Если бы не ты - Алиса Гордеева

в футболке. Увы, ничего более теплого у меня не было. Гена с укоризной посмотрел на меня, но решил промолчать.– Помнишь случай, когда я сбежала с уроков, а ты искал меня весь вечер? Это, наверное, было классе в шестом. Ты нашел меня в парке возле Троицкой церкви. Я сидела на скамейке и плакала. Тогда еще никто не знал, что в школе надо мной частенько издевались, называли приёмышем и считали, что я не имею права посещать школу для умных и богатых. В тот день девчонки испортили мои волосы, размазав в них жевательную резинку. А я боялась, что мама будет ругаться, потому и сбежала. В тот вечер ты подошел и обнял меня. Не ругал, не угрожал, что нажалуешься отчиму, а просто сидел рядом и просил об одном: больше никогда тебе не врать. Помнишь?

– Помню, – внимательно изучая мое лицо, ответил Миронов.

– Сейчас я прошу тебя о том же. Не ври мне больше, пожалуйста! И расскажи, наконец, правду!

После ночного звонка Тимура я так и не смогла больше заснуть. Я смотрела на изредка пролетающие вдоль трассы автомобили в кромешной темноте ночи, ослепляющие светом фар, и много думала. Первым моим желанием было плюнуть на все и позвонить Тимуру. Позвать его. Обнять. Уткнуться носом в его плечо и забыть обо всем. Но прежде я хотела услышать правду из уст Миронова. И если от Тимура я не вправе была требовать правду просто потому, что наши отношения и чувства были еще слишком шаткими, то Гене простить ложь просто не могла.

Как только стрелка часов перевалила за восемь утра, я набрала Миронова и попросила о встрече. Не вдаваясь в подробности, он сразу согласился. Мы договорились встретиться в популярной кофейне, где даже утром в понедельник было весьма и весьма многолюдно.

Гена облокотился на стол и, сложив кисти рук в замок, пристально смотрел на меня. Я знала этот его взгляд. Раньше он заставил бы меня нервничать и суетиться. Раньше, не сейчас.

– Расскажи мне все о Горском и Черниговском, Ген. И о роли Соболева в этой истории. – Я дождалась, когда Миронову принесут заказ, и повторила свою просьбу.

– Ксюш, я уже говорил тебе, что это не моя история и не моя тайна. Кто я такой, чтобы тебе обо всем рассказывать? Я простой охранник, по сути. Не больше, не меньше.

– Ты – мой друг. Ты – мой ангел-хранитель. Ты для меня, как отец. Несмотря на то, что мама выбрала Соболева, именно ты заменил мне отца, и ты об этом знаешь. Ты знаешь обо мне все! С тобой я делилась своими печалями и радостями. Не с Соболевым, не с Горским и даже не всегда с мамой, а с тобой! А ты мне столько времени врешь. За что?

– Не всегда правда нужна человеку. Понимаешь?– Миронов сделал глоток обжигающего напитка и отрешенно посмотрел в окно.

– Не понимаю, Ген,– честно ответила я.– Зачем ты заставил меня бояться Горского?

– Не бояться, Ксюш, а избегать. – Гена вернул свой тяжелый взгляд в мою сторону.– Тимур мозги промыл?

Я отрицательно покачала головой. То, что Горский не желал мне зла, я поняла с помощью Реми и Алевтины Егоровны. Тимур был ни при чем.

– Ген, ты знал, что у моей бабушки была близкая подруга? – Теперь настала очередь Гены мотать головой.– А она была. Со школьной скамьи и до последнего ее вздоха. И бабушка с ней говорила обо всем. Она мне и рассказала о Горском. Он любил меня, а не ненавидел, как ты мне внушил. Зачем?

– Любил тебя? – вспылил Миронов.– Так любил, что променял на свою свободу!

– Ложь! – не сдержалась я.– Соболев помог ему выйти на свободу до того, как он хотел меня забрать!

– Хочешь правду, значит? – Гена запустил руки в волосы и, отчаянно потрепав себя по голове, продолжил:

– Слушай меня внимательно Ксения! Слушай и запоминай каждое мое слово! Эта столь желаемая тобой правда не имеет ни малейшего отношения к любви.

Я не знала, о чем говорил Гена, но была готова услышать всё.

– Ты знаешь, как познакомились Соболев и твоя мама?– спросил Миронов.

– Мама говорила, что он спас ее вечером от хулиганов, которые хотели ее ограбить. – Эта история была мне знакома в общих чертах.

– Ну да, вот только хулиган был всего один, и он совершенно не планировал грабить твою маму. Намерения у него были гораздо прозаичнее и пошлее. И думаю, несложно догадаться, что хулиганом тем был Федор Черниговский. Это сейчас он большая шишка: бизнесмен, политик, а тогда он был обычным быдлом, которое не научили обращаться с женщинами. – В голосе и глазах Гены сквозило презрение.– Соболев вмешался. Спас Катерину от Черниговского, а сам разрушил свою жизнь.

– Я не понимаю… – Гена замолчал, а мне были нужны подробности.

– Соболев был женат. У него рос Лешка. Всё разрушилось. Была семья – и нет. А причина – твоя мама со своими проблемами. Федора он тогда быстро приструнил, компромата на него было хоть отбавляй. Сложности возникли с самой Катериной. Несмотря на красивые ухаживания и дорогие подарки, твоя мама абсолютно не отвечала Соболеву взаимностью. Со временем он, конечно, нашел причину, а именно – Горского. К тому времени тот уже сидел лет пять, и ему еще предстояло десять как минимум. Именно тогда Соболев и предложил твоей маме сделку.

– Дай угадаю, – перебила я Гену.– Он освобождает Горского, а мама выходит за него. Верно? Они с Черниговским что, иначе женщин добиваться не умели?

– Смешно тебе? А вот Соболеву за несколько лет ухаживаний было уже не до смеха. Как по мне, это была уже болезнь, а не увлечение. В любом случае, Катя согласилась – так сильно она желала свободы твоему отцу. Но и слово свое сдержала. Когда Горского освободили, она вышла за Соболева и увезла тебя с собой к нему. Вот только Горский с Соболевым ни о чем не договаривался. Как только вышел, первым делом стал искать вас. И нашел. Матери твоей он предательства не простил, а тебя, верно говоришь, первое время хотел забрать. Правда, желание это быстро угасло: Горский и до зоны был хулиганом, а тут оброс нужными криминальными связями и ушел в подпольный мир с головой. На время о нем все забыли и жили спокойно.

Кофе в чашках уже давно остыл, но мы с Мироновым этого не замечали. Уже в третий раз я слушала историю маминой жизни, но сейчас мне казалось, я должна была