Беглый - Винсент Килпастор

— Привет, Барби! — просипел я: А сколько ты сегодня стоишь?

Барби подошла ко мне вплотную практически уперев вырез на груди в мой нос.

Она больно ущипнула меня за щеки пальцами с длиннющими красными ногтями и прошептала:

— Тебе, красавчик мой — бесплатно. По любви. Хочешь по-любви, мм?

— Хочу, очень хочу по любви.

Мне хотелось самому ущипнуть себя за щеку, поверить, что это не просто безумный сон.

— Ну, пойдём, светлейший принц!

Барби увлекла меня в недры Интерконтиненталя, так как взрослая женщина поволокла бы за руку пятилетнего ребёнка. Мы промчались через зал с разрушенными остатками чьего-то банкета. Зал обслуживали вепри-полуавтоматы. Один из них обернулся на нас и цокнув языком злобно произнёс: «Джаляп».

Но мы уже возносились в гофрированном нутре служебного лифта и вскоре упёрлись в дверь вожделенного номера. Удачного номера.

— Он проплачен до двенадцати, но горничные здесь лошади педальные — как раз все успеем.

Барби бесконечно долго рылась в сумочке, увешанной всякими брелоками и блестелками. Сумочка гремела, как наполненная камнями стальная бочка. Наконец, она вытянула оттуда магическую карточку и мы проникли в номер. Факт, что для занятий любовью мы совершаем полулегальное проникновение добавил овердрайва.

Это был небольшой отсек стандартной европейской роскоши не самого дешёвого отеля. Пятистопная кровать была разрушена недавней бурной битвой полов, и мне стало немного тускло от того, что я просто очередной клиент в бесконечной физиологической цепочке.

Шепнув: «Я сейчас» — Барби скрылась за дверью душевой. Я успел заметить, что на полу душевой валялось огромное белое полотенце — и там уже кто-то побывал до меня. Сволочь.

Я быстро оглядел номер. Вернее сказать — оглядел номер руками по старой привычке мелкого хищника-грызуна. Быстро выдвинул все ящики и засунул вовнутрь нос.

Обнаружив одинокий пузырёк капитана Моргана в мини-баре я припал к нему, как изголодавшийся младенец припадает к груди кормилицы. От рома мне сразу сделалась нехорошо. В баре стояла и приоткрытая баночка концентрированного ананасного сока. Преодолевая брезгливость я глотнул этой жёлтой густоты и стал вычитывать информацию на баночке. Баночка приехала в Интерконтиненталь из Алжира.

За этим занятием меня и застала Барби. Хотя это была уже не Барби, а совершенно незнакомая девушка интерконтинентальной красоты. Исчез блондинистый парик и синие контактные линзы. У девушки были чудесные, чуть волнистые мокрые волосы каштанового оттенка и умные серые глаза. Я получил двух женщин по цене одной. Возможно, вообще бесплатно.

Принцесса была слегка обёрнута белым отельным полотенцем. Я инстинктивно шагнул вперёд, что бы её обнять и обсудить условия сделки, но девушка отступила на шаг и кивнула на кресло:

— Ты же хотел «по любви»! А по-любви не бывает скоро.

Я упал в кресло как мешок с отрубями. — Сколько стоит? У меня есть деньги!

— Сколько стоит любовь? А сколько тебе не жалко? За мою любовь?

Я вытащил из кармана сотню грин и показал той, что пару минут назад была Барби. Девушка взяла сумочку и показала мне такую же сотню.

— Это у меня уже есть. Удиви меня!

— А как тебя зовут, принцесса?

— Анна. И, знаешь, дружок, пожалуй этого хватит за столь ценную инфу.

Анна очень ловко вырвала стольник из моих пальцев и пристроила его в кошелёк рядом с собратом. Значит деньги её все-таки интересуют. Не все ещё потеряно.

— Рассказывай, сказочник.

Анна откинулась в кресле скрестив длинные красивые ноги и обнажив начала ложбинки между грудей. Поэтому вместо рассказа я просто вытащил из кармана стольник — ещё один и, отступив на безопасное расстояние показал ей.

«Фи» не обращаясь к словам всем своим видом ответила Анна. Потом она слегка подтянула полотенце, которое итак до ходило до середины её прекрасных бёдер и слегка раздвинула ноги.

Я сделал то, что хотел сделать очень давно — упал перед ней на колени и с мольбой протянул следующий стольник.

Анна погладила меня по голове, как гладят кошку и снова утопила стольник в кошельке.

— Рассказывай! Ну, не томи!

Убедившись, что без рассказов не обойтись, я поведал ей вкратце, что необычайно крут и практически непотопляем, только что вышел из тюрьмы и сейчас нахожусь в переходной стадии от полного нуля к сияющей криминальной карьере.

Анна выслушала вяло и невнимательно. Я понял, что теряю драгоценные минуты. Нужна была одна решительная атака. Я уже готов был расстаться не только с деньгами, но и с жизнью, чтобы только на миг прижаться к её бархатистой почти светящийся коже Аэлиты.

Как купчишка третьей гильдии приехавший на ярмарку в большой город, я швырнул ей под ноги всю кучу выманенных у несчастного шашлычника сумов. Всегда презрительно относился к нуворишам безвкусно сорящим деньгами, а тут за секунду стал их жалким подобием.

— Это ты что, для горничной тут бумаги насыпал? Анна легко уничтожила мою наивную атаку.

— Странные вы, мужики. Любовь норовите цифрами измерить. Так ведь не бывает.

Анна подошла к шкафу и вытащив пакет для прачечной швырнула его мне: — Не сори тут, мы ведь скоро уходим.

Я обречённо показал ей последний стольник и взмолился:

— Анечка, слааадкая моя, ну дай я тебя поцелую один раз. Между ног. И все! Ну, пожааалуйста!

— Совсем у тебя в тюрьме настройки сбились. Чувак забыл концепцию денег. Ну, это мы выправим. А пока, дай-ка их сюда — у меня целей будут.

С этими словами Аня втиснула в свою сумочку и прачечный мешок с дублонами Тимура, и последний выданной мне отцом стольник.

— Ты же сам хотел по любви. И я хочу по любви. Ты только представь. Мы одни на необитаемом острове, так?

Я живо представил себе фруктовый заросший пальмами и залитый пением разноцветных попугаев остров у синей лагуны.

— И у тебя на этом необитаемом острове миллион баксов. Прям целый мешок. Вместо кошелька. А у меня только вот это:

Анна взобралась на кресло и театральным жестом швырнула полотенце мне в лицо. Я застыл поражённый совершеннейшими формами девичьей наготы.

И правда была с ней — кому к черту нужны эти бумажки на необитаемом острове. Видимо придётся теперь лазить по пальмам и доставать ей бананы.

В этот момент дверь номера бесцеремонно открылась и на пороге возникла сердитая горничная. Она с отвращением глянула на Анну, потом на свои маленькие золотые часики и буркнула с чудовищным акцентом:

— Айм сори. Хаускипинх.

И хлопнула дверью так, что вздрогнули стены. Анна снова и довольно быстро превратилась в махровую куколку и сунув мне в руку охапку сумов из мешка для стирки шепнула— Догони-ка её.

Я выскочил в коридор и с унизительными ужимками и поклонами вручил горничной деньги.

— Мне убирать надо: сказала она уже без злобы.

Я попытался вернуться в номер и вдруг обнаружил, что чертова дверь захлопнулась.

Это был момент истины. Пелена магии исходящей от Анны-Барби исчезла и я восхитился той ловкости с какой она меня развела:

— Вот сука!

Потом я понял, что у меня нет денег даже на трамвай и я сполз по стене на ковровый пол.

— Вооот сууука…

Ладно. Ладно. Выход из номера только один. Подкараулю её здесь.

Что я стану делать подкараулив Анну я решить не успел. Дверь открылась и из номера вышла Барби. Она победоносно глянула на меня и двинула к лифту. Я поплёлся следом как серый хвостик ослика ИА-ИА.

В кабине лифта она посвятила мне бесконечно долгий оценивающий взгляд. Вам иногда приходилось из вежливости поддерживать разговор с пьяным человеком? Алконафты иногда делают долгую паузу и смотрят на вас внимательно и цепко. Вам кажется вот-вот сейчас они скажут нечто настолько глубокомысленное, что дрогнут хрупкие основы мироздания. А они просто замкнули на время. И нет никаких сил повлиять ни на ход разговора, ни на их замыкающую логику. Я испытывал подобное чувство. Влиять на симпатии Анны деньгами я уже не мог никак. А теми деньгами, что у меня были всего полчаса назад я ничего не сумел добиться.

Если я хочу, чтобы было «по любви» нужно попасть на необитаемый остров, туда где сорванный с высокой пальмы кокосовый орех имеет больше смысла чем куча денег. Так что же получается? Любовь Анны сделает из меня дрессированную обезьянку для добычи бананов? Я стану таскать ей каштаны из огня? Это по любви? А может двинуть ей поддых прямо вот тут в лифте. Забрать к черту сумочку и снять дорогие серьги. Показать кто тут альфа-главный?

Сумочка Анны мгновенно прочитала мои скверные мысли. Сумочка вздрогнула и зашипела: «Бзт-бзт-бзт». Барби оторвала от меня взгляд и вытянула из забздевшей сумочки чёрную блестящую коробочку с малюсеньким экраном. Она прочла что-то на экране и злобно усмехнувшись запихнула коробочку обратно.