Мой возлюбленный негодяй - Айрис Джоансен

Грегор не сидел в зале для аудиенций: он нетерпеливо метался по нему, когда туда вошли Марианна и Джордан.

— Я известил, что мы здесь. Наверное, уже скоро.

— Если только не будет сочтено разумным заставить нас подождать, — отозвался Джордан. — Никогда нельзя знать заранее.

— Ты несправедлив, — ответил ему Грегор. — Она придет.

Она? Марианна решила, что ослышалась.

— Джордан редко считает нужным быть по отношению ко мне справедливым. Тебе пора было бы уже к этому привыкнуть, Грегор.

Марианна повернулась в сторону двери — и женщины, которая произнесла эти слова.

И… замерла, не в силах пошевелиться. Она знает эту женщину! Она долгие часы изучала это гордое, волевое, прекрасное лицо. Оно стало старше, в уголках чуть раскосых зеленых глаз появилась сеточка морщин, но оно по-прежнему было прекрасным и стало еще более сильным. Это было лицо человека, привыкшего повелевать.

— Я всегда к вам справедлив. Я просто осторожен. Вы же знаете, как я не люблю разочарований. — Джордан шагнул вперед и поднес к губам пальцы вошедшей. — Вы выглядите как всегда великолепно — и, может быть, даже чуточку моложе, чем в прошлый раз.

Мать Джордана! Марианна продолжала изумленно рассматривать ее. Но ведь мать Джордана умерла, когда он был еще малышом! И все же, глядя на этих двоих, стоящих рядом, нельзя было сомневаться в том, что видишь мать и сына.

— Конечно, я выгляжу моложе, — ответила женщина. — Я решила никогда не стареть. В следующем году я намереваюсь приказать, чтобы в Кассане остановили все часы.

— И сожгли все календари, — вставил Грегор. Он двинулся к ней, тяжело ступая. — Я лично прослежу, чтобы это было сделано.

Она повернулась к нему, и лицо ее осветилось яркой улыбкой.

— Грегор! Ты здоров? Он кивнул:

— Вполне здоров.

— За небольшим исключением — ножевая рана в груди, — заметил Джордан.

И вдруг все изменилось: улыбка сбежала с ее лица, в глазах мелькнула боль, а вопрос прозвучал как выстрел:

— Кто?!

— Костейн, человек Неброва.

Лицо ее стало решительным и суровым.

— Ты убил его, Джордан?

— Нет еще.

— Почему? Сделай это сам, иначе я распоряжусь, чтобы это сделали немедленно!

— Я полагаю, это мое дело, Ана, — мягко напомнил ей Грегор. — Молчи, Грегор! Тобой я тоже недовольна. Ты, видно, стареешь, раз позволил этой твари ранить себя.

Если кто-то здесь и несправедлив, то это она, с раздражением подумала Марианна.

— Он вел себя как герой, — горячо вмешалась она. — На него напали семеро. И он прошел по снегу шесть миль после того, как его ранили!

Женщина повернула голову:

— А! У тебя появился защитник. Надо полагать, вы — Марианна Сэндерс. — Ее зоркие глаза осмотрели Марианну с ног до головы. — Грегор мне немало о вас писал. Хотелось бы увидеть мое изображение на витраже, который вы сделали. — Она поморщилась: — Хотя это — единственное, что мне может захотеться увидеть в Камбароне.

— Я думала, вы умерли.

— Я умерла бы, если бы там осталась. — Она повернулась и с вызовом посмотрела на Джордана: — Этот замок душил меня.

Джордан игнорировал ее вызов:

— Марианна, я имею честь познакомить тебя с Ее Величеством Аной Дворак, воран Кассана. — Он улыбнулся. — И тебе будет очень приятно услышать, что делать реверанс не надо. В Кассане это не принято. Достаточно просто склонить голову в знак уважения.

— При условии, что действительно испытываешь это уважение, — иронично добавила Ана Дворак, встречаясь с ним взглядом. — Надо полагать, ранение Грегора связано с посланием, которое я три дня назад получила от Януса?

— Вы получили известия? — быстро спросил Джордан.

Она кивнула:

— Пойдем со мной, нам надо поговорить. — Она повернулась к Грегору: — Устрой ее как подобает, тебе поможет Сандор. Он где-нибудь поблизости. Я увижу тебя за ужином. — Она порывисто протянула руку и прикоснулась к его плечу: — Я не очень недовольна тем, что вижу тебя, мадо.

— Ты рада и счастлива видеть меня, — поправил ее Грегор.

Она рассмеялась;

— Может быть!

Как только мать с сыном вышли, Марианна стремительно повернулась к Грегору:

— Почему в Камбароне все считают, что она умерла?

— Потому что она хотела, чтобы все так считали. Мы очень тщательно продумали наш план, и ни у кого не возникло сомнения, что она утонула, катаясь на лодке. Поэтому тела не смогли найти.

— Вы?

— Я был ей нужен. Я ей помог.

Он сказал это очень просто, словно для него немыслимо было бы не помочь Ане Дворак, если та нуждалась в его помощи.

Грегор проводил ее из зала для аудиенций и в коридоре окликнул бородатого молодого человека, который стремительно куда-то шел:

— Сандор! Эй, Сандор! Воран распорядилась устроить белу. Думаю, неподалеку от сада.

— Конечно. — Молодой человек почтительно наклонил голову. — Не пройдете ли за мной?

— Что такое «бела»?

— Так мы называем чужестранца, любого человека, который не считается одним из нас.

Термин, безусловно, подходил к ней. Она еще никогда не чувствовала себя где-нибудь настолько чужой, как здесь, в этой непонятной стране. Она снова вернулась к разговору, который прервало появление Сандора.

— Почему она хотела, чтобы все думали, будто она умерла? — спросила она у Грегора. идя вместе с ним следом за молодым человеком по лабиринту коридоров и переходов.

— Она же сказала тебе. Ей было там невыносимо. — Он покачал головой. — Ей вообще не следовало ехать в Камбарон, но она была молода и своевольна и не желала никого слушать. Кровь у нее была горячая, и когда она встретила отца Джордана, то думала только о… — Он замолчал и кивком головы указал на Сандора: — Мне сейчас не следует больше об этом говорить. Не принято обсуждать поведение воран в присутствии ее подданных.

Воран… Мать Джордана, женщина, восставшая из мертвых. У Марианны кружилась голова. Она чуть слышно пробормотала:

— Джордан сказал мне, что его мать ушла из этой жизни, когда ему было два года. Грегор хохотнул:

— Правда? Джордан никогда не любил лгать.

— Она оставила его. Она оставила своего ребенка. — Марианна тряхнула головой. — Как она могла пойти на такое? Если она была там несчастлива, почему же не забрала его с собой, когда бежала из Камбарона?

Улыбка Грегора погасла.

— Он был будущим герцогом Камбаронским. Ей никогда не позволили бы увезти его с собой. Ей даже не разрешалось ходить с ним на прогулку без сопровождения служанки. Ее и саму не отпустили бы оттуда, пожелай она уехать, поэтому пришлось пойти на обман. Она знала, что о Джордане будут хорошо заботиться и что у него будет все необходимое.