Прощальный танец - Мира Ризман

пронзающих своими белоснежными пиками сизые облака. У Дамиана на миг защемило сердце — он узнал любимый гобелен матушки, украшавший их скромную гостиную в деревенском доме.

— Вам нужно только войти в картину, и вы сразу окажетесь дома, — пояснил Маркус.

— Прости, — Джэйн поспешила стянуть кольцо. — Я была слишком легкомысленна, мне не стоило забирать то, что мне не принадлежит, — добавила она, протягивая украшение. Она выглядела крайне смущенной и неловкой, что невольно вызывало сострадание.

— Оставь себе, — отказался Дамиан. — Матушка и отец были бы рады встрече с тобой, и с радостью познакомились бы с Молли и… — он сделал паузу, прежде чем выпалил: — другими малышами.

Лицо сестры вспыхнуло, но Дамиан, не желая затягивать прощание, смело шагнул в гобелен. Светящиеся нити окружили его, затягивая в картину.

— Если не хотите нежелательных последствий, лучше пока не пользуйтесь магией, Ваше Величество, — бросил напоследок Маркус, но ответить ему уже не было возможности. Свечение усилилось, а потом вдруг погасло. На секунду Дамиан решил, что вновь угодил в ловушку, однако в следующий миг он дернулся и, не удержав равновесие, вывалился из гобелена в полутёмную комнату. Подслеповато щурясь, Дамиан огляделся, и его сердце затрепетало от радости. Он узнал неказистый диван, сбитый его отцом и обшитый остатками тканей из материнской мастерской, колченогий столик, за которым они так любили собираться по вечерам и пить горьковатый корень одуванчика. Вдохнув немного пыли с холодного пола, Дамиан неуклюже поднялся. Дом был пуст, о чём красноречиво свидетельствовал чернеющий вычищенный очаг, лишённая дров небольшая поленница и открытая кадка для воды. Как выяснилось чуть позднее — совершенно пустая. Похоже, родители давненько не возвращались сюда. Дамиан нахмурился и прислушался. Мастерская примыкала одной стеной к дому, потому обычно в полуденной тиши можно было расслышать стрёкот и ритмичные щелчки ткацких станков. Однако вместо этого до ушей Дамиана донеслись испуганные крики и тревожный трезвон кочерги по чугунному котелку — излюбленный способ местного старосты созвать жителей деревни.

«Не может быть!» — дрогнуло сердце от чудовищной догадки. Дамиан инстинктивно схватил висевший над поленницей топор и выскочил из дома. Запах гари тут же защекотал ноздри. Всполошённым взглядом Дамиан пробежался по знакомым дворам. Чёрный дым столбом валил над мельницей, оттуда же слышались крики и бряцанье металла.

«Нападение?!» — Дамиан понесся к полям, но едва не споткнулся от неожиданности, когда над ним плавно проплыла огромная тень. Воззрившись на небо, он застыл, как вкопанный. Среди подернутых багрянцем облаков в ржавых лучах заходящего зимнего солнца над деревней подобно воронам кружили алые драконы.

«О’дар всё же не бросил Каэр!» — мысленно порадовался Дамиан, вновь переходя на бег.

Опустевшие дворы, огороженные редким частоколом, пролетали мимо, и вот уже вдали замелькали длинные языки пламени. Выбравшиеся на крышу, они жадно глодали свою добычу — ветхую хижину старого мельника, — и не собирались останавливаться. Огонь, подгоняемый стылым ветром, молниеносно расползался по сухому травостою и уже подступал к соседним дворам. Хороший дождь мог легко справиться с напастью, вот только предупреждение Маркуса так и зудело в голове, вынуждая не рассчитывать на магию. Дамиан покрепче сжал в руке топор — другое оружие в деревне было не найти.

Худшие ожидания оправдались: на горизонте заблестели рогатые бэрлокские шлемы и грозные доспехи. У Дамиана невольно засосало под ложечкой: как бы ни был он хорош в бою, ему одному с деревенскими не выстоять. Он вновь воззрился на небо с надеждой получить весомую помощь, однако драконы, продолжая кружить почти у самых облаков, не спешили снижать высоту. Вверх то и дело пускались одиночные стрелы, словно нарочно дразня и в то же время вынуждая сохранять дистанцию.

«И с каких только пор драконы боятся стрел?» — подивился их странному поведению Дамиан, но тут же его отвлёк призывный волчий вой. В мгновение ока на поле высыпали оборотни и устремились прямиком к сражающимися с бэрлокцами деревенским мужикам. На миг Дамиан зажмурился, не веря своим глазам. Всё происходило ровно, как во сне. Озверевшие оборотни кидались на спины солдат, мешались под ногами, нарочно отвлекая и путая. И вновь засвистели откуда-то сверху, видимо, с горящей мельницы стрелы, метко попадающие в слабые места доспеха. При виде такой помощи деревенские тут же ободрились и, выставив вилы, смело начали наступать. Дамиан кинулся к ним на подмогу. Подлетая к ближайшему бэрлокцу, он невольно отметил, что бойцов не очень много — отряда два, не считая рассыпавшихся по полю лучников. Вот только свирепости каждому из бойцов было не занимать. Один стоил десятка, если не двух. Вступив в бой, Дамиану пришлось изрядно попотеть, чтобы не оказаться сбитым с ног и не лишиться конечностей. И спасительная стрела, пробившая бэрлокцу насквозь руку, оказалась весьма кстати. Дамиану хватило возникшей секундной заминки, чтобы повалить противника и выбить оружие. Однако победу праздновать было ещё рано. Подобно бешеному псу тот скалил зубы и неистово размахивал руками и ногами. Желая поскорее с ним покончить, Дамиан нарочно пропустил пару довольно болезненных ударов, прежде чем ему удалось содрать с бэрлокца шлем, а затем одним ударом проломить тому голову.

Прежде чужая смерть вызывала у него ужас и непроизвольную тошноту, но сейчас, глядя на то, как огонь жизни покидает тело, он ощущал мрачное торжество. Было в том, что-то безумное, искажённое и глубоко неправильное. Разве убийство, пусть и для защиты родной деревни, это повод для гордости? Однако мелькнувшие сомнения и тревоги мгновенно подавила жажда нового сражения. Она будоражила кровь, и, поддавшись этому порыву, Дамиан бросился в бой. Он легко разделался с ещё парой противников. Судя по хаотичному стилю владения оружием, те были обычными грабителями, примкнувшими к армии ради наживы. Лёгкие победы ещё сильнее вскружили голову, задвинув все другие переживания в дальний ящик. Разжившись, наконец, мечом, Дамиан, всё больше распаляясь, уже не был так осторожен и бесстрашно направился к самому серьёзному противнику. Туповатый на вид громила с лёгкостью теснил с десяток мужиков, вооружённых вилами. Он пёр напролом, сминая острые зубья. Несколько тигров пытались напасть на него сзади, но тот отбрасывал их словно котят. Надумавшего протаранить его кабана, громила голыми руками порвал в клочья. И хотя столь жестокая кровавая расправа произошла на глазах у Дамиана, она его ничуть не смутила, и он смело бросился в бой.

Его тактика была проста: мельтешить в поле зрения, при этом держа обязательную дистанцию, чтобы избежать смертельных ударов. Поначалу всё шло неплохо: сдерживаемый мужиками громила, наконец, был остановлен. Однако это его ещё сильнее разозлило, и, окончательно рассвирепев, он одним ударом