Детский сад-6 - Ульяна Каршева

Вспомнилось, что Ильма она, кажется, видела возле учебного дома. Наверное, ушёл из садового домика и, простившись с Колром, зашёл посидеть с Бернаром на тамошней веранде. Значит, сейчас Хоста с ним?

Думая о женщине-эльфе, Селена внезапно забеспокоилась. Когда обладаешь магической силой, когда какое-то существо становится близким не только по духу, но и по мироощущению, необязательно становиться братом или сестрой ему по крови, чтобы ощутить его эмоции. Хосте плохо…Селена встала и, продолжая улыбаться всем, кто на неё смотрел, поспешила к входной двери. На пороге оглянулась. Взгляд Коннора был насторожённо вопрошающим. Она тихонько покачала головой и вышла.

Закрыв за собой дверь крыльца, Селена огляделась. И попятилась, чтобы её не заметили. За первыми яблонями сада стояли Ильм и Хоста. Стояли, вытянувшись солдатиками на дуэли. Оба беловолосые, только Ильм привычно в белом, в цветах своего храма, а Хоста — всё в той же привычной для себя полувоенной мужской форме тёмных тонов, отчего казалась ещё более хрупкой перед высоким широкоплечим эльфом. Едва разглядев их лица, то и дело прикрываемые яблоневыми ветвями, колыхаемые ветром, Селена быстро зашла в дом, а затем в личные комнаты. Здесь она и предпочла следить за пустым пока участком двора, ожидая, что кто-то из двоих всё-таки пройдёт этот участок.

Лица обоих потрясали. Слишком спокойные. Слишком бесстрастные. Аристократы чёртовы. Марку, видите ли, держат!.. Обоим же плохо — так поговорите по душам, так, чтобы с криками и отчаянным плачем — легче же станет!

Мимо окна стремительно прошёл Ильм.

Селена выскочила из комнат и быстро зашла в опустевшую гостиную. Нет, не совсем опустела. Джарри держал младшего сына на руках и прислушивался. При виде семейной улыбнулся было, но тут же стал серьёзным.

— Я с Хостой, — предупредила его семейная.

Он кивнул и сразу пошёл к столовой.

А Селена, с облегчением выдохнувшая, что успела предупредить, вышла во двор.

Хоста стояла у той же яблони, держась за ветку.

— Я сейчас приду, — не оборачиваясь, сказала женщина-эльф, высоко держа подбородок. Опять-таки слишком высоко.

Долго размышлять или колебаться, что именно делать, Селена не стала. Она решительно подошла к Хосте и взяла её за руку.

— Я из другого мира, мне так можно, — жёстко сказала она.

Хоста обернулась к ней и заплакала.

— Выплачься… — вздохнула Селена и притянула её к себе.

Тонкие руки женщины-эльфа сомкнулись вокруг её талии. Тонкие…Те самые, которыми она сжимала оружие и отстреливалась от магических машин. Которыми стирала одежду для презираемых когда-то оборотней и просто людей, ставших близкими после того, как они спасали её и кормили. Которыми принимала роды у женщин-оборотней и целила кровавые раны своих защитников…Хоста плакала на плече хозяйки места и подруги и ничего не могла поделать со слезами. А когда, начав заикаться от плача, заговорила, Селена молчала и слушала то, что слышала уже не раз:

— Он говорит — у него поместье скоро отстроят у реки…Предлагает переехать туда с Азалией и Корундом…Но там же будут его родители — он из знатного и старинного рода. И они давно хотят со мной познакомиться…Но они не знают! Боги, что мне делать?! Они не знают, что я по-другому не могу относиться к другим расам! Я дралась наравне с людьми и оборотнями, я жила так, как жили они! В грязи, в крови…Он-то этого не понимает — как поймут они?! Он говорит — любит…Но как можно любить, не понимая?! Я уже другая. Мне здесь тепло, понимаешь, Селена? А он…не понимает. Мне страшно быть за гранью — там, где только эльфы, где только моя раса…Я люблю его, готова ради него на многое…А он всё твердит, что я эльф и должна!.. Я не хочу быть должной — я другая…Нет, я пыталась ради него быть тем эльфом, каким была ранее, но…Меня понимаешь ты, дети, а он до сих пор смотрит на детей, с которыми я…как на грязь. И как только он смотрит на них, я понимаю, что ненавижу его…Я так не могу, Селена!.. — Она затряслась от рыданий. — Как ему сказать, чтобы он больше не приезжал?! А он меня уже чувствует. Я даже спрятаться от него не могу!.. Он как приедет — сразу понимает, где я. И сразу идёт ко мне…

Когда она замерла, выпалив всё, что было на душе, Селена осторожно погладила её плечи и вздохнула. Мир до сих пор поделён на тех, кто был на войне, и на тех, кто прятался за стенами города, за его магической защитой.

Хоста перестала вздрагивать, немного успокоилась, и только тогда с грустной насмешкой Селена предложила:

— Давай попросим Трисмегиста выбросить Ильма в войну? За стены города? Пусть встретит и магические машины, и одичавших оборотней…Может, тогда он сумеет понять тебя…И почему это эльфы не такие мудрые, как драконы, которым наплевать на расовые различия?

Женщина-эльф отступила от хозяйки места и печально опустила голову.

— Одну не оставлю, — строго сказала Селена и взяла её за безвольную руку. — Сейчас зайдём в Тёплую Нору, успокоишься, и пойдём в столовую, чтобы не пугать Азалию.

Они и правда молча посидели в гостиной, пока из столовой не начали выходить дети, которые так обрадовались, что здесь сидит Хоста, как будто и не проводили с нею полдня за Лесной оградой. Селена наблюдала, как постепенно Хоста не только успокаивается, но и веселеет, и ругала Ильма в душе дураком.

— Почему в высших заведениях Города Утренней Зари и в храмах не преподают психологию? — спросила она у Джарри уже в личных комнатах, укачивая своего малыша. — Насколько легче было бы тогда Ильму понять Хосту.

— Нет, не получилось бы. — Джарри смешно почесал затылок, размышляя. — Уроки по психологии у нас есть. У эльфов тоже. Но у них же есть непреложный закон: в любой ситуации эльф должен держать лицо. И этот закон перебивает все психологические выверты. То есть…Ильм не понимает, почему Хоста не воспользуется этим законом и хотя бы не сыграет настоящую эльфийскую женщину, ведя себя подобающим образом. Он готов убрать из поместья всю обслугу из других рас — ведь есть эльфы из обедневших семейств, которые готовы работать на богатых представителей расы, что не противоречит основам эльфийских межличностных законов. Он готов на это, пусть даже платить такой прислуге придётся гораздо больше.

— То есть он не понимает, почему она не хочет бросать здешних детей.

— Ты права. Наши дети, даже эльфы, раскрепощённей и ведут себя открыто в чувствах. Если Хоста переберётся в поместье Ильма, открыто она сможет вести себя