Сансара. Оборот второй. И пришел творец - Василий Анатольевич Криптонов

исправить положение. А на забрало прилетела надпись: «Минус 20 очков». Ниже засветился жирным итог: «Минус 32».

Минус сто — дисквалификация, — вспомнил я. Фиона, видимо, вспомнила о том же.

— Ты видишь?! У нас минус тридцать два очка!

— Вижу, — буркнул я. Рассудив, что вряд ли на забрало её шлема транслируют что-то другое. — Минус тридцать два очка, зато плюс один дельфин-навигатор. Заткнись, а? — и резко вывернул руль — нужно было вписаться в поворот.

Поворот, спираль, зигзаг, — вспомнил то, что постарался затвердить вчера.

Значит, дальше будет спираль. Которую, кстати, подлая зелёная схема на забрале показывать даже не думала. Всё, что божественной волею Амадея транслировали мне — это границы рукава, в котором летел.

А спираль, стало быть, набросится внезапно. Для всех, кроме меня — я-то, по крайней мере, понимаю, к чему готовиться. Товарищ инструктор вчера старался не зря — в рамках своих целей, разумеется. Честно думал, что знанием трассы я воспользуюсь как преимуществом для обгона остальных.

Но теперь, получается, уже неважно, что я в гробу видал кого-то обгонять и свою задачу видел только в том, чтобы не позволить себя подбить! Теперь получается, что для того, чтобы не сдохнуть, мне опять придётся выигрывать!

Потому что, по факту, я заперт на трассе, никуда с нее не денусь. И Диана будет напрасно ждать возле выхода с полигона…

— Костя, — вмешалась в поток моих панических мыслей Фиона, — а вот эти стрелочки — это что?

Стрелочки я у себя на забрале тоже видел. Ярко-желтые, движутся позади меня. И в зеркалах видел приближающиеся сзади машины. Подумал мимоходом, что если они окажутся снизу — фиг чего увижу, не позволит конструкция машины. То, что наверху, разглядеть можно, а вот если кто-то откажется под тобой, останется рассчитывать только на то, что забрало не залагает.

Моя машина была обозначена белой стрелкой. Впереди себя я не видел никого — ни в реальном небе, ни на виртуальном экране. Должно быть, лидеры гонки, пока я пытался бодаться с силовым ограждением, уже прилично оторвались, только отстающих и видать…

О-па!

Одна из машин, висящих у меня на хвосте, внезапно наподдала другой. Другая улетела к краю трассы. Заискрилась, но выровнялась. А стрелка на забрале стыдливо покраснела.

«Итог: минус 47 очков, — появилась надпись возле покрасневшей стрелки, — оставшийся лимит — 53 очка».

Я едва успел дочитать — по машине долбанули ещё раз. Сразу двое догнавших, с двух сторон. Машина закувыркалась в воздухе. Впилилась в ограждение — раз, другой. Билась так по-идиотски, что стало понятно: гонщик её уже не контролирует. Стрелка на забрале это подтвердила: побагровела окончательно.

«Минус 70 очков, — констатировала надпись, — Общий итог — минус сто двадцать три очка. Дисквалификация». Машина исчезла из вида, а стрелка — с забрала.

Фигасе тут порядки!

Хотя, собственно, чего я ждал? Благородно-рыцарских расшаркиваний? Понятно было, что каждый станет другого зубами рвать. За это ведь плюсовые очки дают — вон они, появились возле стрелок тех, кто подбил машину. Теперь они, по логике происходящего, должны друг на друга наброситься, а там и до меня очередь дойдёт — если догонят, конечно.

Мне стало противно.

Красивые честные правила гонок моего мира в исполнении Амадея приобрели настолько же паршивый вид, насколько паршиво выглядел сам Амадей. Мне его за это отдельно прибить захотелось.

Ух, сколько бы всего сказал, если бы не шлем на голове! Но пришлось сдержаться. Как бы ни бесило, но мне опять придётся играть по его правилам. До тех пор, пока не придумаю, как выпутаться. Должен ведь быть какой-то выход! И я его рано или поздно найду, но сначала придётся победить.

Трасса резко вильнула влево. И продолжила закручиваться.

«Спираль», — понял я. Крепче вцепился в руль. Нужно было оторваться от преследователей на хвосте. Я прибавил ходу.

Амадей попытался вмешаться — рассудив, вероятно, что лучше меня умеет проходить спирали. Придурок, блин! Я, конечно, и сам эту загогулину впервые в жизни вижу — но я-то, в отличие от Амадея, чувствую и машину, и трассу! Отмахнулся от этого урода.

Из спирали вышел красиво — не прибавив скорости, конечно, но, по ощущениям, почти её не потеряв. И тут же увидел тех, кто обошёл меня на старте.

Ха, а ведь мне, пожалуй, повезло, что отстал!

Судя по тому, что увидел, бой тут разыгрался нешуточный. Один из моих стартовых соперников, на серебристой машине, пробив себе коридор между двумя другими, красной и фиолетовой, ушёл вверх. На желтую машину, чуть отставшую, свалилась подбитая фиолетовая.

Жёлтый отлетел в сторону, впилился в край трассы и заискрил, а подбитый фиолетовый продолжил падать. На меня.

Я едва успел уйти. И сосредоточился на жёлтом. Скорость набрал уже приличную. Что ж, с волками жить. Не я придумал эти садистские правила, к Амадею все вопросы.

Удар!.. Есть.

— Минус двадцать три очка. Дисквалификация! — со взвизгом зачитала Фиона. И тут же взвизгнула: — Костя! Правее!

Я машинально дёрнул рулём вправо. И в ту же секунду с левой стороны прошла ещё одна машина — до сих пор я ее не видел, парень поднялся снизу.

— Сбить пытался, — прокомментировала Фиона. — Ой! Стоп, замри!

Я, уже начав закладывать вираж, притормозил. И мимо проскочила еще одна машина — на этот раз справа. Я сообразил, что Фиона — в отличие от меня, сосредоточившегося на трассе, следит еще и за отставшими противниками.

— Офигеть. Да ты и правда прирождённый навигатор! Тебе жена не говорила, что не только бухать можешь?

Фиона смущённо покраснела.

— Она хвалила меня единственный раз. Когда я починил лестницу в погребе. Жена спускалась туда, чтобы взять банку с маринованным папоротником, но одна из ступенек, как оказалось, прогнила, и жена провалилась вниз. Звала меня, но я не шёл, потому что готовился к самодеятельному вечеру декламаторов.

— Долго готовился? — Я аккуратно вёл тарелку вверх, максимально приблизившись к правому краю. То, что посредине лететь опасно, успел уяснить.

Фиона опустила глаза:

— Часа три.

— И сколько выхлебать успел?

— Я не пил! Я никогда не пью перед ответственными мероприятиями.

— То есть, вчера было как раз «никогда»?

— Ох, ну зачем ты опять! Ну… ладно, — сдалась Фиона, — почти не пью. В общем, в момент, когда я появился у входа в погреб — ты бы видел, как обрадовалась жена! После того, как я вытащил лестницу,