Оперативный псевдоним - Данил Корецкий

Они сидели в уютном кабинете, рассчитанном на восемь человек. Дорогая мягкая мебель, обитые шелком стены, приглушенный свет из замаскированных светильников создавали непринужденную и немного интимную атмосферу. Интиму можно было добавить, потому что дверь запиралась на защелку, а вышколенные официанты без вызова не входили. Но Юмашев и К, не приглашали высококлассных девочек, в терпеливом ожидании прогуливающихся по мраморному вестибюлю или попивающих соки у обтянутой натуральной кожей стойки бара. Они остались наедине и с аппетитом обедали, хотя прием пищи в данном случае являлся не самоцелью, а одной из форм приятного и доверительного общения.

– Как это называется? – поинтересовался К., когда подали раскаленные керамические горшочки, покрытые вместо крышек слегка подгоревшими лепешками.

– Чанахи. – Банкир отодрал припеченный к горшочку край лепешки и сунул ложку в клубы поднимающегося пара.

К. последовал его примеру. Ему не хотелось делать то, что обязательно следовало сделать. Во-первых, Юмашев был своим. Во-вторых, он сам виноват, что в горячке выболтал строго конфиденциальную информацию. Но банкир ее воспринял, и в этом состояла его вина, обусловливающая обязательные и непреложные последствия.

Ароматный золотистый отвар был обильно сдобрен душистым перцем, разваренные кусочки мяса, картофеля и овощей таяли на языке. Обжигаясь, К. жадно заглатывал ложку за ложкой, время от времени припадая к фужеру с холодной минералкой, но это мало помогало: рот горел, и трудно было понять – от перца или температуры.

– Надо завернуть в лепешку зелень и откусывать маленькими кусочками, вот так, – Юмашев показал. – Тогда богаче ощущается вкус...

Гость попробовал.

– Действительно...

Сигнал вызова оторвал его от приятного занятия.

– Мы закончили, – сказал невидимый абонент. – Он ничего не знал. Жду на связи.

Ничего не ответив, К, отключился. Суровая деловая жизнь вмешивалась в обычное человеческое времяпрепровождение, напоминая о делах печальных, неприятных, но необходимых. И все же трогать Юмашева не хотелось. В конце концов, это не какая-то мелкая сошка, подлежащая обязательной зачистке в силу непрогнозируемого поведения. Банкир относился к категории секретоносителей высшей категории и знал правила игры.

Сейчас Юмашев завороженно смотрел на микрорацию, точно такую, какую накануне они с Тимохиным утопили в реке. Все, что было связано с изящным приборчиком: и напряженное ожидание результатов акции, и подстроенная оперативниками ловушка, в которую они за малым не попались, и бойня в «Маленьком Париже» – все это сейчас всколыхнулось в душе и требовало выхода.

– Почему вы вспомнили про него через столько лет? – внезапно задал он вопрос, который задавать не следовало. Не следовало проявлять никакой заинтересованности, нельзя было напоминать о своем знании, в сложившейся ситуации необходимо было все забыть, вполне искренне и по-настоящему.

Вопрос показывал, что он не забыл. Очень серьезная ошибка. Но Юмашев никогда не – был оперативником.

– Почему? – К, с прежним аппетитом вновь принялся за чанахи. Хотя фамилии не назывались, оба прекрасно понимали, о ком идет речь.

– Он же носильщик, курьер. Получил, отвез, отдал. Обкатанная привычная схема, отклониться от нее даже на миллиметр невозможно. Он никогда и не отклонялся. В очередной рейс отправился как обычно, его проводили, проконтролировали вылет. Обычный рейс, но необычный день – 19 августа девяносто первого. В Москве танки, социальный катаклизм, все рушится...

Самолет вернули. А здесь уже неразбериха: жгут документы, переделывают паспорта, каждый прикрывает свою задницу... Кавардак, людей на местах нет, телефоны не отвечают, система контроля не действует... И он выпал из жесткой схемы...

К, рассказывал очень подробно, чтобы успокоить свою совесть. И сам заново анализировал произошедшее. Он в очередной раз прихлебнул минералку. Спиртного К, не употреблял, Юмашев тоже не стал заказывать водку.

Чанахи кончилось, и гость отодвинул горшочек.

– Все думали, что он передал чемоданчик, как всегда. Блокировку сознания по инерции провели, но в спешке, с большими огрехами. Он должен был две недели находиться под медицинским контролем и только после закрепления запасного уровня с сопровождением отправиться к месту новой жизни. А поехал сразу и без сопровождения. И вместо Красногорска оказался здесь, в Тиходонске.

К, промокнул салфеткой жирные губы.

– Его никто не курировал, как положено, никто не знал, что он отклонился от маршрута. Заниматься этим попросту стало некому: распалась Система, умерли люди... Когда писались приказы и составлялись инструкции, такого просто нельзя было предположить! Но это произошло... На пять лет про него забыли.

– А почему завертелась карусель? Еще когда прибыл Бачурин, я понял, что это неспроста, – спросил Юмашев, не подозревая, что до предела облегчает задачу собеседника.

– Да потому, что я встретил человека, который должен был получить посылку! И узнал, что он ничего не получал! А когда тот услышал, какой кусок вырвали у него изо рта, он чуть не съел меня!

– Как «чуть не съел»?

К, сделал неопределенный жест.

– В самом прямом смысле. Это очень своеобразный человек. Хотя в свое время был большим другом Советского Союза.

Он вздохнул, потянулся, хрустнул длинными сильными пальцами.

– Так выяснилось, что чемоданчик по назначению не дошел. После этого и завертелось...

– Да-а, – протянул Юмашев, не зная, что сказать.

– Закажи кофе. И какое-нибудь пирожное.

К, был сладкоежкой. В конце концов, у каждого есть свои слабости.

– Да-да, конечно, – банкир потянулся к кнопке звонка.

– И еще. Мне нужна будет машина до аэродрома.

– Уже уезжаешь? – удивился Юмашев.

– А что мне здесь делать? Его и так вовсю ищут, даже по телевизору показывали. Наверное, найдут... Я тебя попрошу держать это под контролем, как только его захватят, позвони, я тут же прилечу. И напомни Крамскому о нашей договоренности, он знает о какой.

– Конечно, – кивнул Юмашев. Владевшее им последние часы напряжение спало, и он испытал облегчение. – Может, по рюмочке ликера? Или коньячку?

– Ликера, – благодушно согласился К. Чувствовалось, что он тоже стал спокойней.

Официант принес кофе и пирожные и тут же получил новый заказ.

– Только не какую-нибудь химию, – предостерег Юмашев. – Натуральный ликер!

Почтительно кивнув, официант исчез. Черный кофе соблазнительно дымился в белых чашечках, словно на телерекламе.

– Позови кого-нибудь из своих, – попросил К. и потянулся к сахарнице.

Юмашев повернулся к двери. Длинный палец нажал на завиток перстня, и маленькая капелька упала в чашку банкира.

– Слушаю вас, – четко обозначился на пороге кабинета Тимохин.

– Мне нужна машина на час. Без сопровождения, только водитель. Проинструктируйте, чтобы он беспрекословно исполнял мои указания.

– Сделаем!

Начальник СБ исчез. Официант принес ликер.

– За успехи, – предложил хозяин.

– За успехи, – согласился гость.

Они чокнулись и принялись смаковать кофе с ликером. Отличный обед получил достойное завершение.

Одеваясь, К, сильно взмахнул пальто и смахнул со стола чашки, рюмки и две тарелки.

– На счастье, – сказал банкир.

У выхода из «Делового двора» они попрощались. К, задержал теплую руку банкира в своей, испытующе глядя ему в лицо. Оно чуть порозовело, выдавая хорошее самочувствие и высокий жизненный тонус. Тропин уже всосался в слизистую рта и стенки желудка. В течение двух-трех суток он загустит кровь, и тромб закупорит сердечную или мозговую артерию. Потому у К, был столь жадно-ищущий взгляд. Но обнаружить никаких признаков обреченности в облике Юмашева он не смог.

Сев в джип начальника СБ, К, поехал в северную часть города. На одном из перекрестков он приказал остановиться, и в машину подсели трое молчаливых, серьезного вида мужчин с длинными дорожными сумками в руках.

– На военный аэродром, – скомандовал К.

Через час выкрашенный в защитный цвет «Як-40», бортовой номер 05, взлетел, сделал вираж и взял курс на Москву.

Квартира была почти полностью такой, как он видел во сне. Правда, потолки пониже, да обычные, а не арочные окна. Две просторные комнаты, квадратный холл, большая кухня. Старая мебель шестидесятых годов: прямые плоскости, сдвижные стекла, полировка. Все в приличном состоянии, только пыль кругом. Странно, за шесть лет пыли должно было скопиться гораздо больше... И потом, кто платил за свет, газ, телефон, кто ремонтировал краны?

Он направился к шифоньеру и, взявшись за ручку дверцы, вдруг опережающим зрением увидел содержимое: кожаное, на подстежке, пальто, длинный плащ с погончиками на приподнятых плечах, серый и черный костюмы, пара брюк... Его вещи, которые он носил в той, прошлой жизни.