Клинки сверкают ярко - Илья Новак

Три… И полетел головой вниз, на склон холма.

Четыре… Я не смог остановиться и кубарем катился дальше, с корнями выдирая кусты. Перед глазами мелькали то склон, то ветви деревьев, то звезды плясали в небе, а иногда…

Пять… А иногда в поле зрения попадала ограда, на котоpyю карабкались два самых прытких охранника, один из них уже перекидывал ногу через…

Шесть.

Действие пароля закончилось, заклинание вырвалось на свободу и выплеснуло всю энергию, которая накопилась в нем за шесть мгновений. Тот охранник, который добрался лишь до середины, соскочил так поспешно, что упал навзничь. А тот, нога которого была уже снаружи, а вторая пока внутри, пронзительно заорал.

Его крик разносился над холмом, когда я достиг пологой земли и встал. В отблесках факельного света было видно, как размахивающая руками фигура, нелепо и страшно дергаясь, оседает, медленно насаживаясь на один из наконечников.

Тяжело дыша, я отвернулся. Рассеченные ладони жгло, тягучая боль распространялась от затылка вниз по шее. Подняв руку, я ощутил жидкое тепло чуть ниже затылка, там, где наконечник стрелы глубоко оцарапал кожу. Морщась, я зашагал вперед, одновременно снимая куртку и пытаясь на ходу оторвать рукав от рубахи, чтобы перевязать рану.

Надо было спешить. Даб и Самурай, скорее всего, уже подбираются к цирюльне Большака.

Подземелья и «Облако»

Кто-то прятался на крышах домов вокруг цирюльни. Почти ничего не было слышно, но, притаившись за поворотом улицы и осторожно выглядывая, я видел тени тех, кто окружил дом Большака.

Возле задних дверей пока никто не объявился. Стоя у стены, я размышлял. Имелось два способа попасть в дом — открытый и скрытный. Можно попробовать незаметно и тихо прокрасться ко входу. Но я же видел часть тех, кто караулил здесь, хотя они и притаились. Что помешает им заметить меня, даже если подойти к цирюльне крадучись?

Я достал ключ, который получил от Большака, и открыто побежал к двери.

Раздались возгласы. Распахнув дверь, я впрыгнул внутрь и запер дверь за собой.

Дитен Графопыл сидел, положив ноги на стол. Между ног стояла пустая бутылка. Он храпел. Я за шиворот сдернул его со стула, он заорал:

— Я не знаю! Нет, не надо!

— Проснись! — крикнул я в ухо Большака, выволакивая его из комнаты. — Где подвал?

Во входную дверь ударили.

Большак наконец пришел в себя и захлопал глазами.

— Где тут подвал? — повторил я.

— А… сюда, сюда давай…

Кто-то так сильно вмазал по двери, что мы, уже сбегая по ступеням лестницы, услышали треск петель.

Темное помещение с земляным полом и низким потолком. В дальнем углу что-то стояло. Дитен с разбегу ударился, оно опрокинулось. Потянуло холодным воздухом, и я, пригнувшись, нырнул в образовавшийся проем.

— Но я не знаю, куда ведет… — начал Большак.

Не оглядываясь, я ухватил его за плечо и потащил за собой. Топот преследователей уже доносился с лестницы.

Сначала было совсем темно, потом сверху проник свет звезд — над нами была одна из центральных улиц с решетками для стока воды.

За полгода я еще не успел забыть эти места и примерно помнил, в какую сторону надо двигаться.

— Там никого не осталось, наверное, — пропыхтел Большак. — Может, сторож только какой…

Мы скатились по земляной насыпи и очутились среди покрытых барельефом черных столбов. Большак споткнулся и упал на четвереньки, почти целиком скрывшись в тумане, но сразу же вскочил и бросился за мной. Сзади слышались шаги преследователей.

— Почему никого не осталось? — спросил я на бегу — Капище закрыто?

— Ну! А ты не знаешь? Давно уже.

— А что случилось?

Туман бурлил у наших ног. Мы петляли между столбами, я то и дело оглядывался, но пока преследователей не видел. Большак продолжал:

— Гном Пиндос хотел Капище под себя взять. Но один он с орками сладить не смог. Объединился в этом деле с Пеном Галатом, и они вместе на орков насели…

Столбы закончились, Дитен умолк. Бронзовые двери в амфитеатр, которые раньше всегда охраняла пара дюжих орков, теперь состояли лишь из одной половины — вторая, расколотая напополам, лежала рядом. И орки исчезли.

— Что дальше было? — спросил я, ныряя в дверь. Амфитеатр выглядел все так же, только теперь клетка для боев была сломана, прутья ее разворочены, а посередине когда-то идеально ровной площадки виднелось углубление, словно по ней саданули каменной глыбой.

— Орки вроде отбились, — говорил тяжело дышащий Большак. — Бои опять начались, ставки, зрители… Пиндос бы и отступился, но Галат не таков. Он решил: не мне — значит, никому. И устроил им подлянку напоследок. Не знаю как, но взорвал двух самых известных бойцов прямо во время боя.

Мы сбежали уже к нижним рядам, и здесь я увидел, что часть зрительских лавок проломлена, а на полу в тумане лежат камни — шрапнель, разлетевшаяся от взрыва.

— Народу тогда зашибло много, остальные перепугались, и пришлось оркам закрываться. Все равно ремонт тут надо делать…

В верхней части амфитеатра возникло несколько фигур. Я остановился между развороченной решеткой и проходом к нижнему, служебному ярусу.

— Большак, а вольеры еще есть? Для этих, для… располовиненных?

Он подтвердил:

— Есть. Должны быть. Но и сторож там должен быть.

Фигуры быстро спускались, взбаламучивая волны серого тумана, которые стекали вниз. Хлопнув Дитена по спине, я ринулся в проход.

Сторожа не оказалось — может, он заходил сюда только для кормежки, а может, отлучился куда. В дальнем конце служебного яруса путь ко второму проходу, через который можно было выбраться из Капища, преграждало несколько стоящих рядом клеток разного размера. Здесь сидели «звериные» половины тандемов — пара медведей, альфин с подрезанными крыльями, старая лярва, здоровенная собакоголовая обезьяна и еще парочка экзотических тварей с континента Полумесяца. «Тела», чьи «головы» умерли от старости или погибли. Теперь они не способны были ни драться, следуя тем немногочисленным правилам, которые поддерживались на арене, ни вернуться к естественной дикой жизни.

Когда мы влетели в помещение с клетками, некоторые обитатели подняли головы, а собакоголовая обезьяна вдруг с визгом бросилась на прутья и принялась трясти, вцепившись в них всеми четырьмя лапами. Я выбрал самую низкую клетку, с разбега взобрался на нее и, повернувшись, протянул руку Большаку.

В коридоре, через который мы вбежали сюда, появились фигуры. Со свистом мимо пролетела стрела, цокнула по прутьям и упала. Я до пояса свесился с клетки, отодвинул засов и толкнул дверцу.

И сразу же перепрыгнул на соседнюю клетку — ту, что с обезьяной. Она затявкала, подняв голову и глядя на меня сквозь прутья маленькими злобными глазками, принялась бить себя в грудь. Я проделал то же самое со вторым засовом, и тут преследователи толпой вбежали в зал. Свистнуло сразу несколько стрел, но я уже был на следующей клетке и открывал ее.