Занавески - Михаил Алексеевич Ворфоломеев

Р е п е н к о. В простой магазин ходит простой начальник!

Е в г е н и я  Л е о н и д о в н а. Пойду полежу… Извините… (Уходит.)

К л а в а. Ты что задумал?

Р е п е н к о. Клава! Ты у меня под ногами не путайся. Не путайся, говорю! Подвернешься — затопчу!

К л а в а. Ты не блажи, а давай как есть.

Р е п е н к о. Пока не знаю как. Как в центрифуге! Вроде и голова большая, да встать нельзя. На испуг брать буду. Получится — считай, каждый год на Черном море мокнуть будешь, пока не обшелушишься! А нам больше Черного и не надо. Дальше горы. А писатель-то он хороший, нет?

К л а в а. Кто его читал?

Р е п е н к о. Не знаем мы своих врагов. А раньше про каждого обстоятельно — где был, что ел… Народ должен знать, что он там пишет! Пусть бы коротенько отчет давал! Хотя бы соседям! Пойду бриться. Рубаху мне и костюм!

Свет гаснет. Высвечиваются  К о п е й к и н  и  Б е с.

К о п е й к и н. А что ты взъелся на этого писателя? Живет да живет.

Б е с. Он еще не вызрел, жить ли ему дальше. А сейчас я столкну людей, от столкновения произойдет ситуация. Ситуация выльется в конфликт. А конфликт — это магниевая вспышка, в которой ясно видно, что куда пойдет. И так далее. Процесс этот в принципе бесконечен.

К о п е й к и н. Ты меня вроде как учишь?

Б е с. Ты угадал.

К о п е й к и н. А зачем? Куда я потом с твоими знаниями? Ты мне лучше вот что скажи. Зачем такие, как Репенко?

Б е с. Не я их выдумал, друг мой Копейкин, их произвела, напитала и содержит среда обитания. Вот живешь ты с Репенко, и сам ты немного Репенко.

Звонок.

Ну вот, он готов. А готов ли Изюмов?

Высвечивается  И з ю м о в. Он входит с  Р е п е н к о  и  К л а в о й.

Р е п е н к о (оглядывается). Чистенько! Уютненько! Здравствуйте! Будем знакомы. Ефим Григорьевич Репенко. Подруга моя, Клава.

И з ю м о в. Чем обязан?

Р е п е н к о. А вы садитесь. Получен сигнал.

И з ю м о в. Какой?

Р е п е н к о. Начну изначально. Находясь у Клавы Копейкиной, а она соседка ваша… Находясь у Клавы по случаю отсутствия ее мужа… Муж у нее при смерти. Не слыхали? Тормозную жидкость дернул! Один уже помер, ждем теперь Гошу.

И з ю м о в. Извините, нельзя ли покороче?

Р е п е н к о. Можно. Влипли вы, Андрей Дмитриевич! Клава, сядь! Не торчи перед взором.

И з ю м о в. Да вы кто, собственно говоря?

Р е п е н к о. Докладываю! Репенко! Был, между прочим, девятнадцать лет назад вашим участковым. Ах, Лиза, Лиза, Лизавета! Я люблю тебя за это! Клава, ты слушай! Главное, Клава, слушай, и все! Вы, собственно, как-то и не доложились? Кем изволите быть?

И з ю м о в. Вам что надо?

Р е п е н к о. Тут дело серьезное! Мы сначала с Клавой так, а потом эдак. Тут ведь какая загвоздка? Бабушка-то Лизина рассказала, как вы внучку ее покупали. Работорговля. Девушка несовершеннолетняя и, как нам известно, больна эпилепсией. Бабка вредная, ничего против не имею, но факт, а? Удостоверившись, вижу — факт! Поначалу я, верный долгу и Отечеству, кинулся было, да вспомнил, что от службы отставлен… в самом начале карьеры. Несправедливо, между прочим. Очень несправедливо! Капитан, начальник наш. Козел. Пьешь, говорит! А я действительно пил! Но исключительно на чужие! Чтоб я свой рубль пропил? Клава, скажи!

К л а в а. Никогда!

Р е п е н к о. Люди давали. Хулиганья было много? Много! Сейчас какой хулиган — к родителям. Сразу им, с порога, — мол, накажу! Те в трепет душевный — и за кошельки! А тут дело серьезное! И потом, как она почти вдова, а я сирота, то вообще — попрошу. Тут ведь по совести надо в положение войти! Мне нынче как жить? Я в охране… Сто двадцать! При нынешней жизни это разве деньги? А скоро пенсия…

И з ю м о в. Я вас не понимаю! Вы что хотите?

Р е п е н к о. Вот народец! Вы, которая интеллигенция, ох и опасный народец! Так и норовит в словах запутать. А я тебе так скажу! Все ты понял! Лизу, соседку несовершеннолетнюю, больную, сироту! Склонял к сожительству! Бабушка ее — свидетель! Мы с Клавой — свидетели! Сегодня от тебя пришла с пакетом, а после, одевшись в буржуйский костюм, такие речи завела, что мы с Клавой сами не знаем, что делать. Если мы слышали, значит, и за это можно сажать! Вот до чего ты довел слабоумненькую сироту! Зачем тебе это надо? Ты, может, извращенец какой?! Раз уж у нас дело дошло до гласности, то я тебя так оглашу, что тебе потом лет пятнадцать не книги, а ответы писать! И если ты решил, что советскому человеку все можно, я тебе докажу обратное!

К л а в а. И потом, вовсе мне не понятно, за что вы ей деньги давали?

И з ю м о в. За красоту… За красоту! Вы же привыкли бесплатно всем пользоваться! Пусть гнилье, да бесплатно… И потом, это мое личное дело!

Р е п е н к о. Ты про личное забудь! Твое личное в кармане! Ты девочке как мозги запудрил, что она норовит за границу удрать, а?!

И з ю м о в. Что вам от меня надо?

К л а в а. Так вот и я красивая была, а ведь ни одна собака денег не давала…

И з ю м о в. Надо было требовать! Надо было… Пусть бы тот, ваш первый мужчина, принес бы и подарил вам колье из жемчуга! Дорогие розы! Пусть бы!

К л а в а. Репенко, что ли?

И з ю м о в. Какой Репенко?

К л а в а. Да вот он… Он и был первым…

Р е п е н к о. Хоть ты и писатель, а дурак! Да разве бабе твоей кольи нужны?! А я ей в дых дал, а она на пол — брык! И я уже сверху! И никуда не денешься, моя!

К л а в а. Мы зачем сюда пришли-то?! Вспоминать, как ты меня обрюхатил?! Будем мы с него деньги брать?

И з ю м о в. Какие деньги?