечной мудрости, нас простит…»

Продолжение завещания де Клерка занимало еще несколько страниц. Дочитав его до конца, Такер сложил бумаги и убрал в карман.

— И что дальше? — спросил Кристофер.

Уэйн встал.

— Это должен решать Буколов.

Глава 37

21 марта, 22 часа 10 минут

Горы Гроот-Карас, Намибия

Следуя за Кейном, Такер и Кристофер вернулись в Кровавый Собор. После прочтения письма де Клерка эти двое не обменялись друг с другом и парой слов. Когда они повернули к похожим на дула двустволки проходам, ведущим из пещеры, овчарка остановилась и обернулась. Ее взгляд был устремлен в глубь пещеры к стенке из мешков с песком. Уши стояли торчком, в позе сквозила напряженность.

Что заметил Кейн?

— ИСКАТЬ ТИХО, — шепотом приказал Такер.

Ступая бесшумно, пес пересек пещеру, служившую ареной кровавых сражений. Такер и Кристофер последовали за ним, лавируя сквозь лес сталагмитов. Достигнув конца пещеры, Кейн перепрыгнул через барьер из мешков с песком и остановился у шахты, ведущей в изогнутый коридор.

— СТОЙ, — тихим голосом приказал Такер.

Кейн застыл на месте, дожидаясь хозяина.

Дальше первым двинулся Уэйн, ползя по извилистому проходу. Наконец он добрался до конца, где проход стал прямым. Полоски бледного лунного света над головой стали значительно ярче. И тут Такер услышал этот звук — скорее всего, именно он привлек внимание Кейна.

Приглушенное ворчание дизеля.

Добравшись до самого конца прохода, Такер распластался на животе среди россыпи камней. Осторожно выглянув из-за валуна, он увидел, что каньон внизу залит ярким светом автомобильных фар.

С той стороны донесся окрик по-русски.

Затем хохот, уже ближе.

Послышался приближающийся топот тяжелых армейских ботинок. Такер увидел, как мужчина в военной форме резко упал на колено. Он застыл, ожидая услышать сигнал тревоги, выстрел.

Однако солдат лишь завязал развязавшийся шнурок и снова поднялся на ноги.

По звукам Такер понял, что солдат здесь не один. Рядом тихо двигались или переговаривались друг с другом вполголоса и другие.

«Сколько их?»

Но тут послышался резкий окрик звучным баритоном, призывающий всех назад к машине. Двигатель заворчал громче, набирая обороты, под колесами захрустели камни, и над каньоном снова сомкнулась темнота.

Такер слушал, как шум уезжающей машины медленно затихает вдали.

Незваные гости уезжали.

Несомненно, это были люди Харзина. Они приезжали, чтобы осмотреть то место, где несколько часов назад остановился «Рейнджровер»? И, никого не обнаружив, отправились дальше, в ловушку, устроенную Такером, ориентируясь на сигнал сброшенного в расселину маячка?

Прижавшись лбом к прохладному валуну, Уэйн облегченно выпустил задержанный вдох. Подождав еще немного, он вернулся к Кристоферу и Кейну, после чего они втроем поспешили к пещере с водопадом.

Там все оставалось так, как и было.

Буколов сидел там же, где его и оставили. Аня перекатилась на спину и уселась на земле, прислонившись к сталагмиту. Руки у нее были связаны за спиной, подбородок упал на грудь. Похоже, молодая женщина заснула.

— Как прошли поиски? — спросил Буколов, поднимаясь на ноги и потягиваясь.

— Нам нужно поговорить, — сказал Такер.

Приказав Кейну сторожить Аню, он отвел Буколова к входу одного из двух тоннелей-дул и рассказал о своих находках, закончив погребальным колодцем.

— Что? — встрепенулся Буколов. — Не понимаю…

— Кажется, я нашел недостающие страницы из дневника де Клерка — пригвозженные к стене колодца как предостережение.

— Что? — вздрогнул Буколов.

Такер передал ему обнаруженные бумаги.

— Де Клерк написал свое завещание на африкаанс и на английском. Судя по всему, он прикрывал свои тылы, не зная, кто наткнется на колодец первым, собратья-буры или англичане.

— Вы его прочитали?

Такер кивнул.

— Де Клерк был краток, но точен. Приблизительно через три недели после того как буры укрылись в этих пещерах, заболели несколько человек. Ужасные боли в животе, лихорадка, спазмы. Де Клерк делал все возможное для их спасения, однако они умирали один за другим. На заключительной стадии болезни у больных на животе и шее под кожей появлялись волдыри. Затем волдыри лопались, разрывая кожу. Англичане продолжали осаду пещеры, а де Клерк был полностью поглощен заботой о больных. Однако, как он ни старался, ему не удавалось найти источник заразы.

— И что дальше?

— На тридцатый день генерал Рооса приказал наглухо завалить остававшиеся входы в пещеру. Он решил, что все его люди уже заразились — или неминуемо должны были заразиться какой-то смертельной болезнью. Рооса боялся, что, если англичане ворвутся в пещеру, они также подхватят заразу, и болезнь распространится по всему миру.

— Совершенно естественная реакция, — согласился Буколов. — В конце девятнадцатого — начале двадцатого века весь мир панически боялся эпидемий. Скарлатина, грипп, тиф… И даже обыкновенно уравновешенные люди совершали немыслимые глупости.

— Полагаю, тут были замешаны личные факторы. Если верить де Клерку, во время эпидемии оспы Рооса потерял всю свою семью, в том числе дочь Вильгельмину. Он так и не смог прийти в себя после этой трагедии. По словам де Клерка, симптомы заболевших солдат показались генералу знакомыми. Неизвестная болезнь была очень похожа на оспу, погубившую его родных. Так что, по большому счету, Рооса заново пережил свою трагедию.