Легенды и рыцарские предания Бретани - Льюис Спенс

Если свадьба намечена на вечер, единственным развлечением для гостей становятся танцы, за которыми следует великолепный праздничный ужин. Во время торжества играют биниу и другие музыкальные инструменты, а монотонность ронда иногда прерывается большим рондом – намного более красивым и замысловатым танцем, состоящим из множества сложных и тщательно продуманных шагов. Но приглашенные обычно предпочитают более простой танец, возможно, из-за того, что исполнение второго сопряжено со значительными трудностями.

Древняя бретонская погребальная церемония полна символического смысла и ритуалов, которые сохранились со Средневековья вплоть до наших дней. Как только глава семьи переставал дышать, во дворе разжигали огромный костер и кидали в него матрац, на котором тот умер. Затем опустошали кувшины с водой и молоком, вероятно опасаясь того, что покойный может испытывать жажду. Затем умершего с ног до головы закутывали в большую белую простыню и клали головой на восток в своего рода погребальную палатку, сложив его руки на груди. В ноги ему ставили небольшой стульчик, а по бокам зажигали две желтых свечи. Затем церковный сторож или могильщик, который обычно был довольно беден, отправлялся в деревню, чтобы сообщить всем о смерти этого человека. Он кричал высоким пронзительным голосом и одновременно звонил в колокольчик. На закате отовсюду собирались люди, чтобы посмотреть на тело. Каждый приносил с собой ветку и клал ее в ноги умершему. Затем все читали вечернюю молитву, а женщины пели церковные гимны. Время от времени вдова и дети покойного поднимали край савана и целовали его. В соседней комнате накрывали стол для поминок. Нищие за ним сидели рядом с богачами. Это лишний раз подчеркивало мысль о том, что перед смертью все равны. Довольно странно, что бедных часто ассоциировали с горестями и радостями бретонцев. Они присутствуют и на поминках, и на крещении, и во время свадебного торжества.

Утром прибывал приходской священник, и все, кроме родителей умершего, если они сами были еще живы, должны были уйти. В их присутствии церковный сторож закрывал гроб. Остальным членам семьи не разрешалось принимать участие в этом грустном прощании, считавшемся священным. Гроб клали на повозку, в которую были запряжены быки, и погребальная процессия отправлялась в путь. Перед телегой шел священник, а за ней – родственницы покойного в желтых головных уборах и черных накидках. За ними с непокрытой головой следовали мужчины. В церкви гроб ставили на помостки, а рядом с ними садилась вдова, которая оставалась там на протяжении всей церемонии. Когда тело умершего опускали в могилу, все присутствующие повторяли последние слова погребальной молитвы, и, как только гроб касался земли, они начинали громко оплакивать свою утрату.

Бретонские похороны, как и другие погребальные церемонии кельтов, довольно печальны. Странное сочетание горя и пиршества, характерное для них, чем-то напоминает ирландские поминки. Однако еще более удивительно то, что бретонские крестьяне искренне верят – после того как тела их друзей оказываются в могиле, души этих умерших отправляются в мир вечной радости и света.

В двух поразительных бретонских балладах подробно рассказывается о рае и аде. Эти описания загробного мира возникли в области Лиона. Считается, что их составил священник по имени Морин, живший в XV веке, но согласно другим гипотезам автором этих баллад был иезуит Монуар, который жил и читал проповеди на двести лет позже. В любом случае они были созданы в церковной среде. «Низойдите, христиане, – говорится в ней, – чтобы стать свидетелями невыразимых пыток, которым подвергаются души осужденных правосудием Господа, заковавшего их в самом центре пламени за то, что они оскорбляли дары, которые были у них в этом мире. Ад – глубокая бездна, полная теней, куда никогда не попадает луч света. Ворота были закрыты и запечатаны Богом, и Он никогда больше не откроет их. Ключ потерян!

Зажжено пламя, чтобы очищать это место, пламя, которое постоянно поглощает потерянные души. Там они будут гореть вечно, страдая от невыносимой жары. Они скрежещут зубами, как бешеные псы. Они не могут избежать пламени, горящего над их головами, под их ногами и со всех сторон. Сын бросается на отца, а дочь – на мать. Они втаскивают их за волосы в самый центр пожара, с криками: «Будь проклята ты, утратившая стыд женщина, принесшая нас в этот мир! Будь проклят ты, небрежный мужчина, ставший причиной нашего проклятия!»

Пить они могут только свои слезы. Их кожа выжжена, вся в укусах змей и демонов, а их плоть и кости – всего лишь топливо для великого костра ада!

После того как они какое-то время пробыли в этом горне, Сатана бросает их в ледяное озеро, а из него – снова в пламя, а из пламени – в воду, подобно куску металла в кузне. «Сжалься, Господь, сжалься над нами!» – взывают они, но их крик напрасен, так как Бог закрыл уши и не слышит их плач.

Жар настолько сильный, что костный мозг горит в их костях. Чем больше они призывают к жалости, тем сильнее их мучат.

Этот огонь – гнев Бога, которого они отвергли. Воистину он никогда не погаснет!»

Кто-то с отвращением, гневом и презрением отвернется от этого произведения средневекового духовенства. Когда задумываешься о тысячах простых и ни в чем не повинных людей, мучившихся и почти сходивших с ума от ужаса, который порождали мерзкие тексты, подобные этому, начинаешь склоняться к мысли о необходимости поспорить с распространенным представлением о многочисленных достоинствах средневековой церкви. Но Бретань – не единственное место, где вплоть до относительно недавнего времени был распространен подобный террор. Еще тридцать лет назад священники зачитывали подобные описания с кафедр церквей, расположенных в шотландских деревнях. Как бы странно это ни было, но принадлежащие к этому поколению люди с ностальгией и восхищением вспоминают старомодные осуждающие проповеди и критикуют молодых священников за то, что в их наставлениях не хватает силы и угрозы, свойственных их предшественникам. Сейчас уже не читают таких проповедей, говорят они. Давайте поблагодарим Господа и воспоем хвалы человеческому разуму и состраданию, благодаря которым эти нравоучения ушли в небытие.

Противоположная картина рисуется в балладе о рае. Большинство ученых считает ее автором Мишеля де Керодерна, бретонского миссионера XVII века, но другие исследователи предположили, что ее написал святой Херве, о котором говорилось выше. В любом случае эта баллада, как и ее мрачный аналог, полна предрассудков. В ней говорится о том, что душа по дороге в рай пролетает мимо Луны, Солнца и звезд и с этих высот смотрит на родную Бретань. «Прощай, моя страна! Прощай, мир страданий и тяжелого бремени! Прощайте, бедность, злоключения, проблемы и грехи! Тело лежит внизу, как пустой сосуд, но, куда бы я ни обратил свой взгляд, мое сердце наполнено неописуемым блаженством.

Я вижу, как врата рая открываются при моем приближении и святые выходят, чтобы встретить меня. Меня принимают во дворце Святой Троицы, среди славы и небесной гармонии. Господь возлагает на мою голову прекрасную корону и просит меня войти в сокровища рая. Легионы архангелов восхваляют Бога, в руках каждого из них по арфе. Я встречаю своего отца, мать, братьев и людей из своей страны. Хоры маленьких ангелов подлетают все ближе и кружатся над головами, подобно стаям птиц. О, бесподобное счастье! Когда я думаю об этом блаженстве, мое сердце отрешается от страданий этой жизни».