Игра теней - Кэтрин Сатклифф

Сара радостно вскрикнула и бросилась обнимать Моргана, осыпая его лицо и шею поцелуями и плача от волнения.

– Я знала, что ты это сделаешь. Мой дорогой Морган, ты и не понимаешь, что это значит. Ты спас мне жизнь. Ты удивительный человек!

– Так, значит, ты на меня больше не сердишься?

Она обхватила руками его лицо и поцеловала его в губы, потом резко отпрянула и заплясала в кругу улыбающихся туземцев. Усмехаясь, Морган скосил глаза в сторону Генри.

– Если она способна на это из-за каких-то жалких трех зернышек, мне бы хотелось посмотреть, что она будет делать, когда я принесу ей их целый карман. Генри громко рассмеялся.

Такое событие надо было отметить. Индейцы отправились на охоту и принесли муравьеда, которого освежевали и зажарили на костре. Кан собрал фрукты, а Генри маниоку. После того, как все наелись и сидели вокруг костра довольные результатами своих трудов, Кан достал свою флейту – и в жарком ночном воздухе зазвучали щемящими звуками мелодии его народа. Он играл допоздна, когда большинство индейцев отправилось спать на свои соломенные ложа. Наконец Морган, Сара и Генри остались одни.

Генри поднялся на ноги, отряхнулся и смущенно взглянул на своих друзей.

– Славно провели вечерок. Вы, наверное, хотели бы посидеть немного вдвоем. – Морган нахмурился, а Генри поспешно сказал: – Не волнуйся. Мы потом поговорим.

Морган кивнул.

– Тогда я желаю вам доброй ночи.

Не дожидаясь ответа, он исчез в темноте. Через минуту до них донесся его голос, когда он бранил одного из индейцев за то, что тот слишком вольготно разлегся на своем матрасе.

– Проклятые дикари, – доносилась до них его ругань. – Можно подумать, что их воспитывали в джунглях.

Сара и Морган рассмеялись, но быстро затихли и стали смотреть, как распадается на редеющие огни догорающий костер. Сара спросила:

– А что будет завтра, Морган?

Опершись о локоть и жуя травинку, он пожал плечами.

– Индейцы соберут для тебя семена, потом ты отправишься домой.

– Как мне благодарить тебя за то, что ты для нас сделал?

– Я ничего особенного не сделал, разве что испортил Норману брачную ночь, – он сверкнул улыбкой, хотя глаза его не смеялись.

Долгое время она молчала, давая Моргану возможность наблюдать за ней в тишине. Ее лицо, освещенное костром, казалось ему почти неземным. Не в первый раз ее хрупкость и беззащитность вызывали в нем угрызения совести. Весь вчерашний день, когда его голова прояснилась достаточно, чтобы мыслить связно, он пытался убедить себя в том, что лишил ее невинности из злобных чувств к ее аристократу-жениху. Если бы он поверил в то, что она не значила для него слишком много, он смог бы примириться с тем, что она любила не его, а Нормана, – и с Норманом намеревалась провести всю свою жизнь. Но это у него не получилось. Если не обманывать себя, то надо сказать, что ими обоими овладело безумие. Самое восхитительное из возможных.

Когда она взглянула на него, он почувствовал себя потрясенным. Что-то в нем переменилось и грозило ослабить и без того неокрепшую решимость, которую он обрел во время своего недавнего отсутствия.

– Ты пойдешь со смой? – спросила она.

Ему страшно хотелось прижать ее к себе и слиться с ней, раствориться в ней, заставить ее помнить о нем, но он отрицательно покачал головой:

– Нет.

Молчание. Не мигая, она смотрела ему в глаза, ее же взгляд горел тем огнем, который бушевал в нем в последние недели.

– Понимаю, – сказала она, сжимая и разжимая пальцы. – Ты отказываешься спать со мной, пока я не соглашусь выйти за тебя замуж.

– Нет, chere, я просто не хочу, чтобы мной распоряжались – не важно кто и по какой причине.

Она отвернулась от него. Она растерялась, запуталась. И сейчас не могла опереться на одну единственную надежную вещь в ее жизни – любовь Моргана. То, что он рассказал о себе перед тем, как уйти в лес, вызывало в ней не только сострадание, но и страх. Он так отличался от Нормана и привычного ей мира… Как она могла обещать выйти за него замуж! Он хотел слишком многого. Будь он проклят, он хотел все!

Сара поднялась на ноги и пошла к своей палатке, у входа остановилась и обернулась. Морган все также смотрел в костер, шляпа надвинута косо, мармозетка устроилась в кармане рубашки. Ее крошечная мохнатая головка покоилась прямо у него на груди у сердца.

– Спокойной ночи, – сказала Сара.

– Спокойной ночи, chere, – услышала она в ответ.

Весь следующий день они провели, с трудом продираясь в зарослях, в поисках семян гевеи, которые так были нужны ее отцу для успешного разведения. Шли часы. Сара пробиралась сквозь кустарник, размышляя над тем, что ей делать. Индейцы взбирались на деревья и трясли их за ветки, чтобы сбросить стручки на землю, но ее глаза были прикованы к Моргану.

Она страстно желала его. Она теперь понимала, что он испытывал в последнее время. Он хотел ее, не только ее тело, но что еще важнее, – ее душу. Она спрятала от него свою душу, и теперь, когда она так больно ощущала его отстраненность, ее мучили угрызения совести. Успех их предприятия нисколько не радовал ее, потому что приближал ее возвращение к Норману.

Глядя вниз на мачете в своей руке, Сара чуть не рассмеялась. Неужели она рассчитывала на то, что сможет вернуться в Лондон и снова играть ту же роль, что и раньше? Играть роль утонченного неземного создания и раньше было трудно. Как же, во имя всего святого, она собиралась продолжать этот фарс, когда все в ней изменилось? Норман это сразу бы понял и не одобрил. Не то, что Морган. Морган любил бы ее, несмотря не ее капризы, плохое настроение, ошибки. Он желал ее, когда она была далеко не в лучшем виде. Он ободрял ее, а не ругал за ее промахи.

Внезапно она поняла, что любит его, несмотря на его темное прошлое, сомнительную репутацию, взрывы гнева и грубость. Скорее всего, она любит его именно за это. Это делало его беззащитным и человечным, весьма далеким от совершенства, как раз тем, чем не был Норман.

Она решила объявить о своем решении Моргану после ужина. Однако, он есть не стал, а завалился в свой гамак и через минуту глубоко уснул.

Сара сидела на пне, понемногу отщипывала кусочки жареного муравьеда и, не отрываясь, смотрела в костер. Генри шатался по поляне, пока наконец не остановился посмотреть на гамак, где отдыхал Морган.

– С ним что-то не в порядке, – сказал Генри. – Не знаю, что именно, но Морган не в себе. Целый день он ни с кем слова не сказал. Он ничего не ел… – Он покачал головой. – Мне страшно за него, Сара.

Она отодвинула свою еду и наблюдала, как бросилась мармозетка к ее тарелке, чтобы стащить кусочек фрукта.

– Он просил меня выйти за него замуж, – сказала Сара. – Я знаю. Ты отказала ему.