Назовите как хотите - Рассел Джеймс

Линкольн кинулся вперед. Но только он попытался помочь своей супруге, она завизжала:

— Что ты делаешь здесь, ублюдок? Убери от меня свои грязные руки!

— Но, детка… — начал было Линкольн, когда она пробегала мимо него.

Фрэнки попытался встать, но тут на него накинулась Глория. Носок ее туфли съездил ему по физиономии.

— По машинам! — завопила она.

Она навалилась на Фрэнки и принялась молотить его кулачками по голове. В рукопашной Фрэнки никогда не тушевался, а уж перед женщиной — тем паче, будь она трижды разъяренной фурией. Вот только теперь Микки схватил его за шкирку и оттащил прочь.

— Спасибо, приятель, — пробурчала Глория, потом: — Ты вместе с этим подонком, Линк?

— Что ты!

— Тогда убирайся отсюда к чертям собачьим!

Взревел мотор. Вспыхнули фары. Линкольн вздрогнул и бросился к машине. Кроме света этих фар, на стоянке не было видно ни зги. Складывалось впечатление, что дождь подпитывался водой прямиком из озера. Глория обернулась, чтобы удостовериться, что Микки больше не нужна помощь. Да она ему была бы и не нужна, вот только…

— Сзади! — взвизгнула она.

Он почти обернулся, когда подоспевший Паттерсон запустил в него гаечным ключом, целясь в голову. Полуоборота было достаточно. Микки и Паттерсон стояли, освещенные фарами. Ключ угодил Микки в предплечье, рука бессильно повисла, — но кулак здоровой руки впечатался Паттерсону в солнечное сплетение. Громила согнулся пополам. Он потянулся было за ключом, но Микки двинул его вторично, ударив всем корпусом, увлекая громилу на землю. Гаечный ключ, звякнув, упал на асфальт. Оба оказались на асфальте. Фрэнки остался без присмотра. Рука его скользнула за пистолетом, но Глория была ближе. Она нагнулась, но не смогла его достать. Он навалился на нее, и оба покатились по скользкой грязи, точно одно тело. Докатившись до сверкающего оружия, она вытянула руку и оттолкнула его. Фрэнки пополз было за ним, но она вцепилась ему в уязвимое для любого мужчины место. Тот завопил и откатился обратно.

Раздался выстрел.

Пуля срикошетила от асфальта и шваркнулась о машину. Лежавшие на асфальте Фрэнки и Глория осторожно подняли головы. Над ними возвышалась Стречи, целясь из пистолета в голову Фрэнки. С нее тоже ручьями стекала дождевая вода.

— Руки за голову! — возопила она. — Повернись! Лицом на асфальт!

Фрэнки злобно посмотрел на нее:

— Я не собираюсь…

— Считаю до трех! — отрезала она. — Раз! Два…

Фрэнки перевернулся и лег лицом вниз.

— Я сказала — руки за голову!

— Господи Иисусе!

— Бесполезно! У Боженьки сегодня отгул.

Рядом с ней замаячил Микки Старр.

— Где Линкольн?

— В машине. Что Паттерсон?

— В отрубе.

— Так, Фрэнки, — сказала она. — Ползком, налево от машины — туда, где Паттерсон. Присоединишься к нему.

— Что-о?

Он попытался подняться. Она взвела курок.

Фрэнки медленно пополз в сторону Паттерсона.

Они последовали за ним. Увидев, что Паттерсон лежит неподвижно, Стречи обернулась к Микки:

— Может, ты и Фрэнки вот так же? Чтобы не связывать?

— Ага. Давай в машину. Я с ними разберусь.

Глаза ее сузились.

— В смысле?

— Где Линкольн?

— Здесь. — В голосе звенело мрачное торжество. Вышеупомянутый субъект держал Клайва за руку. Роскошные блондинистые пряди последнего беспомощно налипли ему на лицо, а вот лысина Линкольна нисколько не изменилась. Ну, разве что влажно заблестела.

— Может, Клайва к этим двум?

Микки быстро ответил:

— Я бы предпочел, чтобы к этой парочке присоединился ты. Клайв едет с нами.

Челюсть Линкольна отвисла — но не успел он ничего сказать, как заговорила Глория:

— Линк не с ними, Микки.

— Он с ними приехал.

Стречи поддержала ее:

— Мы не можем оставить Линкольна с этими подонками. Он на нашей стороне.

— И они когда-то были на нашей стороне.

— Да тут десять сторон, Микки! Но Линкольн — честный человек. Присмотри пока за этими двумя, а мы уж тут сами…

Микки сердито пожал плечами и вместо Линкольна наподдал Фрэнки:

— Неприятностей хочешь?

Стречи отвела Линкольна и Глорию в сторону и сказала:

— Возьмете машину Фрэнки.

— Ничего подобного! — фыркнула Глория. — Я тебя, конечно, люблю, Линк, милый, — но с тобой я не поеду.

Он сиял, точно фонтанный херувимчик:

— Ну же, детка, — дай мне передышку, а?

— Я знаю, что ты собираешься мне сказать, Линк, милый, и сколько это продлится. Возьми машину Фрэнки. Я остаюсь с Клайвом.

Вмешалась Стречи:

— Клайв едет со мной. А вы с мужем добирайтесь как хотите.

— Еще чего! Мне что — автобуса ждать?

— Вас подвезет Микки. Мне очень жаль, Линкольн, — но вам лучше уехать одному.

— К-куда?

— Обратно в аэропорт… Не знаю. Во всяком случае, подальше от ди Стефано.

Моргая, он посмотрел на женщин, безжалостно взиравших на него сквозь струи дождя, и поплелся прочь.

Подошел Микки. Стречи обратилась к нему:

— Линкольн поедет на их машине. Так что мы берем остальные, а эта парочка пусть остается — может, потонут?

— Где встречаемся?

— Не стоит договариваться при них — если, конечно, они в сознании.

— Один — точно в сознании.

Стречи кивнула в сторону Глории:

— У них в отеле. Пошли, Клайв, — будешь указывать дорогу.

Он захлюпал к ней. Заговорила Глория:

— Микки, ключи у меня. Слушай, ты доверишь мне подогнать машину?

— Почему нет?

— Просто спрашиваю.

И Глория пошлепала по лужам к автомобилю, оставив Микки наедине с двумя распростертыми на земле промокшими телами. Он ухмыльнулся:

— А теперь плывите домой.

Фрэнки процедил:

— Попадись мне еще раз…

— Не искушайте меня!

Одна из машин, развернувшись, выехала с парковки, чавкая колесами по грязи. Раздался рев мотора — это завелась вторая. Эта последняя двинулась в их сторону. Фрэнки с трудом поднялся на колени. Микки прицелился в него:

— Не двигаться!

С секунду Фрэнки неподвижно смотрел перед собой, ожидая, что произойдет. Микки пожал плечами.

— Сам напросился, — вздохнул он и взвел курок.

— Нет! — закричал Фрэнки и послушно опустился в лужу.

Глория тем временем подогнала машину. Микки открыл дверцу, пнул напоследок лежащих — мол, добро пожаловать в Шотландию! — и забрался внутрь.

Они сразу же включили обогреватель — но тот только нагрел мокрую одежду, ни на йоту не высушив ее. Та вода, что все же выпарилась, осела туманом на стеклах, и ее пришлось вытирать рукавами. Из-за дождя видимость составляла не больше десяти ярдов. Дальше царила непроглядная темень. Мимо пронеслись два одиноких дома — их бледные огни слабо мерцали во мраке. Они пробирались по залитой дождем дороге, пролегавшей вдоль озера. Самого озера не было видно. Собственно, ничего не было видно.

Микки спросил:

— Далеко нам ехать?

Глория, сощурившись, посмотрела сквозь лобовое стекло:

— Да пока не знаю.

— Ты такая же мокрая, как я?

— Насквозь. Хорошее было платье. Только сегодня купила. Как твоя рука — ну, та, куда тебя тот тип ключом ударил?

— Как будто ревматизм.

— Ты был молодцом.

— Ты тоже.

С секунду она смотрела на него, потом ей пришлось сконцентрироваться на дороге.

— Прости, что спрашиваю, — ты со Стречи или как?

— Было дело.

— В ресторане? Мы ведь были далеко не откровенны друг с другом, правда?

— Серьезно?

Она усмехнулась:

— Ты когда-нибудь играл в покер? Ну, сидит компания друзей за одним столом, болтают, пьют и смеются — на лицах у всех улыбки, и в то же самое время каждый старается подсидеть другого.

— Неужели мы и вправду так выглядели?

— Да ладно. Ты злился на Клайва, потому что он — плохой парень. Она злилась на меня, потому что я увела у нее мужика. Ты ведь знал, что они были вместе, Микки?

— Были.

Глория подалась вперед, чтобы лучше видеть дорогу:

— Так, значит, ты — просто друг?

— Угу.

Она ничего не ответила, так что он спросил:

— А что?

— Я просто… я подумала, что она тебе нравится.

На это он отвечать не собирался.

— Сколько еще осталось?

— Я что-то ничего не узнаю.

— Замечательно. Мы вообще правильно едем?

— Сама не знаю. Видишь ли, машину всегда вел Клайв. Когда сидишь на пассажирском сиденье, мало что замечаешь.

— Тебе вообще знакомы окрестности?

— Какие окрестности? Кроме асфальта, я ничего не вижу.

— Как называется эта местность?

— Понятия не имею.

— Глория!

— У тебя голос совсем как у Клайва. Наверное, акцент такой же. — С этими словами она положила ладонь ему на колено. — Только низкий.