Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов - Сэмюэл Ричардсон

Вотъ въ какомъ видѣ весь сей споръ долженъ быть представленъ. И такъ стыдись, нѣжность! Которая не можетъ стерпѣть словъ стихотворца. Стыдись, дѣвическая скромность. И, если ты можешь быть убѣждена, Клари, то покорись волѣ тѣхъ, коимъ ты обязана послушаніемъ, и проси у всѣхъ твоихъ родственниковъ забвенія и прощенія въ безпримѣрномъ упрямствѣ.

Письмо мое продолжительнѣе, нежели какое я думалъ когда нибудь тебѣ послать, послѣ какъ ты по своей дерзости запретила мнѣ писать. Но мнѣ приказано обьявить тебѣ, что всѣ твои родственники столько же утомлены, содержа тебя въ заключеніи, сколько ты, снося оное. И такъ пріуготовляйся къ скорому отъѣзду къ твоему дядѣ Антонину, который несмотря на твой страхъ, велитъ поднимать свой мостъ, когда захочетъ, который будетъ принимать къ себѣ гостей по своему произволенію, и который неразломаетъ своей домовой церькви для того, чтобъ тебя излѣчить отъ сего отвращенія, какое ты начинаешь имѣть къ мѣстамъ определеннымъ въ божественной службѣ: мысль сія тѣмъ глупѣе, что если бы мы захотѣли употребить насиліе, то покой твой столько же бы былъ способенъ, какъ и всякое другое мѣсто, къ отправленію обряда.

Предубѣжденіе твое противъ Г. Сольмса чрезвычайно тебя ослѣпило. Чувствительность и соболѣзнованіе заставляютъ насъ открыть глаза. Сей честной человѣкъ одной только тебѣ кажется презрительнымъ; и въ уѣзномъ жителѣ, который по своей разсудливости не хочетъ быть беспутнымъ петиметромъ, я не вижу, чего бы болѣе должно желать со стороны обхожденія. Въ разсужденіи его свойства надобно тебѣ прежде его вызнать, чтобъ по томъ судить.

На конецъ я тебѣ совѣтую разпологаться за благовременно къ сему краткому путешествію, какъ для собственнаго своего спокойствія, такъ и для увѣренія своихъ родственниковъ, что по крайнѣй мѣрѣ въ чемъ нибудь безъ огорченія можешь ты имъ показать послушаніе. Ты меня будешь щитать между ими, если тебѣ угодно будетъ дать мнѣ такое письмо, хотя я твой братъ.

Жамесъ Гарловъ.

П. П. Если ты соглашаешься принять Г. Сольмса, извинись предъ нимъ въ своемъ поступкѣ, дабы послѣ могла видѣть его въ какомъ нибудь мѣстѣ съ меньшею застѣнчивостію, то онъ пріѣдетъ, куда тебѣ угодно. Если ты желаешь также прочесть договорныя статьи прежде, нежели тебѣ ихъ принесутъ для подписанія; то они тотчасъ къ тебѣ. будутъ присланы. Кто знаетъ, не послужатъ ли они тебѣ къ вымышленію новаго возраженія? сердце твое свободно, ты ето знаешь. Безъ сомнѣнія сіе должно быть справедливо, ибо не говорила ли ты о томъ своей матери? И можетъ ли благочестивая Кларисса притворяться?

Я не требую отъ тебя отвѣта. Онъ не нуженъ. Однако спрошу тебя, Клари, не имѣешь ли ты еще какого нибудь продолженія?

Конецъ сего письма столько мнѣ оскорбительнымъ показался, хотя онъ могъ быть приданъ и безъ участія прочихъ, что я тотчасъ взяла свое пѣро въ намѣреніи писать къ своему дядѣ Юлію, дабы по твоему совѣту земля мнѣ была возвращена. Но сія смѣлость изчезла, когда я представила себѣ, что не имѣю такого родственника, который бы могъ меня подкрѣпить, и что таковой поступокъ послужилъ бы только къ раздраженію ихъ, не соотвѣтствуя моимъ видамъ. О! Естьли бы Г. Морденъ здѣсь былъ.

Не весьма ли несносно для меня, которая недавно почитала себя любимою всѣми, не имѣть никого кто бы могъ сказать слово въ мою пользу, принять участіе въ моихъ дѣлахъ, или дать мнѣ убѣжище, если бы необходимость меня принудила искать онаго; для меня, которая по своему тщеславію думала, что имѣю столько друзей, сколько знаю особъ, и которая ласкалась также, что не совсѣмъ ихъ недостойна; потому что и въ томъ и въ другомъ полѣ, во всѣхъ состояніяхъ, между бѣдными, какъ и между богатыми, все что носитъ образъ моего творца, имѣло справедливое участіе въ нѣжной моей любви. Дай Богъ, любезная пріятельница; чтобъ ты была за мужемъ! Можетъ быть Г. Гикманъ по твоей прозьбѣ согласился бы принять меня въ свое покровительство до конца сей бури. Однако съ другой стороны симъ бы подвергнула я его многимъ безпокойствіямъ и опасностямъ, чего бы не за хотѣла ни за какія въ свѣтѣ выгоды.

Я не знаю, что должно предпринять, нѣтъ, не знаю, да проститъ меня въ томъ небо. Но чувствую что терпѣніе мое изтощилось. Я бы желала… Увы! Не вѣдаю, чего бы могла желать безъ преступленія. Однако желала бы, чтобъ всевышній благоволилъ меня призвать въ свои нѣдра: не нахожу болѣе, что бы могло меня здѣсь прельщать. Что такое есть сей свѣтъ? Что онъ представляетъ привлекательнаго? Благія, на которыя мы возлагаемъ свою надежду, суть столько разнообразны, что не знаемъ, на которую сторону должно обратить желаніе. Половина рода человѣческаго служитъ къ мученію другой, и сама претерпѣваетъ столько же мученій, сколько причиняетъ. Таковъ есть особливо мой случай; ибо повергая меня въ злощастія, родственники мои не стараются о собственномъ своемъ благополучіи, выключая только моего брата и сестры, которые кажется находятъ въ томъ свое удовольствіе, и наслаждаются тѣмъ вредомъ, коего они суть виновники.

Но время оставить перо, потому что вмѣсто чернилъ течетъ только желчь раздраженія.

Письмо LII.

Въ пятницу въ 6 часовъ поутру.

Дѣвица Бетти увѣряетъ меня, что всѣ говорятъ о моемъ отъѣздѣ. Ей приказано, говоритъ она, быть готовою ѣхать со мною вмѣстѣ, и примѣтивъ нѣкоторыя знаки моего отвращенія къ сему путешествію, дерзнула сказать мнѣ, что слышавъ нѣкогда отъ меня великіе похвалы о романическомъ положеніи замка моего дяди, она удивляется видя во мнѣ толикое равнодушіе къ столь сходному съ моимъ вкусомъ дому.

Я ее спросила, отъ нея ли происходитъ сіе безстыдство, или ето есть примѣчаніе ее госпожи.

Отвѣтъ ея гораздо болѣе причинилъ мнѣ удивленія, ето весьма не сносно, сказала она мнѣ, что ей не можно сказать хорошаго и слова, безъ того, чтобъ ее не лишили сей чести.

Какъ мнѣ казалось, что дѣйствительно она почитала свои слова нѣсколько удивительными, не помышляя о дерзости ихъ, то я вознамѣрилась не открывать ея безчинства. Но въ самомъ дѣлѣ сія тварь приводила меня иногда въ удивленіе своимъ безстыдствомъ, и съ того времени, какъ она находится при мнѣ, я видѣла въ смѣлости ея болѣе разума, нежели сколько прежде думала. Ето показываетъ, что наглость есть ея дарованіе, и что щастіе опредѣливъ ее къ услугамъ моей сестры, меньше изьявило ей милости, нежели природа, которая учинила ее больше способною. Я иногда разсуждала, что природа самую меня болѣе произвела для того, чтобъ имъ служить обѣимъ, нежели чтобъ быть госпожею одной или сестрою другой; и съ нѣкоторыхъ мѣсяцовъ щастіе поступаетъ со мною такъ, какъ бы оно того же самаго мнѣнія.

Въ пятницу въ 10 часовъ.

Идя въ свой птичникъ, слышала я, что братъ мой и сестра смѣялись изъ всей своей силы съ своимъ Сольмсомъ и радовались по видимому о своемъ торжествѣ. Большой полисадникъ отдѣляющій дворъ отъ сада препятствовалъ имъ меня видѣть.

Казалось мнѣ, что братъ мой читалъ имъ свое послѣднее письмо; поступокъ очень благоразумный, и который, скажешь ты, весьма много согласуется со всѣми ихъ намѣреніями, чтобъ сдѣлать меня женою такого человѣка, коему они открываютъ то, что по малѣйшей снисходительности должны мы скрывать тщательно въ семъ предположеніи, для пользы будущаго моего спокойствія. Но я не могу сомнѣваться, чтобъ они меня не ненавидѣли во внутренности своего сердца.

Подлинно сказала ему моя сестра, вы ее принудили къ молчанію. Не можно запрещать ей къ вамъ писать. Я объ закладъ бъюсь, что она со всѣмъ своимъ умомъ не рѣшится отвѣтствовать.

Безъ сомнѣнія, отвѣчалъ ей мой братъ, (съ видомъ школьной гордости, которой онъ исполненъ; ибо почитаетъ себя какъ свѣтскимъ человѣкомъ, который сочиняетъ лучше всѣхъ) я думалъ, что далъ ей послѣдній ударъ. Что вы о томъ скажете Г. Сольмсъ?

Письмо ваше мнѣ кажется безотвѣтнымъ, говорилъ ему Сольмсь; но не послужитъ ли оно къ большему ея противъ меня раздраженію? Не опасайтесь, отвѣчалъ мой братъ, и надѣйтись, что мы преодолѣемъ, если вы первый не будете утомлены. Мы уже довольно твердое положили основаніе. Г. Морденъ долженъ возвратится скоро: надобно окончить прежде его прибытія, безъ чего бы она вышла изъ нашей зависимости.

Понимаешь ли дражайшая моя Гове, причину ихъ торопливости?

Г. Сольмсъ объявилъ, что онъ не ослабитъ своей твердости, пока братъ мой будетъ подкрѣплять его надежду, и пока отецъ мой останется непоколебимымъ въ своихъ разположеніяхъ.

Сестра моя говорила брату, что онъ весьма удивительно меня сразилъ въ разсужденіи того побужденія, которое обязываетъ меня имѣть обращеніе съ Г. Сольмсомъ; но что проступки не послушной дочери не должны ему дать права простирать свои насмѣшки на весь полъ.