У чёрного моря - АБ МИШЕ

И она раскрутила новый сюжет: спасение в психушке.

На изящной новорусской фене выражаясь, полный отпад! Психбольница - место, гибельнее не придумать. Психические больные подлежали уничтожению ещё прежде евреев - этому правилу нацисты следовали до начала войны у себя в Германии, тем более оно было непреложным в оккупированных землях.

Д. Стародинский (Ахмечетка): “В эту ночь лагерь проснулся от страшных нечеловеческих криков... Через щели бараков мы увидели несколько подвод, на которых лежали люди, некоторые из них связанные. Их били кнутами, палками, но они не поднимались и издавали какие-то дикие вопли.

Это доставили в лагерь группу душевно больных евреев из Кишинёвской психбольницы... Сумасшедших поместили в барак для умирающих, и очень скоро, буквально через две недели, они все умерли от голода и истязаний”.

Из Листов:

“Шпак Анатолий, 1913 г.р., лётчик, расстрелян немцами в психиатрической лечебнице в пос. Орловка, Воронежской области в 1942 г.”

Материалы ЧГК“Об убийстве больных психолечебницы “Орловка” Петинского сельсовета, Гремячинского района, Воронежской области”

“АКТ от 5 августа 1943 г.

Мы, нижеподписавшиеся [следуют 13 фамилий] составили настоящий акт...

...больных свели в загородку около второго корпуса, где им приказано было лечь на землю, неподчинявшихся избивали плетью. Из загородки больных по одному и по-два стали подводить к воронкам от авиабомб. Там немецкие жандармы расстреливали их из револьвера в затылок...

...Некоторые больные, не желая погибнуть от рук немецких палачей, сами кончали с собой. Так, две женщины... разбились о столб. После того, как ямы были доверху заполнены телами расстрелянных, среди которых некоторые ещё продолжали шевелиться, они были закиданы землёй.

...на территорию психолечебницы приводили для расстрела душевно-больных с первого и второго колониальных участков...

В седьмом корпусе помещались слабые старухи и дети... их носили к месту казни на одеялах”.

К этому акту приложены свидетельские показания работников больницы:

Лебедева А. П., в годы войны старшая сестра: “Немецко-фашистские изверги за июль и август 1942 г. на территории психолечебницы “Орловка” расстреляли свыше 700 чел. душевно-больных... также расстреляли 2-х врачей Груздь Софью Ефимовну и Резникову Елизавету Львовну вместе с её грудным полуторамесячным сыном... за то, что они по национальности евреи.

Медсестра Зазулина О.В.: 14 июля под вечер я пошла выносить ведро. Увидела - идёт Елизавета Львовна с ребёнком на руках. Рядом шёл немец. Он ей что-то сказал. Резникова поцеловала ребёнка и положила его на траву. Немец выстрелил в неё, она покачнулась, он выстрелил ещё раз. Резникова упала. Затем немец выстрелил в ребёнка”

“Немец, немецкие изверги, немецкие палачи, немецкие жандармы” - так стыдливо и в акте советских следователей, и у свидетелей. Но их, извергов стрелявших, упоминают свидетели всего-то двух, ДВУХ, да одного офицера-распорядителя. Зато помощников, хоть принуждённых, хоть самодеятельных, вон сколько перечисляет санитарка Н. И. Фёдорова: “Я и другие санитарки стали водить больных за загородку для буйных. Директор Ананьев и главврач Аникин... наблюдали, чтобы все больные были выведены из корпусов... Я привела в загородку 5 чел. больных совместно с санитаркой Сезиной Юлией, с санитаром Сезиным Яковом Ивановичем. Кроме того водили санитарки Бруданцева Евдокия, Сезина Федора, Тройнина Дарья, Чистоклестова Александра Ивановна, кладовщик Ульяненко Егор Васильевич, бывший больной из испытуемых Бородин Фёдор, санитарка Жирноклеева Мария, Зазулина Ольга Васильевна, Зазулина Наталья Ивановна, Зазулина Анастасия.

Яму рыли больные Илюхин Михаил, больной парикмахер по имени Жорж, больной немой по имени Александр фамилии не знаю, эти больные в настоящее время находятся в психолечебнице.

После того как... яма была готова, директор Ананьев и главврач Аникин приказали всем нам итти в 4 корпус, где и находиться, а Плотникова Семёна Андреевича, Протопопова Якова, Дочкина Якова Ивановича оставили с целью водить больных на расстрел..”.

Старший брат по труду Марков Н.Е. отвёл на расстрел шесть больных, а потом стоял, сторожа, у ворот загородки с больными; он припомнил: “Кроме меня водили к расстрелу... ребятишки-подростки, фамилии их не запомнил”.

Санитарка Хрюкина Н.Д. рассказывает о больном учителе Мешковском, который спрятался от расстрела в корпусе и был оттуда выволочен другим больным Першиным на расправу к врачу Карпову. “Больной учитель стал умолять палача Карпова, чтоб тот отпустил его, но Карпов... с ругательством погнал жертву больного Мешковского в спину кулаками и отдал его немцам на расстрел”.

Дружный коллектив. С замечательным руководством. “Ананьев, бывший душевно больной психолечебницы “Орловка”, при оккупации немцами они его назначили директором... После того, как директор Ананьев был убит бомбой в августе 1942 г. немцы на должность директора психолечебницы назначили душевно больного Бородина” (показания Лебедевой А.П.).

Другую психбольницу посетил известный писатель, он же следователь, и составил Справку, почему-то “совершенно секретную”:

“Через несколько дней после оккупации немцами Курска, а именно 8 ноября 1941 г. немецкий комендант Курска ФЛЯХ и старший гарнизонный врач КЕРН приказали администрации Сапоговской психиатрической больницы, в лице её б. директора КРАСНОПОЛЬСКОГО и врача СУХАРЕВА, приступить к массовому отравлению больных...

КРАСНОПОЛЬСКИЙ и СУХАРЕВ... решили выполнить это чудовищное распоряжение немецких властей и объявили об этом остальным врачам названной больницы НЕСТЕРОВОЙ и КОТОВИЧ. Однако, Нестерова и Котович категорически заявили, что отравлять больных не будут.

...[15 ноября немцы запретили снабжать больницу продуктами]. После этого КРАСНОПОЛЬСКИЙ и СУХАРЕВ вновь вызвали КОТОВИЧ и НЕСТЕРОВУ и предложили приступить к массовому отравлению больных, но те снова отказались. Тогда была прекращена выдача пищи больным...

Душевно-больные, запертые в палатах... начали пухнуть от голода и умирать. КРАСНОПОЛЬСКИЙ... обвинял врачей в том, что они “плохо помогают больным умирать”...

...на почве голода умерло 350 чел. больных. 18 декабря 1941г. был отдан категорический приказ немедленно приступить к массовому умерщвлению больных. На этот раз врачи НЕСТЕРОВА и КОТОВИЧ согласились принять участие в этом злодеянии и 18 декабря было начато умерщвление душевно-больных. Для этой цели каждому больному был выдан хлорал-гидрат 70%-ной концентрации... В течение трёх суток было таким образом умерщвлено 650 человек...

НАЧАЛЬНИК СЛЕДСТВЕННОГО ОТДЕЛА

СТ. ПОМ. ПРОКУРОРА СССР (Л. Шейнин)

17 мая 1943 г”.

“Добрый доктор Айболит”...

Айболит нашелся в Одессе. Именно в психбольнице.

За Одесской психлечебницей немалая медицинская слава ещё с 1870-х годов, когда её главный врач А.С. Розенблюм придумал лечить психопатов прививкой возвратного тифа. Но вершиной деятельности больницы сегодня представляются не врачебные достижения, а подвиг семьи Шевалёвых - словно бы взлёт противления неправде, которое таилось и в укрытии жертвы сталинизма, и в маскировке портрета Фрейда, и в симуляции Абы - традиция, похоже...

Из обращения в Яд ва-Шем В. Я. Коган: “Евгений Александрович Шевалёв... к моменту начала войны заведовал кафедрой психиатрии Одесского медицинского института... В период оккупации... он добровольно принял на себя руководство больницей. По указанию проф. Шевалёва на всех сотрудников больницы еврейского происхождения, оставшихся в оккупации, были заведены истории болезни, на основании которых они числились в больнице не как сотрудники, а как душевнобольные... В больнице... нашли своё спасение и другие люди еврейской национальности... которые прибегли к помощи Евгения Александровича. Опасность этого подвижничества была тем более велика, что в одном из помещений больницы расположилась сигуранца. Для постоянного отслеживания ситуации и быстрейшего на неё реагирования Евгений Александрович с семьёй переселился в больницу.

...Единомышленником и помощником проф. Е. А. Шевалёва был его 22-летний сын Андрей. Он принял на себя инициативу в том, что требовало решительности, твёрдости и неукоснительного следования интересам тех, кто был или значился душевнобольным...”

Из воспоминаний сына Е. А. Шевалёва профессора Андрея Евгеньевича Шевалёва: “В период оккупации в больнице находилось около 600 больных и из них почти половина были еврейской национальности. Кроме этого была группа здоровых лиц еврейской национальности... на которых с изменением их фамилий как на больных заведены истории болезни.