По воле ведьмы - Анетт Блэр

Эйден пристегнул ремень безопасности и обернулся:

— Бекки, Пеппер, готовы?

— Готовы! — с энтузиазмом ответила Пеппер, а Бекки кивнула.

Колдун сидел на коленях у Пеппер, пока Эйден выводил автодом на дорогу.

— Не так весело, как в первый раз, — сказал он. — Чего-то не хватает.

Сторм бросила на него подозрительный взгляд.

— И чего же?

— Слоновьих какашек. — Он подмигнул ей. — Нам бы горку хотя бы с фут, тогда был бы зрелищный отъезд.

Сторм не смогла сдержать улыбки, и тут Бекки завизжала, а Пеппер захихикала. Эйден глянул в зеркало заднего вида, а Сторм повернулась на сиденье. Колдун висел на вентиляторе под потолком.

— Это его любимая карусель, — объявил Эйден.

— Так он и делал той ночью? — спросила Сторм, указывая пальцем на котенка.

— Да, только на этот раз под ним нет живого батута с частями, которые можно хорошенько отбить.

Эйден выехал к магистрали между штатами.

— На север, в Салем, да?

— Теперь ты спрашиваешь?

— Это твоя заслуга. Это… путешествие находок и открытий.

— Кто что нашел и открыл?

Эйден снова посмотрел в зеркало. Сторм обернулась. Пеппер читала Бекки сказку перед сном.

— Тритон нашел Электру, — сказал он и тут же поспешил добавить: — Прежде чем ты меня прибьешь, помни: псевдонимы необходимы, пока в поле зрения находятся малыши и клептоманы.

Сторм согласно кивнула:

— Продолжай.

Эйден тоже кивнул:

— Тритон и Электра обнаружили, что оба они необычные и у обоих не было дома. В этом они очень похожи. Тритон плакал от одиночества, и только Электра его услышала.

Не желая полностью соглашаться со сказанным, Сторм пожала плечами:

— Я добавлю вот что: когда Электра увидела, что у Тритона не меньше тараканов в голове, чем у нее самой, ей бы и в голову не пришло прятаться. А так — да, они похожи.

— И все же, — продолжал Эйден, — есть некоторые различия.

— Объясни.

Он перестроился в другую полосу движения.

— Тритон рос один и был очень одинок. Электра с сестрами вырастили друг друга, одни. Но они не были одинокими. Электра противостояла всему, чего ей не хватало. А Тритон просто принял свое одиночество.

— Не просто принял, утопился в нем.

Эйден чуть наклонил голову, уступая.

— В свое время Тритон пользовался популярностью, был хорошим спортсменом, старостой класса, его замечали в толпе. А Электра была самопровозглашенным изгоем, бунтаркой со сложным характером. Она одевалась по-другому и старалась не быть похожей на других, чтобы так дать понять остальным, что ей плевать на чужое мнение.

— Зуб даю, у Тритона было полно подружек, — ехидно заявила Сторм.

Эйден пожал плечами:

— А Электра выбирала парней… как бы это сказать… придурков. Нарочно.

Она вздохнула:

— Вроде того.

— Встретившись, — продолжал Эйден, — Тритон с Электрой мгновенно почувствовали притяжение. На всех уровнях. Правильно я говорю? — Он еще раз проверил зеркало. — Они разделили любовь к искусству и предметам старины, а еще — бунтарский дух. Правда, бунтарство в ней было спокойнее и тише, тогда как в нем проявлялось безо всякого стеснения. Тритон даже сделал это своим жизненным кредо.

Сторм глянула на него сквозь солнечные очки.

— Придется Тритону подвинуться. Электра впала в спячку.

— Электра плохо реагирует на чувства, потому что не знает как. И то, что она впала в спячку, как только на носу замаячил эмоциональный переворот, меня не удивляет. Выходит, Электра прячется, как когда-то привык Тритон-черепаха…

— Привык к чему?

— Увидишь. Но не меняем тему. Вернемся к Электре. Сейчас Тритон говорит Электре, что хочет показать ей кое-что о ней самой и сорвать один за другим все защитные слои, которыми она себя обернула, чтобы обнажить ее любящую душу. И это пугает ее до смерти.

— Это называется осторожность. Тритон пошел по своему пути. И теперь он скорбит.

— Так и есть, но далеко не все причины Электра может себе представить. Он был пойман… бурей, которая чудесным образом освободила его от черепашьего стиля жизни, а потом появился призрак с тонной обязанностей и поймал его… скажем так, в циклон. Не нарочно, а только потому, что призраком двигала отчаянная нужда. И оказалось, что призрак подарил Тритону редчайшую, невыразимую радость.

— Бекки, — заключила Сторм.

— Бекки, — подтвердил Эйден. — Буря с циклоном дали Тритону то, что он уже никогда не надеялся обрести: его приняли таким, какой он есть, со всеми недостатками; оказали незаслуженное доверие; подарили безоглядную любовь ребенка. Все это выковало новый вид независимости. Тритон почти счастлив и более чем готов начать новую жизнь, но кое-чего не хватает. Кое-чего, жизненного важного.

— Я так не думаю, — не согласилась Сторм. — У Тритона все под контролем. — Она повернулась к Пеппер. — Смотри, Пеппер, подъезжаем к Салему. Когда приедем, Эйден, постарайся подъехать поближе к дому, чтобы Пеппер увидела, где теперь будет жить.

Оставшиеся минуты они ехали в тишине. Эйден остановился перед домом на Пикеринг Уорф. Теперь Пеппер могла отстегнуть ремень безопасности и рассмотреть получше.

— Какой красивый дом! — воскликнула она. — Поверить не могу, что буду здесь жить.

— И время от времени работать, — добавила Сторм. — Магазин перед домом — наш.

— И что там продают?

— Винтажную одежду и сувениры.

— Ретро! — изумилась Пеппер.

— Именно.

— А можно посмотреть прямо сейчас?

— Другие ваши сестры ждут нас на острове, — сказал Эйден. — Так что пристегивайся и поехали.

Разговор с Эйденом вынес Сторм мозг. Может, он был прав. Может, она действительно не знает, как реагировать на чувства.

Черт возьми, пора наконец это выяснить.

Глава 51

В салемском порту Пеппер все качала и качала головой, не в силах поверить собственным глазам.

— Значит, я еще и впервые на лодке сегодня прокачусь?

— Классный день рождения, согласись, — откликнулась Сторм, помогая ей забраться в морское такси.

— Шутишь, что ли? Да все прошлые десять штук вместе взятые нервно курят в коридоре. — Увидев замок, Пеппер округлила глаза. — Мы что, туда едем?

— Там живет Хармони.

На причале на острове их ждала Вики:

— Видела, как вы плывете.

Эйден вышел вперед:

— Вики, это моя дочь, Бекки, а это ее бабушка Джинни.

— Сторм! — воскликнула Вики, обнимая сестру. — Ты все-таки слышала детский плач!

— И не одного ребенка, — добавил Эйден. — Но эту историю мы приберегли на потом.