Рифтеры - Питер Уоттс

– Тут говорится, что это сейсмологическое устройство. Офис Системных операций поставил ее там для изучения естественной радиации и тектоники. Вам следует держаться подальше от нее, она немного горячая, там есть определенное число калибровочных изотопов.

– Неэкранированных?

– Похоже на то.

– А от этого автоматика не сжарится? – хочет знать Лабин.

Наката смотрит на него с открытым ртом, разозленная.

– Да кому это важно! Джуди пропала!

Она уловила смысл. Кен практически не разговаривает с остальными рифтерами; для него такой диалог с сухопутниками – настоящая болтовня.

– Тут говорится, что там есть оптический процессор, – говорит динамик после краткой паузы. – Радиация ему не помеха. Но я думаю, что искусственный интеллект… Мисс Наката права: вашей главной целью…

Лабин перегибается через Брандера и отрубает связь.

– Эй, – жестко реагирует Майк.

Элис смотрит на Кена слепым яростным взглядом и исчезает в люке. Кларк слышит, как она уходит в каюту и задраивает люк. Брандер смотрит на Лабина:

– Может, до тебя не дошло, Кен, но, возможно, Джуди погибла. Мы тут вроде как немного расстроены по этому поводу. Особенно Элис.

Тот кивает без всякого выражения.

– Поэтому мне интересно, почему ты выбрал именно этот момент, чтобы допросить Энергосеть о технических спецификациях какой‑то долбаной сейсмической установки.

– Это не сейсмическая установка.

– Да ну? – Брандер встает, вывернувшись из консольного кресла. – И какого же…

– Майк, – говорит Кларк.

– Что?

Она качает головой:

– Они сказали про оптический процессор.

– Да какая к хре… – Брандер замирает на полуслове.

Злость исчезает с его лица.

– Не гель, – поясняет Лени. – Чип. Вот что они сказали.

– Но зачем им врать? Когда мы можем просто отправиться туда и почувствовать…

– Они не знают, что мы на это способны, помнишь? – Она позволяет себе немного улыбнуться, словно делясь общим секретом с друзьями. – Они ничего о нас не знают. У них есть только наши досье.

– Уже нет, – напоминает ей Брандер. – Теперь они схватили Джуди.

– Они и нас схватили, – добавляет Лабин. – Поместили в карантин.

– Элис. Это я.

Мягкий голос сквозь жесткий металл:

– Заходи…

Кларк открывает люк, заходит внутрь.

Наката поднимает голову с матраса, когда дверь со вздохом захлопывается. Миндалевидные глаза, темные и встревоженные, влажным отблеском сверкают в пригашенном свете. Рука поднимается ко лбу:

– О, извини. Я сейчас…

Она роется в ящике около изголовья койки, где линзы плавают в пластиковых сосудах.

– Эй, нет проблем. – Кларк протягивает руку и останавливает ее буквально в сантиметре от Накаты. – Мне нравятся твои глаза. Я всегда… в общем…

– Да нечего мне тут прохлаждаться, в любом случае, – говорит Элис, поднимаясь. – Я должна быть снаружи.

– Элис…

– Я не собираюсь позволить ей там исчезнуть. Ты идешь?

Лени вздыхает:

– Элис, в Энергосети правы. Слишком большая зона поисков. Если она еще там, то знает, где нас искать.

– «Если?» А где еще она может быть?

Кларк изучает палубу под ногами, обдумывая возможности, и наконец говорит:

– Я… Я считаю, ее забрали сухопутники. Думаю, они и нас заберут, если мы последуем за ней.

Наката пристально смотрит на Лени своими беспокойными человеческими глазами:

– Почему? Почему они это сделали?

– Не знаю.

Элис оседает на койку, Кларк садится рядом.

Какое‑то время обе молчат.

– Мне жаль, – в конце концов произносит Лени, не зная, что еще сказать. – Нам всем жаль.

Наката смотрит в пол, глаза ее сверкают, но слез нет. Шепчет:

– Не все. Кена, кажется, больше интересует…

– У Кена есть причины. Они нам лгали, Элис.

– Они всегда нам лгали, – она говорит тихо, не поднимая глаз. А потом: – Я должна была быть там.

– Зачем?

– Я не знаю. Если бы мы там были вдвоем, возможно…

– Тогда мы бы потеряли вас обеих.

– Ты не знаешь наверняка. Может, это были даже не сухопутники, может, она столкнулась с чем‑то… живым.

Кларк молчит. Вспоминает те же истории, что и Наката. Подтвержденным сообщениям о людях, съеденных Арчи, уже сто лет. Естественно, их было не слишком много: люди и гигантские кальмары редко пересекаются. Даже рифтеры плавают слишком глубоко для таких встреч.

Как правило.

– Вот почему я перестала плавать наверх вместе с ней, ты знала об этом? – Наката передергивается, вспоминая. – Мы наткнулись на что‑то живое, там, в срединных слоях. Оно было ужасно. Какая‑то тварь вроде медузы, мне кажется. Она пульсировала, у нее были такие тонкие водянистые щупальца, почти невидимые, просто висящие в воде. И куча… желудков. Похожих на толстых конвульсирующих слизняков. Каждый имел свой собственный рот, и все они открывались и закрывались…

Лени кривится:

– Звучит мило.

– Поначалу я даже не заметила ее. Она была почти прозрачной, я врезалась прямо в нее, и существо принялось отбрасывать свои части. Главное тело тут же полностью потемнело и втянулось в себя, стало пульсировать, а все эти выпущенные желудки, рты, щупальца остались позади, они все светились, извивались, словно от боли…

– После такой встречи я думаю, что тоже не стала бы туда плавать.

– Самое странное то, что я вроде бы завидовала этой штуке, по‑своему. – В глазах Накаты стоят готовые излиться слезы, но голос не меняется. – Наверное, хорошо уметь… отрезать от себя части, которые тебя выдают.

Кларк улыбается, представляя:

– Да.

Неожиданно для себя она только сейчас понимает: всего лишь несколько сантиметров отделяют ее от Элис. Они почти соприкасаются друг с другом.

«Сколько я уже сижу здесь?»

Лени отодвигается по привычке.

– Джуди так не считала, – Наката. – Ей было жалко части. Она почти разозлилась на основное тело, представляешь? Сказала, что то – слепая тупая масса. Как она там выразилась? «Типичная хренова бюрократия, чуть что, и она сразу приносит в жертву то, что ее кормит». Вот так.

Кларк улыбается:

– Очень похоже на Джуди.

– Она никогда ничего никому не спускает. Всегда отвечает. Мне это в ней нравится, сама‑то я так никогда не делаю. Когда дела идут плохо, я просто… – Элис кидает взгляд на маленькое черное устройство, прикрепленное к стене рядом с подушкой. – Вижу сны. Лени кивает, но ничего не говорит. Не может припомнить, когда еще Элис была такой болтливой.

– Это настолько лучше виртуальной реальности, у тебя гораздо больше контроля. А в виртуале ты всего лишь торчишь в чьих‑то чужих снах.

– Я тоже такое слышала.

– А ты что, никогда не пробовала?

– Осмысленные сновидения? Пару раз. Так и не врубилась.