Расплата (СИ) - Константа Яна

— Тебя это тоже касается. Переодевайся, — бросая сверток девушке на колени, проговорил Адриан.

— Зачем это? Я не буду, — пролепетала она, догадываясь, к чему все эти приготовления. — Я не буду в этом участвовать!

— Не переоденешься сама, значит, я сам тебя переодену — ты этого хочешь? Давай без глупостей и без слез — они тебе не помогут, а мне и без тебя проблем хватает.

Не дожидаясь ответа, Адриан со вторым свертком направился к Кристине — как и новенькая, она и не подумала сдвинуться с места; лишь только голову повернула, пытаясь разгадать, что сей переполох означает.

— Тебе тоже придется надеть это. Кристина, без лишних слов и возражений, — предупреждая ее протест, проговорил Адриан, доставая тончайшую шелковую ткань.

Кристина недоверчиво покосилась на струящуюся материю на руке мужчины — легкую, воздушную и абсолютно прозрачную. И на что он надеется? Что она в ладоши захлопает от восторга?!

— Филипп скоро придет сюда — вы все должны быть в этом.

— Я поняла уже. Адриан, что хотите делайте со мной, но я не надену это, — заявила Кристина, демонстративно отвернувшись. — Хотя бы Вы не делайте из меня шлюху, здесь предостаточно желающих порадовать Филиппа.

— Да. И это должно тебя успокоить. Кристина, не усложняй, ладно? Мы же все уже с тобой сегодня обсудили — не зли Филиппа. Держи платье и не заставляй меня применять силу. Увести я тебя отсюда не могу — хочешь или нет, но этот вечер тебе придется провести здесь, в этом платье, вместе с Филиппом и его обожательницами. Будешь тихонько стоять в сторонке и не привлекать к себе лишнее внимание. Филиппа и без тебя здесь оближут со всех сторон, так что если сама не нарвешься, все будет хорошо. А вот протесты сейчас неуместны, так что никаких возражений. Одевайся, — Адриан всучил платье в руки девушки и отправился на выход.

В нерешимости надеть на себя откровенный, вызывающий наряд, стояла Кристина и кляла тот день, когда попалась Филиппу на глаза. Ладно, он унижает ее за закрытыми дверями — она почти смирилась с этим, но что делать, если ему вздумается устроить оргию здесь? На глазах у этих мегер, что и так брызжут ядом за спиной, сочиняя мыслимые и немыслимые небылицы! Кристина гнала от себя злые мысли, но вопросы и сомнения вязкой паутиной окутывали разум. Почему он решил прийти сюда? Почему он решил ее сюда отправить? Надоело подчинять ее тело, не получая сопротивления? Желание унизить на глазах у всех? Нет, этого она не выдержит! Кристина рвано, громко выдохнула, едва не плача, но делать-то нечего — куда она денется? Ведь все равно заставят же… А может, прав Адриан, и ей удастся тихонько отсидеться в сторонке, не привлекая внимания? О, она бы этим змейкам до гроба благодарна была бы, если б они не позволили Филиппу в ее сторону даже посмотреть! О, с какой бы радостью отдала бы она им столь ненавистное для нее и столь желанное для них право быть фавориткой венценосца!

Змейки, облачившись в откровенные наряды, потихоньку выползали в зал, предвкушая встречу с королем. Только новенькая все сидела на прежнем месте и тряслась, нервно утирая слезы со смуглого личика; испуганно, смущенно смотрела она на полуголых девиц и не решалась прикоснуться к своему свертку.

— Пойдем, слезы тут не помогут, — тихо проговорила Кристина, подойдя к смуглянке. — Да не бойся ты меня, — усмехнулась она, когда новенькая, испуганно обернувшись, отшатнулась, будто прокаженную увидела, — уж не знаю, что тебе наговорили, но я тебе явно не враг. Зовут-то тебя как?

— Ида, — еле слышно ответила девушка.

Кристина невольно устыдилась собственных страхов — вот уж кому действительно страшно сейчас, так этой девочке с широко распахнутыми зелеными глазами. Ей, Кристине, терять уже нечего — душа растоптана, тело растерзано, и к унижениям пора б уже привыкнуть, а вот у этой, наверняка, еще девочки, не познавшей мужчин, все «прелести» королевской милости впереди. И с чего, интересно знать, она, Кристина, вдруг решила, что визит Филиппа связан с ней? Быть может, именно новенькая — причина этого переполоха?

— Пойдем, Ида. Все равно же заставят.

— Нет! — в отчаянии замотала головой смуглянка. — Я не хочу! Я не буду это надевать… Зачем это, Кристина? Я же не такая, — заплакала она, ища в глазах напротив сочувствия и понимания. — Я не хочу… И король мне не нужен, пусть они, — кивая в сторону наряженных девиц, лепетала Ида, — его забирают! Он им нужен, а мне ничего не нужно… У меня жених есть!

«Был», — мысленно ответила Кристина, не без горечи вспоминая, как ее саму когда-то бросили, узнав об изнасиловании. Впрочем, девочке об этом сейчас лучше не думать, да и жениха своего она больше, скорее всего, не увидит, и о том, что ее бросят, уже не узнает.

— Пойдем, Ида, — повторила Кристина, легонько касаясь дрожащей ладони подруги по несчастью. — Пойдем. Выбора у нас нет.

Глава 45

Прошло не меньше часа, прежде чем Филипп показался в дверях. Эхом разлетелись по залу томные вздохи заждавшихся девиц при виде него — босого, в одних шароварах цвета их платьев. Оставив у входа прислужников, он спустился в зал и сразу же оказался в плотном кольце желающих заполучить его внимание. Конечно же, Лия не упустила своего шанса подобраться к венценосному телу поближе — едва ли не сама нырнула к нему под руку, прижимаясь к оголенному торсу. Впрочем, Филипп не против — небрежно приобнял любовницу в ответ и под веселый девичий смех продолжил свой путь к бассейну.

Ида с Кристиной разделить радость остальных не спешили — затаившись в темном уголке рядом с фонтаном, они с опаской поглядывали на царящую эйфорию и не понимали, неужели действительно эти девицы, когда-то оказавшиеся здесь не по доброй воле, так радуются вниманию венценосца? Неужели действительно им доставляет искреннюю радость прикасаться к тирану и исполнять его прихоти? Девушки дыхание затаили, когда Филипп со своей звонкой свитой поравнялся с ними. Но он даже не обернулся. Даже мимолетным взглядом не удостоил ни свою «фаворитку», ни новенькую, на радость остальным пройдя мимо девушек дальше.

Они усадили его на одну из скамеек; сами уселись у ног, с собачьей преданностью и диким вожделением заглядывая в льдинки равнодушных глаз. Лия осмелела и ладонью провела по бедру молодого мужчины, потянулась к широкому поясу, провела по кубикам пресса…

— Вы совсем забыли о нас, Ваше Величество, — тихо проговорила она, завлекая все внимание на себя.

— Дела были, — едва заметно приподнялся уголок его губ, придавая улыбке оттенок хищного оскала.

«Ну да, дела… По имени Кристина», — ответила про себя Лия, лаская венценосца через тонкую ткань.

Он расслабился — так казалось. Послушно позволял себя ласкать, прекрасно понимая, что за фальшивой нежностью скрывается скука и нехватка мужского внимания. А еще ожидание того самого приятного момента их встречи, когда за проявленное старание он наградит их очередной сверкающей побрякушкой, которой можно будет похвастаться перед подругами, а заодно усмирить навязчивую мысль, что стали дорогими, но все-таки шлюхами. Да и надежду каждая из них кормит (хоть руку давай на отсечение!), что уж она-то, самая лучшая, самая умная и самая красивая, обойдет своих подружек, растопит ледышку в сердце короля и станет однажды королевой. Наивные…

Девушки, осмелев и не встретив сопротивления, стянули тем временем с него штаны; теплые, мягкие губки заскользили по бледной коже венценосца, без стеснения покрывая поцелуями околоинтимные части мужского тела. Филипп прикрыл глаза, прислушиваясь к ощущениям, и казалось, они его устраивают. Он делал вид, что не замечает не подошедшей к нему Кристины — впрочем, на то, что она окажется у его ног, он и не рассчитывал. И все-таки, он здесь не ради этих ручных зверушек, готовых облобызать его с ног до головы — скучно. Быть может, позвать Кристину и силой усадить на почетное место промеж своих ног? Как ни прискорбно осознавать, но он до сих пор не познал ее робких губ на своем теле, а хотелось бы… Филипп представил, как смотрел бы на нее сверху вниз, как каштановые пряди ее волос щекотали бы его бедра, как эти сомкнутые губы, не желающие его поцелуев, вдруг раскрылись бы совсем в другом месте… Но нет, не похоже это на Кристину. Скорее, все будет иначе: она развопится, устроит истерику, а уж если насильно принудит, то того гляди и откусит его мужскую гордость! Да уж, визгу много, толку мало — ладно, пусть себе отсиживается и радуется сегодня. Адриан говорил, от еды отказывается… Сумасбродка! Ничего, никуда не денется — впереди у них еще много времени, а вот с новенькой познакомиться надо… Что там Адриан говорил? Ида, вроде бы?..