Легенды Соединённого Королевства. Величие Света - Владимир Игоревич Ашихмин

громкую, однако угрюмую победу. От рати, приведённой Харальдом Тёмным на бой с Дроторогором, осталась всего лишь жалкая горстка израненных и уставших солдат. Всех дохлых живорезов и лапу Бога-Идола король повелел сжечь в общей куче, а их пеплом насыпать курган для погибших витязей.

Потом, спустя годы и годы, Хрипохор отомстил Харальду Тёмному за Полдень Игл. Всю его семью, кроме малышки Лии, живорезы распяли в Лесу Скорби. Что же касается Малахитового Дворца, то он, приняв в своё лоно чистую квинтэссенцию Зла, просочившуюся из испепелённой длани Дроторогора, стал слыть местом жутким и тлетворным. Его деревья выгорели изнутри, скукожились и грязно–пепельными кронами нагнулись к смоляной, периодически вспыхивающей фонтанчиками искр, почве. Густая, почти осязаемая и вонючая хмарь устлала собою каждую пядь осквернённого леса. Совиное уханье подменилось завываниями потусторонних голосов, а на смену звериным мордашкам, ранее любознательно выглядывающим из–за кустов, пришли макабрические тени и инфернальные глобулы. По ночам из недр Малахитового Дворца, переродившегося в Тлеющую Чащу, к опушке стекаются расплывчатые фигуры в сгнивших доспехах и рваных ризах. При яркой луне и безоблачной звёздной шири их хорошо видно со стен Брандварда. Интеллектуалы и мыслители склоняются к тому, что это призраки людей, коих похоронили в братской могиле после Полдня Игл. Оплетённые нечестивостью огарка Бога-Идола, они вынуждены вечно бродить по плешивым тропинкам Тлеющей Чащи. Участь, как ни крути, незавидная.

Ну и напоследок. В Караке, невзирая на всю его мрачность и набатную славу, снискал прибежище самый романтичный и опоэтизированный уголок Соединённого Королевства! Речь, безусловно, идёт о «Надежде Сердца»! Крохотный парк, обнесённый неувядающей изгородью из остролиста, издревле манил к себе и продолжает манить юношей и девушек, пронзённых стрелами любви. Вся соль в том, что в «Надежде Сердца», промеж мудрецов–буков и каменных лавочек, находится статуя молодой и ошеломляюще красивой девы, святой Яинески. Приклонив колени и воздев головку вверх, она держит в ладонях вспархивающего голубя. Из уст в уста кочует народное предание, что тот, кто возложит свои руки на кварцитовую пташку и от всей души помолится о взаимности чувств, может (если человек добрый и порядочный) получить снисхождение Яинески к его (её) просьбе. Нет, святая не уговаривает и не принуждает избранников увлечься их воздыхателями. Она действует кротко и ласково. На алеющем закате или в предрассветной синеве, Яинеска тихо войдёт в дрёмы, к примеру какого-нибудь Бобби–Боба, чтобы музицировать, напевая ему о непорочности и искренности влюблённой в него какой-нибудь Марии и о её желании создать семью и быть рядом с ним. Нотными аркадами и бальзаминовыми куплетами святая раскроет для Бобби–Боба истинную, не отягощённую внешностью, внутреннюю красоту Марии. Сновидение, ниспосланное Яинеской, окунёт мужчину в омут нежной страсти и тепла, который в груди женщины возник специально для него. Отведав целую гамму эмоций и переживаний, принадлежащих Марии, Бобби–Боб уже не забудет о них. После пробуждения он возможно совсем иначе, по-новому, взглянет на ухаживания барышни. Однако, гарантий того, что, познав ощущения Марии, Бобби–Боб позовёт её пойти под венец, увы, нет. Ведь он вполне себе может симпатизировать другой прелестной особе, или считать, что «сахарные отношения и маячащая за ними бытовщина» – это не для него. При невезении, поводов, мешающих Марии обрести супружеское счастье, наберётся ни один и не два. Яинеска не обещает взывающим к ней, что всё исполнится так, как они хотят. Святая лишь помогает донести их чаянья до обожаемых ими пассий. Между тем, многие заскорузлые и толстокожие «вороти–от–суженного–ряженого–морды», прозрев, после встречи со святой Яинеской, какими дураками они были, истово кидаются в объятья их ценителей.

Яинеска благодетельствует в Соединённом Королевстве уже тысячи лет, но вот вопрос… Кто она такая? И почему всё–таки её статуя творит чудеса? Легенда гласит следующее:

Будущей святой довелось родиться где–то в провинции Вельда в сложный и трагичный период деспотии короля–консорта Эрзаца Демея – мужа королевы Лии Тёмной и прямого предка нынешней королевы Констанции Демей. Когда Яинеска подросла, она ушла из дома и отправилась странствовать. Однажды, дойдя до Бри –ныне несуществующей деревеньки Карака, Яинеска попалась на глаза тамошнему лендлорду Апалаксу. Неравнодушный к слабому полу, спесивый и вульгарный лендлорд моментально увлёкся прельстительной девой. Он познакомился с ней и пригласил переночевать у него в поместье. Напускная учтивость и вежливость заставили Яинеску довериться Апалаксу. Она согласилась. В ту же ночь напившийся лендлорд, завалился в опочивальню к невинной гостье и грубо потребовал от неё физической близости. Страшно испугавшись, прижатая к стене Яинеска схватила кувшин и треснула Апалакса по макушке. Оглушённый насильник упал и дева, выбравшись из комнаты через окно, бежала в перелесок. К несчастью лендлорд быстро пришёл в себя и организовал за ней погоню. Слыша за спиной собачий лай и храп коней, выбившаяся из сил Яинеска опустилась на траву и принялась умолять Ураха, чтобы тот защитил её. И в ней было столько нерастраченного альтруизма и праведности, глубокой веры и нравственности, что Всеотец сжалился. Аватаром он явился к деве и вложил в её ладошки голубя – символ целомудрия и незапятнанности. Затем Урах промолвил: «Дитя, не бойся. Я – твой Бог, и Я очень люблю тебя. Я пришёл наградить твой Дух и твою Плоть вечным служением Мне». Спустя минуту Апалакс со сворой псов и челяди ворвался на прогалину, где сидела Яинеска. Но то была уже не она, а её реалистичная копия из цельного куска кварцита. Обезумев от злости и удивления, лендлорд рубанул по Яинеске мечом. Клинок отскочил от статуи и вонзился Апалаксу в горло. Он умер мгновенно. В это же самое время Левапу, мирно спавшему кожевеннику из Гельха, приснилась Яинеска. С улыбкой она поведала ему, что Урах назначил её покровительницей «девственных сердец и их сентиментальных надежд». Вместе с тем Яинеска указала Левапу, где искать её святилище и как ей надо возносить ходатайства. Очнувшись после Откровения, Левап со всех ног помчался в Карак. Когда он добрался до статуи Яинески, то узрел подле неё мальчика, сидящего на каменной лавочке. То был сам Урах. Всеотец подтвердил, что сон был вещий и угодный Ему, а также сказал распространить весть об этом по всему Соединённому Королевству.

Я топал по дороге уже не меньше шести часов. С любопытством разглядывая проезжающие повозки и эскорты, сопровождавшие вельмож, я прикидывал, сколько ещё миль отделяет меня от Осприса. Получалось, пятьдесят, а может, и все шестьдесят. В общем, примерно послезавтра я окажусь там, где запланировал.

Устроив себе обеденный перекус в цветочной прогалине (Скатерть «Ла любой вкус», мой тебе поклон), я передохнул и собрался идти дальше. Тик–так, тик–так… Постепенно моя тень удлинялась. Палантин