Семь рыцарей для принцессы (СИ) - Дубинина Мария Александровна

— Ладно, умник, запрокинь голову, — заскрипело кресло на колесиках, Гош отъехал к столу и закопался в ящиках и склянках. Герман перестал болезненно щуриться, и не очень четкое пространство процедурной вдруг прошилось тонкими цветными нитями магических заклинаний. Этого еще не хватало. Он запрокинул голову. Доктор подкатил свое кресло обратно и аккуратно нанес на открытые глаза мазь. Пахла она противно, зато приятно холодила воспаленные глаза.

— Еще один такой необдуманный подвиг и можешь совсем ослепнуть, — безрадостно предупредил Гош. — Дашь глазам отдохнуть, вечером повторим процедуру. И никакого своеволия, постельный режим и строгий график.

— Мастер Гош, — неуверенно начал Герман. — А Стефания, то есть курсант Дидрик. Как она там?

— Лучше чем ты, — Гош улыбнулся, это ясно чувствовалось в голосе. — Но даже не мечтай ее навестить, сделаешь шаг из палаты, и я прикую тебя к койке цепями.

Герман смущенно сжал руки на коленях и вынужденно кивнул. Когда лишаешься чего-то важного, всегда чувствуешь себя беззащитным перед другими. Сейчас ему казалось, будто любое неосторожное слово способно ранить очень глубоко, намного глубже, чем потеря зрения и способностей, и ему необходимо было увидеться со Стефанией.

— Глаза не открывать, слушаться моих указаний, не перечить и не пытаться сбежать, как пациент с колотой раной.

Герман удивленно вздернул брови. Альберт пытался сбежать? Неужели… неужели рвался к нему?

— Мастер Гош! — в палату, коротко постучавшись, ворвался Марк. — Стажер Марк, то есть просто Марк, то есть студент Хатти, можно обратиться!

От потока бессвязной информации и клубка искрящихся путанных эмоций Герману захотелось зажмуриться еще сильнее, чем он жмурился сейчас. Гош фыркнул, скрипнуло, поворачиваясь к двери, кресло.

— Что еще? Я, кажется, просил не лезть ко мне во время планового осмотра? Просил же?

Скрип, стук каблуков и смачный звук подзатыльника. Марку снова досталось.

— Но мастер Гош… Вас вызывают на совещание в кабинет директора, это срочно.

— По поводу?

Герману тоже было крайне любопытно.

— Секрет, — разочаровал его Марк. — То есть мне не сказали.

— Ну да, — вздохнул Гош. — Еще бы тебе сказали, в тебе информация едва держится.

— Мастер Гош!

Новый подзатыльник прервал его не начавшееся возмущение. Над Германом нависла тень.

— Так, наложи повязку и отведи в свою палату, я не успеваю. Вечно они устраивают бессмысленные совещания в разгар рабочего дня. Кто тебя прислал?

— Учитель Гротт.

— Тогда ладно. Инструкция на столе, разберешься. Из палаты его не выпускать. Я ушел.

Гош прошел к двери, и его уверенная жесткая аура перестала давить на Германа. Да и Марк, кажется, вздохнул с облегчением.

— Хорошо хоть не линейкой, — порадовался он, спеша выполнить указания Гоша. — В прошлый раз так поперек спины получил, думал, след останется. Но мастер Гош в этом деле специалист.

— В деле избиения студентов? — не удержался от колкости Герман, привыкая к тугой повязке.

— В деле воспитания ценных кадров, — явно процитировал Марк и, судя по звуку, развалился в кресле своего наставника и кумира. — О, он твой медицинский лист оставил. Дай-ка мне взглянуть. Хм… Хм, интересно.

Поскольку Герману так никто и не удосужился объяснить, что с ним случилось и как долго будет продолжаться, Марка ему будто сама судьба послала.

— И мне скажи, хорошо? Кажется, я имею право знать.

— Мастер Гош придерживается мнения, что пациент не нуждается в лишней информации, — Марк зашуршал страницами. — Я, правда, тут с ним не согласен, и знаешь, с ним очень сложно быть не согласным. И иногда больно.

В общем, о мастере Гоше у Германа потихоньку складывалось не самое приятное впечатление, но вот Марк испытывал к нему безграничное уважение и, похоже, почти боготворил.

— Он настолько хорош?

Если Марк и удивился резкой смене темы, то не обратил на это внимания. Его настрой менялся куда резче и чаще, и не зная Герман его лично, решил бы, что имеет дело с безумцем. Возможно, все медмаги такие, кто знает.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Он лучший, — уверенно ответил Марк. — Смотри, что он написал в колонке диагноза. Хотя, нет, это для тебя будет сложновато. Давай, я своими словами?

— Давай как тебе удобнее, — сдался Герман и потрогал повязку. Она немного стесняла его, не давила, не мешала, но сам факт ее присутствия смущал.

— Прежде менталисты не попадали к нам с такими повреждениями, а все потому, что ты перенапрягся. Источник ментального дара — человеческий мозг. Соответственно, существенно превысив доступный тебе порог ментального воздействия, ты заставил свой мозг защищаться. Если совсем просто, перенапряженному мозгу пришлось ограничить поток информации, поступающей из внешнего мира, чтобы сохранить себя в рабочем режиме. Он ограничил работу сенситивной системы. Короче говоря, начал с того, что отключил тебе зрение. Если бы помощь не подоспела вовремя, ты мог бы потерять еще и слух, обоняние или вообще впал в кому. Так что, делай выводы. А вообще, это все очень интересно…

Он говорил что-то еще, но Герман перестал слушать.

— Прости, в общей библиотеке есть учебники на эту тему?

— Что? А, нет, наверное, у нас своя библиотека в медицинском крыле. А тебе зачем? Все равно же не поймешь ничего.

Герман упрямо наклонил голову:

— Пойму. Просто понадобится немного времени.

— Ладно. Главное, что процесс обратимый. Только не пойму. Тут данные о твоем уровне ментального дара, и выходит, что ты просто не мог так выжаться, воздействуя всего на одного человека. Мастер Гош предполагает психологические причины. Будто ты сам довел себя до срыва. Но почему? Это же просто для тебя.

— Не просто, — Герман спрятал лицо в ладонях, хотя смутно представлял, смотрел ли Марк на него в этот момент или нет. — Ты не понимаешь. Я… не хотел этого.

— Ты мешал сам себе?! — воскликнул Марк и добавил тише, почти шепотом. — Ты монстр. Понимаешь, что сам себя чуть не угробил? Тебе было жалко Дженаро что ли?

— Я не хочу быть монстром, — Герман поднял голову, интуитивно находя закрытыми глазами источник голоса. — То, что я сделал, отвратительно.

— Дела-а-а…

Они замолчали, и Герман не желала продолжать разговор на эту тему.

— Герман.

— Чего тебе?

— Герман, — тон Марка стал странным, а в эмоциях появилась какая-то хитринка. — Хочешь навестить свою девушку? Я могу проводить тебя, и если мы кого-нибудь встретим, я скажу, что веду тебя на процедуры. Идет?

Герман неуверенно кивнул, боясь поверить в удачу. Даже просить не пришлось, хотя он уже подумывал об этом.

— Буду благодарен.

Таким образом Марк желал загладить неловкость, и Герман действительно был ему благодарен.

Марк взял его под локоть и вывел в коридор. Слепому Герману он казался бесконечно длинным, самой настоящей пропастью. Но все-таки он старался сохранить остатки достоинства и побороть в себе малодушное желание крепче схватить Марка за руку.

Перед дверью в палату они остановились. Марк распахнул ее и тихо проинструктировал:

— Три широких шага вперед, кровать справа, обходи слева. Справишься?

Герман снова кивнул и положил ладонь на холодный косяк, вошел в палату. Дверь позади закрылась — Марк оставил их вдвоем.

Стефания спала. Герману не нужно было зрение, чтобы увидеть мятно-зеленый комочек и ощутить на языке освежающих вкус мяты и талого снега. Он воспользовался советом, сделал вперед три широких шага и схватился рукой о холодный металл спинки кровати. Осторожно обошел, нащупал край матраса и опустился на него.

Дар вернулся к нему, скоро вернется и зрение, а до этого момента он спешил воспользоваться шансом и поговорить со Стефанией. Он и сам до конца не понимал, почему ему так важно сделать это сейчас, когда он чувствовал себя ограничено и неуверенно. Наверное, Стефании так будет легче — если он не увидит ее лица.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Стефания трогательно сопела во сне, изредка задерживая дыхание, как перед прыжком. Короткая вспышка страха, и она проснулась.