Улан. Танец на лезвии клинка - Василий Сергеевич Панфилов

href="ch2.xhtml#id80" class="a">[134] даст эффект хотя бы тем, что не позволит развернуться Пруссии. Да вполне возможно построить государство, которое будет своим как для Европы, так и для России – и это позволит смягчить некоторые вещи.

Думать об этом всерьёз… Нет, не стоит – даже несмотря на его отстранённость от Прусского вопроса, Владимир прекрасно знал – как давят европейские государства на Россию в эти переговорах. Проще говоря – никому не хочется видеть дружелюбную улыбку русского медведя по соседству. Не потому, что медведь чем-то плох, а потому, что статус остальных держав в таком случае резко понижается.

Ну разве что Австрия сможет первое время играть на равных, а потом… Потом начнутся неизбежные проблемы со славянскими землями в её составе, с интересом присматривающимся к могучему, а главное – близкому и родственному соседу!

Как будет решатся ситуация – князь не имел ни малейшего представления, но вот что тяжело – без всяких сомнений. Собственно говоря, Европа снова стояла на пороге очередной грандиозной войны.

Пётр ходил мрачный и в один далеко не прекрасный день вызвал Грифича к себе во дворец.

– Убеждают уйти, – безэмоционально сказал он, стоя у окна. Помолчал, раскуривая трубку и добавил:

– Восточной Пруссии мне не видать. Если не приму выкуп, начнётся война – Россия в Европе никому не нужна.

– Много дают-то? – Ради поддержания разговора спросил Владимир.

– Два миллиона талеров[135].

Князь аж присвистнул – сумма колоссальная. Но уходить из земель, вполне официально вошедших в состав Российской империи и жители которой принесли присягу… Имея Восточную Пруссию, Россия получает великолепный плацдарм в Европе.

– Будет война, – убеждённо сказал он с некоторой тоской в голосе. На этом разговор о Пруссии в тот день прекратился.

Ещё через месяц император сам пришёл к Грифичу во дворец, разогнав по дороге слуг. Да, пришлось обзавестись минимально возможным штатом.

– Беру деньги, – с порога начал он, – другого выхода нет.

Сказав, он уселся на стол, за которым работал князь, скинув с него бумаги и чернильницу. Такого поведение за ним замечено не было, так что дело плохо…

– Сядь нормально и рассказывай, – велел экстремал Государю.

Недовольно посмотрев на собеседника, тот всё-таки пересел в кресло и замолк. Хозяин кабинета его не торопил…

– Или я беру деньги или начинаем воевать, – выпалил Пётр. Скрежетнул зубами и грязно выругался. Вскоре выяснилось, что Францию не устроила излишняя самостоятельность Австрии в деле заключения мира и теперь она перешла на сторону Пруссии…

Войну пока не объявляла, но ультиматум уже выкатила. Аналогично и с Англией – ей тоже ни к чему усиление Австрии. Да и Россия в Европе им не нужна! А вот ослабленная и потому ручная Пруссия, послушно выполняющая команды – самое оно… Швеция и Дания тоже подавали голос против России, ведь получив Восточную Пруссию с её балтийским побережьем и множеством портов, они получали соперника в Балтике в лице России.

Особенно громко в этом дуэте выступала Дания, имеющая давние трения с Голштейн-Готторпской[136] династией из-а Шлезвига. Там прекрасно понимали, что если император получит плацдарм, Дания сможет попрощаться со Шлезвигом. А может – и с другими территориями…

В общем, усиление позиций России в Европе не было нужно никому, кроме самой России. Даже Австрия заняла здесь нейтральную позицию – ей не слишком хотелось возвращать Восточную Пруссию Фридриху, но и спорить с великими державами как-то… Да и Россию усиливать не хотелось.

Дипломатические баталии развернулись и из-за Прусской Померании. В итоге, часть земель возвращали Фридриху за дополнительный выкуп, часть становилась формально независимыми владениями. И вот тут-то Грифича ждал сюрприз… Герцогство Померания-Вольгаст и остров Рюген становились его землями "Милостью божьей"[137]. Вообще-то герцогство входило в состав Шведской Померании, но при составлении мирного договора границы перекроили, оттяпав у Пруссии заметно более "вкусные" территории.

Владения были невелики и основательно разорены ещё во времена Петра Первого, да и потом по этим землям постоянно гуляли армии, но… Это значило, что он и в самом деле имеет шанс на воссоздание государства, на восстановление династии Грифичей – славянской династии!

Пусть это и меньшая часть, но хоть что-то – у остальных земель Померании уже давно были хозяева – всевозможные дальние и косвенные родственники династии. Выяснилось, что у многих таких формально независимых владетелей оказались свои покровители – Пётр Фёдорович оказался не оригинален, но об этом чуть позже…

Споры из-за Шлезвига продолжались. Тут основная проблема была в том, что земли эти принадлежали Петру, но – исключительно как помещику Дании, а хотелось бы – как герцогу Гольштейна. Собственно говоря, точно такая же ситуация была и у самого Рюгена – его владения в шведской части Померании принадлежали ему как помещику Швеции.

Вместе с подаренной территорией… Впрочем, значительно позже попаданец выяснил – случайно, что на деле русский император не слишком-то волновался по поводу возвращения отчих земель Грифичу.

Так вот, вместе с подаренной территорией он получил просьбу Петра…

– Ты разрешишь мне разместить на территории герцогства свои полки? – Вопрос был задан таким безумным голосом, что Владимир мгновенно согласился.

– Спасибо…, – всхлипнул император и порывисто обнял его, – я знал, что ты – настоящий мой друг.

Несколько недель спустя через "свою" адвокатскую контору, Грифич выяснил, что три полка, которые Пётр Фёдорович собирается разместить на территории герцогства, станут основным средством дохода его жителей… Малонаселённое и сильно разорённое войной, герцогство Вольгаст в ближайшие годы не обещало никаких доходов – напротив, оно требовало серьёзных финансовых вливаний.

Подарок в виде полутора-двух тысяч здоровых молодых мужчин, которым требовалось сытно есть, одеваться и обуваться, кормить лошадей, посещать трактиры и бордели… Это был действительно подарок.

На Рюгене ситуация обстояла получше, но и там… Географическое положение острова было таким, что при любой заварушке по нему шлялись войска противника – и последствия были вполне понятными. Нет, даже без разорений и убийств – у здешних властителей была привычка "грести" в свою армию всех мужчин, которые годны к строевой. А если они не твои подданные – тем лучше.[138]

Бросать службу у Петра новоявленный властитель "Милостью божьей" не собирался – в конце-концов, в Европе было предостаточно таких мелких князьков с формально независимыми владениями, служившими властителям рангом постарше. Владимр сильно подозревал, что его доходы как русского генерала будут побольше доходов герцога… И это при том, что генералу нет необходимости держать при себе хотя бы "игрушечный" двор!

В начале августа он отпросился у императора и отплыл в свои владения, пообещав вернуться через месяц. Месяца не