Парадокс Всемогущего - Шармель АРГО

невероятной возможностью оставаться живыми в своих мертвых телах. Наблюдая за ними, Колька поймал себя на мысли, что их внешность и состояние, внушают ему неподдельное уважение и страх, ему почудилось, что он столкнулся с новыми, неизвестными прежде хозяевами жизни, а вернее смерти, неподвластными пожирающему ходу времени и физическому тлену. Он с интересом разглядывал их мраморную кожу, запоминал их движения и характерные привычки, старался впитать в себя все, что было связано с ними, чтобы попытаться подстроиться под них и стать похожим на них. Он вдруг подумал, что ему доставляют удовольствие мысли о вечности, оставаясь при этом самим собой, не меняясь, не теряя ясности мысли, сохраняя свое тело на века. Бессмертие — вот что его манило..

Гортанный рык одного из мертвецов, заставил оставшихся собраться рядом со своим предводителем. Оглядев напоследок пустую улицу и кучи мусора, за одной из которых укрылся Колька, зомби нескладно переваливаясь, исчезли в темноте одного из множества дворов. Осторожно выглянув из своего укрытия, Колька повертел головой, но никого больше не увидел. Он обратил внимание на высокое здание перед собой, по всей видимости школы и в его голове быстро созрел план. Пригибаясь к земле, кое где ползком, он добрался до разбитого окна на первом этаже и прислушавшись к звукам внутри, ловко влез в узкую фрамугу. От ударной волны все вещи были свалены на полу, он не ошибся, это действительно был школьный класс. Под его ногами шуршали разлетевшиеся тетради, а штукатурка, сбитая с потолка, скрипела, отпечатывая следы его ног. Порывшись в центре разгромленного класса, Колька с трудом сдвинул несколько тяжелых столов и добрался до школьной доски, сорванной со стены. Пошарив руками в темноте, он наконец наткнулся на то, что искал. Раскрыв ладонь и поймав на нее луч света, бивший в щель в стене, он увидел кусок мела, которым пользовались когда то школьники. Размяв его руками, Колька обильно натер, получившейся меловой пылью лицо и руки, стараясь отбелить все видимые участки кожи. Он скинул с себя одежду и с остервенением принялся топтать ее, пытаясь придать ей порченый и затертый вид. Затем он напялил на себя грязное, мятое пальто, которое нашел среди мусора и взлохматив волосы, посмотрел в разбитое зеркало. Отражение смотрело на него безумными глазами на фоне белого лица, но он остался доволен своим новым видом. Единственное что отличало его от настоящих мертвецов, были глаза. Понимая, что тут он бессилен, Колька задумчиво бродил по школе, заглядывая в пустые, разгромленные кабинеты. Ему ничего не приходило в голову, пока он не набрел на кабинет школьного театра. Со стены на него смотрел портрет какой то звезды в темных очках на пол лица и Кольку осенило — ему нужны солнцезащитные очки. Спустившись по захламленной лестнице в кабинет труда, Колька быстро сообразил, что очки для сварки ничем не хуже других очков, своими черными, непрозрачными стеклами, напоминая ими мертвецкие глаза.

Собравшись с духом, Колька встал около выхода из школы, жадно втягивая воздух ноздрями, он собрался выбраться наружу, но вдруг почувствовал, как в затылок ему смотрят десятки чьих то глаз, обжигая его своими неживыми взглядами. Холодея от ужаса, он обернулся и увидел за своей спиной несколько портретов, висящих на стене. Из глубины коридора на него смотрели лица знаменитых людей из прошлого, их глаза следили за каждым его движением, поводя зрачками вслед его неуверенным движениям. На мгновенье Кольке показалось, что это не они ожили, играя в сумраке мимикой спавших масок, а сам он того не желая, попал в царство мертвых, очутившись на балу мертвецов.

Зажмурившись он шагнул навстречу весеннему солнцу, набравшему силу и не оборачиваясь, бодро зашагал вниз по проспекту, туда, где за домами виднелись голые верхушки деревьев. Там, где отражение лучей скрещивалось, играя всеми цветами радуги, находилось место, где он жаждал встречи с человеком, раскрывшим ему иной, новый смысл жизни.

94

Радостно смеясь, десятилетний мальчишка бежал во весь опор по зеленому лугу навстречу наступающему дню и встающему над лесом диску солнца. Его маленькая фигурка, утопая по пояс в высокой траве, оставляла позади себя струящиеся следы босых ног в сверкающей утренней росе, а звонкий, задорный смех, эхом разносился по округе, сливаясь с многоголосицей пения птичьей братии, притаившейся в соседнем бору, из цветов, склонившихся вслед ему, выбирались потревоженные шмели, грозно жужжа крыльями-перепонками, а разноцветные бабочки взмывали высоко в небо, греясь в лучах летнего солнца. Далекий рокот тракторов, работающих в поле с раннего утра, дополнял картину безмятежного, счастливого детства босоногого мальчугана. Внизу в лощине притаилось маленькое озерцо, служившее местом отдыха и пристанищем для разнообразных водоплавающих, нашедшим в тени и прохладе прибрежной глади свое птичье счастье.

По рассказам жителей местной деревушки, это озеро лишь своими размерами казалось маленьким, со слов местных старожилов, никто не мог достать до его дна и оно считалось бездонным. Из глубин били холодные ключи, поэтому даже в самые жаркие дни, озеро оставалось прохладным и в нем никто не купался. Никто, кроме этого мальчишки. Он сразу нашел с озером общий язык, с шумом ныряя в холодную воду разгоряченным от дневного зноя телом. Озеро отвечало ему взаимностью, ласково поглаживая едва заметными волнами и качая в мелких пузырях, поднимающихся откуда то из толщи воды. Ему нравилось чувствовать, как зябкая вода забирает тепло его тела, смывая тонкие струи пота, разглаживая юную, шелковистую кожу и распутывает слипшиеся волосы. Он никогда не отплывал далеко, кувыркаясь в воде недалеко от берега. Вечерами, сидя около потрескивающего костра, он с замиранием слушал рассказы о бесследно пропавших путниках, решивших на свою беду войти в воду. Видимо не рассчитав сил, многие из них так и не смогли выбраться обратно, уйдя на глубину, которая не прощала ошибок. Слушая эти истории, мальчишка ловил себя на мысли, что он посвящен в некую сокровенную тайну озера, отчего оно прощает его детские шалости, одаривая взамен чистотой и свежестью..

..Он с разбега, словно горячий клинок, вошел в холодные воды, разрезав их толщу своим маленьким детским телом. Накануне здесь прошла сильная гроза и что то изменилось в поведении озера. Он сразу почувствовал это, но было поздно. Вода вокруг него закипела, увлекая за собой от берега, ее нестерпимый жар резким прикосновением обжег его, проникая во все клетки его организма. Холод озера исчез, уступив место огню, который превратил воду в нестерпимую, перегретую лаву. Его крик, вырвавшись из перекошенного рта, захлебнулся среди бурлящей от гнева воды, руки и ноги