Сияющая пустота. Интерпретация "Тибетской книги мертвых" - Франческа Фримантл

Несмотря на то, что со стороны человек кажется мёртвым, «внутреннее дыхание», или, как сказано в тексте, «внутренняя пульсация» сохраняется в нём до тех пор, пока прана не покинет тело окончательно. Некоторое время, определяющееся индивидуальными особенностями и обстоятельствами, человек остаётся либо в осознании сияния, либо в обморочном состоянии. У большинства людей этот этап продолжается считанные секунды, но опытные практики способны пребывать в состоянии сияния несколько дней или даже недель. Подлинная смерть наступает лишь тогда, когда красная и белая бинду снова разделяются, высвобождая заключённую между ними неразрушимую бинду. Отделившись друг от друга, они возвращаются к оконечностям авадхути и выходят наружу в виде капли красноватой жидкости из ноздрей и капли белесой жидкости из половых органов. Это признак окончательной смерти. Что касается неразрушимой бинду, в которой нераздельно слиты друг с другом тончайшие сознание и прана, то она покидает тело через один из девяти или десяти выходов. Если умирающий совершает перенос в одну из чистых земель, то неразрушимая бинду поднимается прямо вверх по авадхути и выходит через брахмарандхру — «отверстие Брахмы», расположенное в темени. Но во всех прочих случаях она переходит из авадхути в один из боковых нади, после чего покидает тело через нос, рот, глаза, уши, задний проход, половые органы, пупок или лоб (иногда различаются две точки выхода на лбу — между бровями и над линией волос). Выход, избранный неразрушимой бинду, указывает на то, в каком из миров предназначено переродиться умершему в соответствии с его кармой.

* * *

Вся это последовательность растворений, достигающая вершины в опыте сияния, тождественна процессу, который, не претерпевая смерти тела, проходят практики божественной йоги на стадии «достижения совершенства».[122] Йогин заставляет прану входить в авадхути и растворяться там какое-то время спустя, а красную и белую бинду — соединяться и перемещаться вверх и вниз по центральному нади. В результате медитирующий всё глубже и глубже постигает пустоту и переживает блаженство всё полнее. Этому способствуют определённые позы и телодвижения, дыхательные техники и образы для визуализации, но по существу это всего лишь процесс освобождения от привязанностей на глубочайшем уровне самоотождествления с физическими, эмоциональными и ментальными компонентами нашего обыденного состояния. Йога стадии «творения» подготавливает подходящие условия для этого процесca и помогает йогину обрести необходимые навыки медитации. На стадии «творения» наше обыденное мировосприятие превращается в священное видение, и в конце концов всё сущее начинает восприниматься как проявления божества — игра пробужденного сознания. А на стадии «достижения совершенства» это видение истинной сущности вещей преображается в живую реальность.

Эта реализация лучезарности и есть достижение дхармакайи. Её сравнивают со смертью и глубоким сном без сновидений, в которых мы достигаем состояния дхармакайи неосознанно. Но для тех, кто способен входить в это состояние осознанно и глубоко и оставаться в нём длительное время, оно становится чем-то безмерно большим, нежели просто переживание покоя, ясности, радости и свободы от понятийных представлений. Сияние несёт в себе полноту пробужденности — совершенное слияние с сознанием всех будд, всех пробужденных существ всего пространства и времени. Несмотря на то, что в текстах говорится, будто оно является перед нами или брезжит, подобно утренней заре, в действительности оно присутствует постоянно, хоть и скрыто от нашего взора. Но вот тучи расходятся, и солнце, скрывавшееся за ними, предстаёт нам во всём своём великолепии. Это и есть обнажённое осознание — естественное, изначальное состояние сознания, в котором растворяются без остатка все представления об отдельном «я». В «Освобождении посредством слушания» это состояние соответствует заключительному моменту бардо умирания.

Дхармакайя — это аспект внеформенности, источник всех явлений. Как из дхармакайи рождаются самбхогакайя и нирманакайя, два аспекта формы, так и тончайшая, неразрушимая бинду вновь порождает тонкое и плотное тела. После того, как завершается пребывание во внеформенном состоянии сияния, перед медитирующим предстают три видения света, а затем вновь возникают в обратном порядке тонкие элементы. Из них образуется тонкое (так называемое «иллюзорное») тело, имеющее облик избранного божества. Оно соответствует самбхогакайе и видимо только тем, кто достиг той же ступени практики. В иллюзорном теле йогин может путешествовать, куда пожелает, преображаться, испускать эманации и совершать просветлённые действия на благо других живых существ, оставаясь при этом в состоянии самадхи или глубокой медитации. Эта фаза аналогична сну со сновидениями, а также бардо в исконном значении этого слова, т. е. промежутку от смерти до перерождения. Во сне мы облекаемся в тело сновидений (ещё одна разновидность иллюзорного тела) и действуем в мире сновидений, неподвластном нашему контролю. А после смерти мы облекаемся в тонкое тело бардо, посредством которого и воспринимаем весь опыт пребывания в этом бардо. Среди техник, относящихся к стадии «достижения совершенства», есть приёмы, позволяющие проявить все три разновидности тонкого тела как самбхогакайю.

Наконец медитирующий выходит из самадхи и возвращается к повседневной жизни в очищенном и преображённом физическом теле, которое соответствует нирманакайе. Этой стадии соответствуют перерождение и пробуждение от сна. Перерождение здесь эквивалентно заключительному мгновению бардо существования — вхождению в материнское чрево в момент зачатия. Работа с тремя этими началами в течение жизни и обретение мастерства в этой практике суть средства, позволяющие нам «проявить трикайю», как сказано в стихе о сущности бардо жизни. В ходе смерти, бардо и перерождения нам предоставляются возможности пробудиться в соответствующей сфере просветления. Вот почему принцип трикайи так важен в связи с «Освобождением посредством слушания».

* * *

В первой же фразе «Освобождения посредством слушания» сообщается, что трактат этот «открывает средства освобождения в бардо, пригодные для практиков средней ступени». Имеется в виду, что для работы по описанным далее методам человек обязательно должен получить практические устные наставления о том, как распознавать истинную, предельную природу реальности и осознанно пребывать в ней. Это знание приобретается не из книг, а только путём непосредственной передачи от гуру к ученику в момент слияния сознаний, в процессе нисхождения, исполненного силы пробужденного присутствия. Практикующие наивысшей ступени, овладевшие техниками йоги в совершенстве, в момент смерти не нуждаются ни в какой помощи: их сознание просто сливается с дхармакайей. Этот лучший из возможных способов встретить смерть описывается в стихе, посвящённом сущности бардо умирания:

Ныне, когда бардо умирания брезжит предо мной,Я отрину присвоение, привязанности и ум, охваченный желаниями,Вступлю, не отвлекаясь, в чистую сущность наставленийИ перенесусь в пространство вечносущего самосознания.Покидая это обусловленное тело из плоти и крови,Я пойму, что оно есть преходящая иллюзия.

Как явствует из этого стиха, в бардо умирания желательно совершить так называемый перенос (соответствующий тибетский термин буквально означает «перемещение из одного места в другое», «переезд в новый дом»).[123] Будучи заточены в восприятии трёхмерного пространства, мы полагаем, будто сознание, или «дух», покидает тело в момент смерти, а затем возникает вновь где-то «в другом месте». Но в действительности нет никаких «измерений» и никаких «мест». Как сказано в Гухьясамаджа-тантре», сознание пребывает в пространстве, а пространство — нигде.

Шесть миров существования сотворены сознанием. Как ни трудно порой бывает это признать, обстоятельства нашей жизни всегда идеально соответствуют кармическим структурам, сложившимся в нашем потоке сознания. Мы сами творим свой мир, проецируя вовне свои ощущения и мысли. Мы не осознаём этого лишь потому, что на плотном уровне двойственность проявляется чрезвычайно ярко: нам кажется, будто наше сознание отделено от тела, наше «я» — от «я» других живых существ, а индивид — от окружающей среды. Но, по мере того как обостряется восприятие тонких уровней, единство сознания и тела и взаимосвязь внешнего и внутреннего миров становятся всё более и более очевидными. А на тончайшем уровне все различия исчезают: сознание здесь тождественно телу, и единство это охватывает собою всё сущее.