Извращенное притяжение - Кора Рейли

затянулась. Я больше никогда не буду курить. Ее нервная энергия подсказала, что она нуждается в чем-то покрепче табака. Наркотики. Я не могла поверить, что пошла по ее стопам и угодила в ловушку зависимости. Я поклялась, что больше никогда ни к чему не прикоснусь. Никогда не стану той презренной женщиной, что была до меня.

— Динара, — нерешительно начала она. — Я никогда не хотела, чтобы ты пострадала. Я была в плохом душевном состоянии. Была полна отчаяния.

Я, шатаясь, подошла ближе к ней, яростные слезы жгли мне глаза.

— Отчаяния?

— Твой отец…

Не знакомые, слишком сладкие, слишком сильные духи проникли в мой нос, вызывая яркие воспоминания, от которых у меня чуть не подкосились ноги.

— Мой папа запретил тебе принимать наркотики. Он хотел, чтобы ты воспитывала мня. Он позаботился о тебе, чтобы ты стала мне матерью. Папа дал тебе денег, чтобы тебе больше не пришлось продавать свое тело.

— Я никогда ни о чем таком не просила. Я была счастлива с тем, что у меня было.

Я с трудом сглотнула. Она совсем не казалась виноватой.

— Я не знала, что эти люди делали с тобой. Они причиняли боль тебе, а не мне.

Я не могла поверить в ее дерзость.

— Есть записи с этим инцидентами. Ты во многих из них говоришь мне быть милой с этими ублюдками. Ты записывала произошедшее. Ты знала, не притворяйся, что не имела понятия!

— Я… меня накачивали наркотиками.

— Ты можешь винить их или моего отца, но ты настоящий монстр, Иден. По крайней мере, они меня не знали. Ты должна была любить меня.

Она сделала движение, чтобы встать, но Адамо послал ей предостерегающий взгляд.

— Я была слишком молода, когда родила тебя. Я даже не хотела ребенка, — сказала она, переводя взгляд с него на меня.

Сигарета между ее пальцами почти догорела.

Я сжала губы, вспоминая слова папы. Моя мать не хотела меня. Она хотела сделать аборт, но папа не разрешил. Он не позволил ей избавиться от его ребенка. Я не обижалась на нее за то, что она не была готова к ребенку, даже за то, что она хотела сделать аборт, но я ненавидела ее за использование меня в том, как она позволяла другим оскорблять меня только для того, чтобы она могла жить той жизнью, о которой мечтала. Этого я никогда не прощу.

— Мать должна защищать свое дитя от всякого зла, а не бросать его на этот путь. Я любила тебя. Я доверяла тебе, а ты все разрушила. Ты разрушила мою жизнь.

Она указала на меня.

— Ты сейчас стоишь здесь и выглядишь сильной.

— Я здесь из-за папы, потому что он меня защитил.

— Не будь как он, не убивай меня, Динара. Я могу уехать из Штатов, чтобы ты больше никогда меня не видела.

— Возможно, ты и можешь убежать от случившегося, но не я. Это всегда будет частью меня.

Мать бросила оценивающий взгляд на Адамо, словно сомневаясь, что он может стать ее спасением. Она не знала его. Он последний человек, от которого можно ожидать пощады.

— Тебе когда-нибудь снились кошмары из-за того, что ты сделала со мной? — я спросила.

— Римо Фальконе позаботился, чтобы я не забывала о произошедшем, — произнесла она, но не сказала этого так, будто это причинило ей боль из-за меня. Ее голос звенел от жалости к себе. Она встретилась взглядом с Адамо. — Он твой брат. Ты же знаешь, какой он. Ты ей сказал?

— Что бы ни сделал мой брат, это ничто по сравнению с тем, что ты сделала со своей собственной дочерью, — прорычал Адамо, его глаза сверкали яростью.

Моя собственная жажда крови ответила. Я не понимала, почему до сих пор разговариваю с ней. Быть может, в глубине души я надеялась, что она поймет, что сделала, как разрушила доверие маленького ребенка и разрушила мою жизнь, но я не получу удовлетворения от честных извинений. Моя мать неспособна видеть свои ошибки.

Я достала пистолет из кобуры под кожаной курткой. Моя мать вскочила на ноги с поднятыми руками.

— Пожалуйста, Динара. Ты не почувствуешь себя лучше, если убьешь меня. Ты будешь виновата.

— Виновата? — прохрипела я. — Так же виновата, как ты себя чувствуешь за то, что сделала со мной?

Я подняла пистолет и направила его прямо ей в голову. Ее безумные глаза обшаривали комнату в поисках возможности сбежать, спастись. Мой палец на спусковом крючке дрожал. Мне нужно только нажать на курок, чтобы покончить с этим, но я не могла пошевелиться. Я не была уверена, что удерживает меня. Я не любила женщину, стоявшую передо мной, но до этого момента крошечная, глупая часть надеялась, что все окажется большим недоразумением, что есть объяснение, которое докажет невиновность моей матери. Я знала, что этого не случится, но мое сердце глупо цеплялось за надежду. Я хотела найти мать, которую могла бы полюбить, мать, которую я могла бы простить. Женщина передо мной не была такой.

Я отвернулась, не в силах смотреть на нее. Адамо тронул меня за плечо, заглядывая в глаза.

— Я не могу, — сказала я почти бесцветным голосом, опуская пистолет.

— Хочешь, чтобы я…

— Нет, — быстро ответила я.

Я положила пистолет на столик. Краем глаза я заметила, что мама нерешительно подошла к нам.

— Ты не пожалеешь, клянусь. Теперь, когда ты решила пощадить меня, Римо отпустит меня, как ты и сказала. Я уйду и никогда не вернусь. Но… — она облизнула губы. — Твой отец будет охотиться за мной. Мне понадобятся деньги, чтобы добраться до Европы и начать там новую жизнь.

Выражение лица Адамо сменилось абсолютной яростью.

— Ты просишь у Динары денег?

Иден сделала шаг назад.

— Если она хочет, чтобы я жила, и моя смерть не была на ее совести, мне нужны деньги, чтобы сбежать от Григория.

Новые слезы прижались к моим глазным яблокам.

— Точно так же, как в прошлый раз тебе нужны были деньги, но тогда ты не могла попросить их у меня, поэтому продала меня старикам, которые приставали ко мне.

Меня начало трясти, гнев и полное отчаяние боролись внутри меня. Я вырвала нож из кобуры и резко обернулась. С хриплым криком я вонзила клинок ей в грудь. Ее глаза расширились, а губы приоткрылись в беззвучном крике. Затем она рухнула на пол, увлекая меня за собой, потому что я все еще сжимала нож. Я опустилась на колени рядом с ней. Выпустив нож, я схватила ее за плечи и начала трясти.

— Как ты могла так